– Смотри, смотри… – прошептал Женька. – Уже шестой стол обшаривает. Вот бы узнать, что он ищет.

– Какая тебе разница? – прошипел Вадик. – Вот нас найдёт, то-то будет: «Чё здесь забыли?», «Как сюда попали?», «Какая школа?», «Кто родители?», короче, меня мать убьёт.

– Не каркай! – вмешался всегда рассудительный Мишка. – Не будете орать, никто и не застукает. А и поймают, так тоже ничего страшного. Мы же дети. Поноем и убежим. Кому мы нужны? Меня вот больше беспокоит, что он так активно керосинкой размахивает. Полыхнёт – мало не покажется!

– А-а-ай!.. – тихо, но отчётливо вскрикнул Семён.

– Ты чего? – встрепенулся Женька, резко опустив рукой Семёнову голову, ударив её носом прямо о занозистую доску.

– Да, блин, шарик в кармане больно ляжку надавил.

– Какой ещё, нафиг, шарик?! – возмутился Женька, безуспешно пытаясь шептать.

– Красивый такой. Здесь нашёл.

– Эй, кто там? – крикнул снизу Аркадий Александрович, щуря глаза, вглядываясь в сумрак под потолком.

– Ну всё… Как я и говорил! Рвём отсюда! – сказал в полный голос Вадик, вскочив на ноги.

– Куда бежать-то? Внизу их машина и шесть мужиков здоровых! – всё ещё шептал Мишка, включив свой фонарик и направив его прямо в лицо Вадику.

– Вон! Видите – голуби! Много! И в одном месте! – сказал Женька, разворачивая своей рукой Мишкину руку с фонариком в сторону, куда упирался дальний край балки, уже не накрытой досками.

– И что?! Не время сейчас птичками любоваться! Этот исследователь столов уже лестницу твою нашёл и сюда тащит! – вспылил Семён.

И действительно, дядька Аркаша, оставив лампу, молча пыхтя и обливаясь потом, тащил длинную лестницу, в своё время брошенную Женькой, в сторону, откуда слышалась ребячья возня.

– Ну что вы не догоняете-то? – Женька рассерженно топнул ногой. – Голуби-то сюда как-то попали? Значит, форточка есть. Нам хватит. Пусть даже и заколоченная. Ничего, выбьем!

– А как же мы туда?.. Ну это… По балке, что ли? Темно. Да и, прямо скажем, высоковато, – взволнованно поинтересовался Мишка. – Долбанёшься – костей не соберёшь.

– Ну ты – башка, Жека! – сказал Семён. – А что, есть другие предложения? – обратился он уже к Мишке. – Айда, пацаны! Жека первый, я замыкаю, – Семён махнул рукой. – Только вниз не смотрите.

– Эй, ребята, не бойтесь! Подождите! Я только спросить хочу! Не убегайте! – закричал Аркадий Александрович, с осторожностью взбираясь по лестнице. – Ничего тут странного не находили?

Но его уже никто не слушал. Балка хоть и длинная и сильно пыльная, но широкая. Женька уже был у цели и возился с окошком. Мишка и Вадик, как цирковые артисты, широко расставив руки, медленно, но верно приближались к противоположному краю. Семён оглянулся и, увидев появившуюся в проёме пола седую голову, раскинув руки, уверенно ступил на балку.

– Стойте! Стойте! Я только спросить! – неслось вслед. – Мужики!.. Михалыч!.. Василич!.. Ловите там внизу! Тут пацаны какие-то лазают! Наверное, стырили много! Ловите их! – продолжал кричать Аркадий Александрович, но уже обращаясь к своим коллегам.

Женька уже выбил ногами доски из заколоченной форточки. Голуби, недовольно урча, разлетелись. Стало значительно светлее. Ребята были готовы вылезти на крышу и ждали только Семёна, который осторожно двигался к цели.

Преследователь был уже наверху и орал находящимся снизу коллегам, раздавая команды по поимке беглецов.

– Сёма, давай быстрее! – кричали ребята все одновременно. – Быстрее! Быстрее!

Семён уже освоился и двигался довольно уверенно, но тут произошло нечто непредвиденное!!!

Семён был в сандалиях. Сандалии хорошие, удобные, на каучуковой подошве. На ноге сидели как влитые. Но кто мог предположить, что на пути встретится огромный гвоздь, на целую половину торчащий из балки. Наверное, когда-то он крепил одну из досок настила второго этажа. Доски уж давно и в помине не было, а он, ишь ты, торчал целёхонький.

