– Какие еще доказательства вам нужны, сэр? – возразил Камлет. – Золото перед нами. Оно было зарыто в земле Пирбрайта. Как оно еще могло туда попасть, если только он сам не украл его?

– До этого мы еще не дошли. В свое время я скажу слово-другое на эту тему. Но сейчас – о краже. Как вы себе ее представляете?

– Примерно так. Пирбрайт знал, что лучшая возможность ему представится во время налета. Во время атаки все пребывают в замешательстве. Им есть чем заняться, и никто не обращает внимания на действия других людей. Потому я предполагаю, что он каждой ночью выжидал у дома Деверелла. Дожидался очередного налета фрицев. Когда появились самолеты, думаю, он постучался в дверь Деверелла. Попросил пристанища. Деверелл мог впустить его. Он мог быть с ним знаком. Видел его во время раскопок. Вы сами говорили, что вор был знаком Девереллу.

– Я сказал, что он мог бы быть знаком, – поправил сэр Клинтон.

– Ну, как бы то ни было, здесь все совпадает. Деверелл впустил его. Зажигалка упала на Деверелла и убила его. Пирбрайту оставалось только схватить золото и улизнуть. Конечно, он ушел до того, как появилась Бетти Браун. Вот так я вижу произошедшее. Или вы предполагаете, что Пирбрайт мог сам пристукнуть Деверелла?

– Я не должен говорить об этом, пока не узнаю больше. Но перейдем к следующему шагу. Что, по вашему мнению, сделал Пирбрайт, завладев золотом?

– Конечно, принес его сюда. И закопал его там, где мы его и нашли. Это же ясно, как дважды два!

– А! – задумчиво выдохнул старший констебль. – Последнее время погода была сухой. А вчера после обеда прошел продолжительный сильный дождь. Я – активный сторонник практических демонстраций, особенно если силы прилагает кто-то другой. Вы не против снова взять лопату и выкопать ямку… вот здесь, подальше от старой? Спасибо. Сейчас я хочу, чтобы вы копали вертикально – чтобы стало ясно, насколько глубоко просочилась влага… Вот так, спасибо. Теперь, если вы присмотритесь, то заметите, что дождь проник не так уж глубоко. На глубине в шесть дюймов почва совершенно суха. Теперь посмотрите на почву, облепившую посох. На нем комочки влажной почвы, не так ли? Очевидно, когда посох закопали, какое-то количество мокрой почвы упало в ямку и смешалось с сухой землей внизу. Из этого я делаю вывод: его закопали не раньше вчерашнего вечера, когда закончился дождь. Просто, но верно. Ну, и как это сообразуется с вашей гипотезой?

– Никак, – удрученно ответил Камлет. – Но, сэр, как вы подумали об этом?

– Я увидел почву на посохе, когда вы откопали его. Комочки земли казались слишком липкими, чем должны бы быть, будь посох закопан более недели назад.

– Занятно выглядит, сэр. Этот посох пропал из дома Деверелла довольно давно. Вы говорите, что его закопали здесь только прошлой ночью. Где же он был все это время?

– Видимо, где-то еще, – ответил сэр Клинтон. – Это все, что я могу сказать. Теперь моя очередь задавать вопросы, инспектор. Давайте вернемся к событиям прошлой ночи в хижине. Каково ваше объяснение того, что Пирбрайт внезапно напился?

– Я в самом деле не могу сказать, сэр. Видимо, ему захотелось напиться.

– И ему повело – у него под рукой оказалась бутылка виски хорошей марки?

– Очевидно, так, сэр. Бутылка на столе подтверждает это.

– Пробка и фольга доказывают, что бутылка куплена не в наши дни. Выходит, что он уже долгое время держал ее про запас? Экстраординарное самообладание для человека такого типа. Вы не можете предположить, почему для гулянки он выбрал именно вчерашнюю ночь?

– Нет, сэр, не могу, – с раздражением сказал инспектор.

– Я тоже, – неожиданно признался старший констебль. – Но размышлять, что к чему, может любой. Но для начала добавим еще один факт. Вернемся в хижину.

Сэр Клинтон провел спутников в гостиную, подошел к полке и взял с нее стоявшую перевернутой кружку. На деревянной полке остался влажный круг от краев кружки.

