Фрэнка резанул по самому сердцу этот приказной тон. Тем более, при том, как сально глазки начальника тюрьмы бегали по лицу и подтянутой фигуре Джерарда. Стиснув зубы, Фрэнк коротко поклонился и послушно вышел, закрывая за собой дверь чуть громче, чем следовало. Он злился, но понимал — ради поставленной цели Джерард пойдёт на очень и очень многое. И он не хотел даже думать о том, что может понадобиться от него старому извращенцу в форме начальника тюрьмы. Закрыв глаза и стараясь не прислушиваться, он прижался спиной к стене. К счастью, из-за толстой деревянной двери не доносилось ни звука.
— Итак, месье Пуар, — сладко улыбнувшись и присев на край стола, начал Джерард, — к счастью, мы с вами оба знаем, как прийти к общему соглашению, не так ли?
Мужчина сглотнул, жадно скользя глазами по обтянутому кюлотами бедру, умостившемуся на его столе. Он мечтал получить этого сладкого прихвостня королевы, едва заступил на свой высокий пост. Но слухи о том, что этот красавчик ложится под кого угодно, оказались ложными. И вот сейчас он в его власти и пришёл просить. Судьба воистину странная штука. И очень ироничная, надо сказать. Его ладони вспотели от предвкушения и фантазий о том, как он разложит это прекрасное тело на своём столе и грубо, быстро возьмёт его.
— Но-но, месье, — игриво хохотнул Джерард, проводя пальцем дорожку по кисти мужчины, заставляя того вздрогнуть и выплыть из своих мыслей. — Я вижу, вы уже ушли из реальности, придумывая, чего бы послаще от меня получить, грязный вы фантазёр, — он провёл острым кончиком языка по своим губам, не сводя глаз с месье Пуара, наблюдая, как на его белом морщинистом лбу под париком выступают мельчайшие капельки пота. — Скажу вам, месье, что время — деньги. И мне искренне жаль, что я не смогу воплотить все ваши желания в эту короткую встречу. Но я обещаю исполнить одно, — Джерард наклонился к лицу начальника тюрьмы и обдал его крупное мясистое ухо горячим будоражащим дыханием, — зато исполню так, что вы до смерти не забудете. Согласны?
Джерард наступал, прекрасно чувствуя, что надо брать этого бесхребетного слизняка, пока тот не спохватился. Нельзя ослаблять накал ни на секунду, нельзя дать ему собраться с мыслями. Похотливый месье Пуар должен был думать только нижней частью своего тела, и пока это удавалось.
— Но за это, — Джерард обошёл вокруг стола и, присев на столешницу прямо перед лицом мужчины, широко развёл колени. Он взял в свою ладонь чужую руку и положил себе на пах, а сам кончиком сапога для верховой езды легко касался напряжённого паха месье Пуара, — вы сделаете всё возможное, чтобы посодействовать нашей короткой встрече с королевой. Мы договорились? — он чуть сильнее нажал ногой на бугорок в кюлотах начальника тюрьмы, заставляя того прикрыть глаза, закусить губу и нервно закивать. — Вот и отлично, мой хороший, — зашептал он, опускаясь перед месье Пуаром на колени и развязывая тесьму на его паху. — Вот и замечательно.
Джерарду предстояла неприятная, но в целом довольно привычная работа. И он искренне считал, что эта жертва — не так уж и много, на что он был готов пойти ради последней, как он чувствовал, встречи с королевой. У него было прощальное письмо от её дочери и тысяча слов благодарности, которые он так и не смог сказать раньше. А сейчас он просто работал, стараясь доставить как можно больше удовольствия, механически постанывая и терпя влажные толстые пальцы в своих волосах.
Дверь из кабинета начальника тюрьмы открылась спустя десяток минут. Первым вышел смущённый месье Пуар с совершенно раскрасневшимся лицом, за ним — Джерард, вытирающий рот белым кружевным платком. Проходя мимо Фрэнка, он шепнул ему на ухо: «Напомни, чтобы дома я выпил не меньше графина портвейна, иначе чем-нибудь заболею». Тот усилием воли запретил себе думать о чём-либо и задавать вопросы.
Начальник вёл их по узким обходным коридорам, поднимаясь выше на этаж, а чуть позже — ещё на один. Тут уже не чувствовалось той промозглой сырости, которой пропахло всё в кабинете начальника тюрьмы, и было более светло. Месье Пуар попросил подождать их в темноте арки недолго, пока он даст какое-нибудь важное задание страже, прохлаждавшейся у двери камеры королевы.
