Владимир Николаевич Подгорнов Мы путники © Подгорнов В.Н., 2018 © Издательство ИТРК, издание и оформление, 2018 Вместо вступления ТЫ, взявший это в руки, – не спеши перевёртывать страницу. Там, за ней, тебя ждёт неведомая страна. Не ищи её на картах – это моя страна, моя ЭМАЙН – далёкая и близкая, моя ЭМАЙН многоцветная… Ты в ней гость – и веди себя в ней так, как пристало гостю вести себя в чужой стране: пройди по ней лёгкими шагами, глубокими глазами глядя вокруг, – иди медленно, гляди долго и – постарайся понять её… Много странного и непонятного увидишь ты; многое покажется тебе плохим или хорошим; но не спеши судить. Хорошая она или плохая – это моя страна, моя ЭМАЙН единственная. Входи же… Стихи 1950–1960 (Херсон – Одесса) «Временами, почти…» Временами, почти неслышимый, громыхал на западе фронт. …Дом стоял — без дверей, без крыши, в окнах — небо — с обеих сторон. Из углов обугленных комнат взрывом выметнулась Этот дом мы, как детство, помним — здесь в войну мы играли тогда. У его обожжённой стены той лохматой бузинной весной мы свой день начинали с войны, с войны и заканчивали войной. …В ту весну поезда привезли Победу, и какой-нибудь дяденька-командир нас в охапку сгребал на платформе распетой, крича непонятное слово: – Мир! …Всё осталось таким же самым… Лишь, задумчивы и тихи, у калиток подолгу стояли мамы и прощали нам все грехи, лишь захлёбывались улиц излучины улыбающимися людьми… И кто-то сказал, проходя: – Вы бы лучше поиграли, ребята, в Мир… …Потом мы жарко и бестолково разбирались в дальнем углу двора: – Почему все твердят это странное слово? Что за «МИР», и как нам в него играть? Но так и не справились с этим вопросом, и опять закипели бои у стены… Что же было нам делать? Тогда мы просто ничего не знали, кроме войны… И сейчас — мы хотим, чтоб не дыбилось полымя, распластав голубиную тишину, и чтоб наши сыны не ломали головы, не умея играть в войну. А те, кто нынче каркает вороном, пусть запомнят: нас нелегко согнуть. Мы в войну рождены и войною вскормлены, и с нами не стоит играть в войну!.. «Я на тебя случайно наступил…»
Я на тебя случайно наступил, рогатой каски скрюченный обломок… Кто потерял тебя в моей степи, по ней ступая грубо и весомо? Вокруг тебя проржавела трава, поражена коричневой заразой, как та, в тебя влитая голова, что разлетелась здесь с тобою разом. Что, как короною, тобой венчала лоб — свой гладкий лоб – без мысли, без морщинки… Вы шли сюда? Вы здесь. И ветер зло швыряет в вас колючие песчинки… – Чего ж вы ждали? Вы своё нашли. Сполна. На этом самом месте… …Чужая каска из чужой земли, ты даже у земли не в чести… Тебя моя не приняла земля. – У нас и своего довольно хлама!.. …Я тем, кто снова, память потеряв, грозит прийти, пошлю тебя. – На память! «Земля рвалась, как норовистый конь…» Земля рвалась, как норовистый конь, как палуба в десятибаллье шторма — но две ноги расставя широко, шагал он – отклонением от нормы… Он шёл на двух. Впервые шёл. Один, ловя в недобром ропоте собратьев свой приговор: «Отступник! Уходи! Ты – не как все!.. И нет тебе возврата…» Он чуял за спиною их оскал. Но – уходил, коряво спину горбя. И дыбилась земля… А он – шагал! Уже познал он человечью гордость… И лёгкие вздувая, как меха, её, вскалённую до синего каленья, он нёс на двух. Один. Через века… На злобу тем, что шли на четвереньках!.. «Человечьих россыпей старатель…» Человечьих россыпей старатель, я вгрызаюсь в грязные дебри… В кровь ладони! В лохмотья платье! Усталый – я не устану верить, что когда-то из этой грязи, из никчемной грубой руды вдруг искупленьем моим проглянет алмаз чистейшей воды… И я его осторожно, как Солнце, поглажу тяжёлой и нежной рукою… Хлещи, вгоняй меня в дрожь, бессонница! Мне, одержимому, – нету покоя! «…А там —…» …А там — растут подсолнухи под солнцем, на всё восстав… И каплет солнце солоно и сухо в сухой песок. Акации, как серые старухи, бредут в Херсон… Скрипят от пыли алые ресницы. Ни ветерка… И может – это снится. Только снится, но – солнце солоно стекает по щекам… И голова моя — как хлеб в печи набухла. Кричи – не слышно. Проклинай и плачь, но – в горле сухо, и глазницы вспухли, и в темя – раскалённая игла… И на часах – тысячелетний полдень. Вперёд – дороги нет. Назад – обрублен путь. Земля не вертится!.. Мир солнцем переполнен, и – ни нырнуть, и – ни передохнуть, ни сдохнуть… Ни исхода, ни прощенья — хрипит от жажды автомата зев, вскипает Днепр… Жара охотится за тенью — и в щели тень ползёт… И о грозе молюсь, вздымая факелы ладоней, богам, чертям, стихиям – наплевать!.. Я выдержу. Я – пламенный подсолнух, но у корней моих горит трава… |