– Я заметил его еще, когда мы осматривали дом, – пояснил сэр Клинтон. – Также я заметил, что у Пирбрайта не было стаканов. Он всегда пил из кружки. Вероятно, он разбил все свои стаканы и не пытался заменить их. Вы знаете, что он был ленив и неаккуратен.

Инспектор быстро все обдумал.

– Понимаю, о чем вы, сэр, – заявил он. – Вы имеете в виду, что прошлой ночью здесь выпивали двое. Кружка Пирбрайта на столе. А кто-то еще вымыл свою и поставил на полку.

– Инспектор, если быть точным, то я не говорил этого. Я лишь собирался сказать, что эта кружка наводит на предположение.

– Точно, сэр. И меня она наводит на предположение, что два человека могли легко и быстро справиться с четырьмя порциями двойного виски. Доктор Эллардайс ушел отсюда без четверти десять. И он рассказал нам, что Пирбрайт мог быть мертв уже к одиннадцати, если не раньше. Перед смертью Пирбрайт прогулялся до лагеря Цезаря. Это заняло четверть часа. Допустим, он вышел из хижины без четверти одиннадцать. Это означает, что на выпивку у него был только час при условии, что он начал сразу по уходу Эллардайса. Хотя это было не так – доктор никого не видел. Он так говорит. И он не видел виски, пока был в хижине. Так он говорит. Я понимаю, почему эта влажная кружка наводит на размышления, сэр. Очень наводит. Очень.

– Возможно, бутылка виски может навести на кое-что еще, – предположил старший констебль.

– Да, сэр, раз уж вы упомянули об этом, то она наводит на мысль о том, что ночной гость принес ее с собой.

– В этом нет ничего невозможного, – заметил сэр Клинтон.

– А также дает основания предполагать типаж гостя, – продолжил Камлет. – Это был кто-то, совсем непохожий на Пирбрайта. Кто-то, кто может позволить себе дорогую марку виски. И кто-то, у кого есть запас спиртного. То есть, это не человек, который каждый раз покупает по одной бутылке. На это указывают пробка и фольга, не так ли? Сэр, это кто-то вроде доктора Эллардайса, который сам упомянул, что пьет этот сорт виски.

– Доктор Эллардайс рассказал бы нам, если бы это он подарил бутылку Пирбрайту, – резко вставил Уэндовер. – Вы же не предполагаете, что он сделал что-то такое, что убило Пирбрайта?

На лице Камлета появилось какое-то упрямое выражение.

– Здесь я подражаю сэру Клинтону. Я ничего не предполагаю. Я только сказал, что человек, который был здесь прошлой ночью, принадлежал к высшему классу и предпочитал то же виски, что и доктор. Это просто описание. Не предположение.

– Но звучит как намек, – упрямился Уэндовер. – Инспектор, будь я на вашем месте, то я был бы поосторожнее с высказываниями.

– Буду иметь это в виду, – ответил Камлет. Но судя по его тону, его намерения были совсем иными. Уэндовер проигнорировал его слова. Защитить отсутствующего – это одно. Ссориться с инспектором – совсем другое, и это не входило в представления сквайра о чести. В конце концов, профессия Камлета требовала подозревать всех и каждого, невзирая на лица. С небольшим усилием Уэндовер взял себя в руки.

– Что вы на самом деле обо все этом думаете? – спросил он, обращаясь к старшему констеблю.

– Почти ничего, – прямо ответил сэр Клинтон. Он брезгливо смахнул пыль со стола, присел на его краешек и продолжил: – Во-первых, все знали, что Деверелл хранит у себя дома часть найденных сокровищ. В этом не было никакой тайны. Хотя примечательно, что кража произошла в то самое время, когда он держал у себя один из самых ценных предметов коллекции – посох. Но с учетом произошедшего позже, я не уделяю этому моменту большого внимания. Вскоре мы перейдем к этому пункту, а сейчас нет необходимости обсуждать его. Я имею ввиду, что нет проку допытываться, кто именно знал о том, что посох был в доме Деверелла в ту конкретную ночь. Об этом мог знать кто угодно. Деверелл был беспокойным и разговорчивым человеком. Вероятно, он многим досаждал рассказами о том, что и как он делает, исследуя находки. Такое представление у меня сложилось, судя по короткому знакомству с ним.

– Он много мнил о себе и своих делах, – заметил Уэндовер. – Иногда я находил этого беднягу занудным.