Семён даже испугаться не успел, как неведомая сила столкнула его с балки, рррраз-вер-ну-л-а-а-а-а-а вокруг неё. Сёмка оказался висящим с нижней стороны, держа пыльную деревяшку руками с боков. Именно с боков, так как балка была очень толстая и полноценно зацепиться за неё, обхватив руками, не было никакой возможности. Фактически держался он только на том самом гвозде, который проделся за одну из шлёвок сандалии.

Ребята разом затихли.

– Во-о-о, блин, грохнулся! – протяжно сказал Женька. – Сэм, ты жив там?!

– Да, только голова закружилась, – ответил Семён. Его голос звучал откуда-то снизу, поэтому, видимо, все и решили, что он упал на пол.

– Мы щас! – ребята секундой вылезли в окно.

Дядька Аркаша, видимо, оценив ситуацию, что гнаться не за кем, резко развернулся и направился к лестнице.

Минуты тянулись бесконечно, руки потихоньку слабели, а пыль с балки сыпалась прямо в рот. Идея была только одна – подтянуться на руках, перевернуться и поползти по балке в сторону форточки. Но идея – она и есть идея. Вместо подъёма с переворотом ослабевшие руки соскользнули по пыли и сорвались. Семён окончательно повис в буквальном смысле на одном гвозде головой вниз.

Голова отяжелела. Зато обзор был потрясающий. Вокруг горящей керосинки собрались все приехавшие рабочие во главе с Аркадием Александровичем. «Зачем она горит, если от приоткрытых ворот внизу и так светло?» – подумал Семён.

Дядька Аркадий что-то громко говорил, размахивая руками. По обрывкам фраз было понятно, что он уговаривает коллег остаться, но безуспешно. В конце Длинный безнадёжно махнул рукой, и незваные гости попрыгали в машину. Даже «преследователь», немного помявшись, присоединился к остальным. Одновременно Семён видел внизу своих троих друзей, которые сбились в кучку за какими-то крупными декорациями и, видимо, выжидали удобного момента, чтобы броситься на выручку упавшему, по их мнению, товарищу.

Через минуту из кузова выскочил один из дядек и, явно нервничая, захлопнул ворота, даже не закрыв их на ключ.

Стало опять темно. Темнота нарушалась только мерцанием керосиновой лампы. Завёлся мотор.

– Наверх смотрите! Я тут! – попробовал прокричать Семён, хотя пыль не давала сделать полноценный вдох для этого.

Женька, Вадик и Мишка выскочили из своего укрытия, глядя вверх, громко крича и сметая всё на пути.

Под это «всё» попала и зажжённая керосинка…

Огонь вспыхнул сразу и сильно. Языки пламени моментально охватили половину первого этажа.

Трое друзей как-то незаметно оказались на улице перед незапертыми воротами. Мгновенно распахнули их настежь, но это не только не помогло, а наоборот, ворвавшийся воздух дал пожару новые силы, и деревянные декорации разгорелись ещё пуще, весело потрескивая, как пионерский костёр. Изо всех щелей склада повалил дым. Ребята истошно орали, пытаясь голосом побороть страх, обращаясь внутрь склада к Семёну, ко всем случайным прохожим и вообще…

Семён почему-то вспомнил, как в прошлые выходные с отцом на даче запекали курицу над углями, и даже улыбнулся. Хотя радоваться было уж точно нечему. Он висел головой вниз, держась на гвозде за шлёвку сандалии одной ноги, на высоте около трёх метров над полыхавшим полом. Даже если сандалия порвётся и он, если удастся, удачно упадёт, не искалечившись, на хаотично сваленные внизу декорации, то бушевавший внизу огненный шторм не оставлял никаких шансов на выживание. По закону подлости декорации, конечно же, состояли наполовину из стекла. Там были какие-то зеркала, трельяжи и сплошные острые углы. Странно, но страха не было. Возникло какое-то оцепенение и чувство полного смирения перед судьбой. Истошные крики друзей он перестал слышать на первой же минуте. Они полностью затмились грозными звуками разбушевавшейся стихии. Жарко было так, что мозг требовал только одного – упасть хоть куда-нибудь, только, чтобы эта пытка быстрее прекратилась. Плюс ко всем невзгодам сверху, как десница Божья, постепенно приближалось облако густого дыма, плотность и цветовая гамма которого явно не предвещали улучшения положения беспомощного Семёна.