Спустя минуту споров на повышенных тонах, мимо мужчин, таящихся в тени, прошли двое бравых служак, костерящих начальника на чём свет стоит.
— Не знаю, зачем вам это, да и мне всё равно, учитывая величину суммы, но скажу заранее — вызволить её и сбежать вам не удастся, — проговорил месье Пуар, лязгая в замке двери ключом. — Имейте в виду, у вас не больше пяти минут, месье Джерард, — гадко улыбнулся начальник тюрьмы и, распахивая дверь, запустил его внутрь. Фрэнк, согласно ранней договорённости, остался снаружи и готовился отвлекать остроумием охрану, если та вернётся раньше срока.
— Благодарю за честность, месье Пуар, я счастлив, что вы всё так же верны своему слову, как и прежде, — кивнул Джерард, проходя внутрь кельи-камеры прежде, чем дверь за ним захлопнулась, отрезая от свободного мира.
Королева сидела на простом деревянном стуле за небольшим письменным столом и водила пером по бумаге. Но сейчас она выронила перо из ослабевших пальцев и с благоговейным ужасом взирала на своего бывшего верного слугу.
Джерард с не меньшим ужасом и преклонением смотрел в ответ, потому что королева была обрита наголо. Её чудных, шелковистых золотых волос больше не было. Был только короткий ёжик на голове, не скрывавший неровностей черепа и словно оголявший саму её душу. Она выглядела завораживающе-хрупкой, и Джерард не смел пошевелиться.
— Джерард?.. — прошептала Мариэтта, словно не веря своим глазам.
— Ваше Величество… ваши волосы, — со стоном выдохнул тот, оседая на колени. — Что эти изверги сделали с вами?
— Это правило едино для всех заключённых, — отмахнулась она. — Но как ты попал сюда? Ко мне никого не пускают, совершенно никого!
— Это не важно, Ваше Величество, — грустно улыбнувшись, Джерард встал, чтобы приблизиться к ней и снова преданно опуститься на колени, а затем и вовсе позволить себе вольность: опустить свою голову, удобно укладываясь щекой на грубую ткань юбок королевы.
Не прошло и нескольких мгновений, как он почувствовал тонкие пальцы, робко забравшиеся в его волосы.
— Джерард, милый мой Джерард… Верный мой пёс, — шептала королева, роняя на его щёку редкие солёные капли. — Видишь, как всё обернулось. Хотя, в этом нет ничего удивительного. Они считают, что чтобы умертвить змею, надобно отсечь ей голову. Только забывают о том, что если посмотреть с другой стороны, выходит, что оставляют змею без хвоста… Моя казнь назначена на двадцать седьмое июня. Пожалуйста, умоляю, не приходи на неё. Моё сердце не выдержит.
Джерард вздрогнул от этих слов и до боли прикусил свою щеку.
— О чём вы говорите, Ваше Величество? Какая казнь, если не было даже публичного суда и слушаний? В чём вас обвиняют?
— Ох, милый мой Джерард, — тяжело вздохнула королева, стирая с щёк дорожки слёз. — Обвинение у всех — одно. Я виновна в несостоятельности французской монархии как государственном аппарате и растрате казны. Время для судебных слушаний тоже назначено, но меня предупредили заранее — это лишь дань формальностям. Независимо от их исхода меня ждёт казнь. И это ничто не изменит. Во Франции больше нет королевского престола, это лишь вопрос времени. Наверное, мы с Иосэфом оба это заслужили. Ведь ничего не происходит просто так?
— Прошу вас, — сдавленно прошептал Джерард, стараясь справиться с душащим его осознанием, — не говорите больше ничего. Прошу вас…
Они провели в молчании несколько мгновений, после чего он вдруг заговорил:
— Я любил вас, Мариэтта. Всегда любил. В начале — пылко и страстно, со всей своей юношеской глупостью. Затем, когда повзрослел и поумнел, любил тихо и чутко, не забывая ни на миг то, что вы для меня сделали. Вы сделали для меня столько, что я могу смело сказать — я обязан вам жизнью…
— Не надо, Джерард, прошу тебя, — всхлипнула Мариэтта, не переставая гладить его тёмные, перевязанные чёрной атласной ленточкой, волосы. — Мне не нужна подобная жертва. Просто живи — и это будет для меня высшая твоя благодарность…
