Я хотел прикоснуться к ней. Подняв руки, цепи загремели, когда я положил руки ей на талию. Женщина замерла, ее пальцы в моих волосах тоже замерли. Она глубоко вздохнула и продолжила. Я закрыл глаза, когда она коснулась моих волос. Движения заставляли меня расслабиться.

Мои руки сжимали ее талию. Она была такой маленькой, такой мягкой.

Я слышал, как прерывисто она дышит, и ее пальцы сжимаются в моих волосах. В конце концов, она остановилась и отступила. Я посмотрел на ее лицо, оно покраснело.

— Мне нужно смыть шампунь сейчас же. — Она подняла мягкий предмет, с которого капала вода, и выжала его над моей головой. Я закрыл глаза, когда вода потекла по лицу. Мои волосы прилипли к лицу.

Затем женщина взяла полотенце и начала сушить мои волосы. Она откинулась на спинку стула и нахмурилась. Что-то промелькнуло у нее на лице, и она сказала:

— Я сейчас вернусь.

Она начала двигаться, и меня охватила паника. Я протянул руку и взял ее за руку. Она подскочила и откинула голову назад. Я посмотрел на нее, молча умоляя не покидать меня. Я не хотел снова оставаться здесь один. Я не смогу защитить ее, если она уйдет.

Она наклонилась и осторожно положила руку мне на лицо.

— Я сейчас вернусь. — Она взглянула на мои цепи, и ее лицо снова стало грустным. — Обещаю, я сейчас вернусь.

Выражение ее лица убедило меня, что она вернется. Я отпустил ее руку, но моя кожа задрожала, когда она ушла, а затем исчезла на лестнице. Я вдыхал и выдыхал, вдыхал и выдыхал, не отрывая глаз от лестницы.

«Вернись, вернись, вернись», — повторял я в своей голове. Я не хотел, чтобы Хозяин забрал ее у меня. Я хотел, чтобы он отдал ее мне.

Я услышал, как закрылась дверь, а потом ее ноги спустились по лестнице. Как только ее карие глаза встретились с моими, я выдохнул, и мои плечи расслабились. Но она странно на меня смотрела. Что-то было в ее руках. Я пытался понять, что это, но не мог видеть в этой темноте.

Женщина Хозяина наклонилась передо мной, ее длинные светлые волосы упали на плечо. Она сглотнула и сказала:

— Я хочу освободить тебя.

Я нахмурился. Она указала на мои цепи.

— Я хочу освободить тебя от этих цепей.

Мой желудок сжался, и я покачал головой. Хозяин не отпускал меня на свободу. И я не хотел, чтобы у нее были неприятности. Хозяин отпускал меня только для того, чтобы убить.

Я застыл. Хозяин хотел, чтобы я кого-то убил?

Я должен был убивать сейчас?

Женщина подошла ближе.

— Никто не причинит тебе вреда, обещаю. Я просто хочу вытащить тебя из воды, чтобы я могла расчесать твои волосы.

Ее рука потянулась и, взяв меня за запястье, она откинула кандалы. Она вздрогнула, и ее голос снова зазвучал.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно. — Ее палец легко пробежал по шрамам и свежим язвам от моей цепи. — Я хочу залечить твои раны. Я хочу заботиться о тебе.

Я посмотрел ей в глаза, пытаясь обнаружить обман. Я не мог ничего разглядеть. Это правда? Меня отпустили, чтобы она заботилась обо мне?

Никто никогда не заботился обо мне.

Никто не разговаривал со мной, кроме как для того, чтобы отдавать приказы или называть псом.

Никто никогда не прикасался ко мне, если только это не причиняло мне боль.

— Обещаю, я не сделаю тебе больно. Здесь больше нет боли. — Я посмотрел в ее карие глаза. Доверившись этим карим глазам, я кивнул. Она подняла ключ от цепей, но остановилась. Я посмотрел на ее лицо, и она добавила:

— Ты не причинишь мне вреда, правда? Когда ты освободишься, ты не причинишь мне вреда?

Я нахмурился и почувствовал пустоту в животе. Она боялась меня. Я не хотел, чтобы она меня боялась.

Продвигаясь все дальше вперед, я поднес руку к ее щеке и прижал ладонь к ее теплой коже. Ее глаза закрылись, потом открылись и встретились с моими.

— Я могу тебе доверять, ты ведь не нападешь на меня, правда?

Я кивнул головой, затем медленно протянул запястья. Она сделала глубокий вдох. Я видел, как пульс бился у нее на горле. Она все еще была напугана. Но я не причиню ей вреда. Мне... мне нравилась женщина Хозяина.

Женщина открыла кандалы, и они с грохотом упали на пол. Женщина остановилась, когда я уставился на свои свободные руки. Я могу двигать ими без давления. Я мог двигать пальцами, не чувствуя боли.

— Я собираюсь освободить твои лодыжки, хорошо? — прошептала женщина. Я кивнул, но все еще смотрел на запястья. Я услышал, как цепи с моих лодыжек упали на пол. Женщина встала и отступила назад.

Я поднял глаза, почувствовав что-то в животе.

Женщина наблюдала за мной. Я смотрел на нее в ответ, надеясь, что она больше не боится, затем она глубоко вздохнула и протянула руку.

Я уставился на ее руку, на ее крошечные пальчики, и мое сердце забилось слишком быстро. Я посмотрел на ее руку и снова встретился с ней взглядом.

— Возьми меня за руку, — попросила она.

Наклонившись вперед, не привыкший к свободе рук и ног, я протянул руку и вложил ее в свою.

Почувствовав влагу под ногами, я встал и потянулся. Я покачнулся, чувствуя себя странно, слабо. Боль, яд в моей крови успокоились. Это было слишком странно.

Женщина сжала мою руку, и я посмотрел вниз, чтобы увидеть, как она смотрит на меня. Она казалась такой маленькой, что ей приходилось запрокидывать голову, чтобы встретиться с моими глазами.

Она сглотнула, ее лицо побледнело.

— Ты в порядке? — Я изучил ее маленькую ручку, обхватывающую мою, и кивнул. Она потянула меня за руку.

— Иди сюда, подальше от воды.

Я сделал шаг вперед. К легкости моих ног без цепей поначалу трудно было привыкнуть. Женщина медленно повела меня к стулу, который стоял посреди комнаты. Она указала на него пальцем.

— Садись, и я буду расчесывать твои волосы.

Я уставился на стул, но попятился. Хозяин не позволял мне сидеть нигде, кроме пола. Сказал, что я, 221, должен всегда сидеть перед ним.

Я сел на пол и склонил голову. Я не хотел, чтобы Хозяин причинил ей боль за нарушение правил. Я хотел оставить ее у себя. Он заберет ее у меня, если я не подчинюсь его приказам.

Женщина осталась стоять, но я чувствовал ее, когда она встала передо мной. Затем она наклонилась.

— Могу я причесать тебя, пока ты на полу?

Я кивнул.

Она прошла через комнату и вернулась, держа что-то в руке. Она опустилась передо мной на колени и сказала:

— Это может быть немного больно. У тебя спутались волосы.

Что-то пробежало по моим волосам, иногда застревая. Оно было колючим. Она тянула меня за голову, но была нежной. Ее прикосновение было похоже на шепот.

Глядя на ее живот, я поднял руку и провел пальцами по черной одежде, покрывающей ее верхнюю половину. Ее рука остановилась в моих волосах, и она вдохнула, когда мои пальцы исследовали ее тело.

Я хотел прикоснуться к ней снова.

Я хотел почувствовать ее тепло.

Как будто услышав мои мысли, она прошептала:

— Ты можешь прикасаться ко мне. Если хочешь.

Подняв руки, я положил их ей на талию и услышал, как ее дыхание изменилось. Мои большие пальцы прошлись по одежде на ее бедрах, но я хотел почувствовать ее кожу. Хотел почувствовать ее кожу на своей.

Женщина начала расчесывать мои волосы, когда я опустил руки на край ее одежды, и, запустив руки под нее, мои ладони коснулись голой кожи ее живота.

Женщина подпрыгнула и ахнула, но не отошла. Я уставился на ее голый живот. Ее кожа была такой бледной, такой светлой, и она была мягкой, вся она была мягкой. Я никогда не чувствовал такой мягкости.

Услышав, как ее дыхание стало тяжелым, я поднял глаза и увидел, что она смотрит на меня. Ее губы были приоткрыты. Я крепче сжал ее талию и провел большими пальцами по ее плоскому животу.

Я посмотрел на нее и наклонил голову вперед. Я снова хотел, чтобы ее пальцы были у меня в волосах. Мне нравилось, когда она трогала мою голову. Мне тоже нравилось ее трогать. Хозяин никогда не позволял мне никого видеть. Я всегда был один. Мне больше нравилось быть с этой женщиной. Я больше не хотел быть один.