– Странные. Заказ льда, чей-то противогаз, склянка гиосцина, опилки никеля и одну из тех больших ловушек на кролика – в них они остаются живыми, а не как в капкане. Если бы все они попали мне в руки, думаю, я смог бы собрать головоломку. Но никто не может быть уверенным, что найдет искомое. Здесь нужно ждать и держать глаза открытыми.

Уродливо улыбнувшись, Кеннет Фельден смотрел на коврик под своим гостем. Эллардайс растянулся на стуле, его лицо было беззаботно, а конечности расслаблены. Позади него, на тумбочке, стоял пустой стакан. Тлеющая в пепельнице сигарета испускала крохотный дымный завиток. Фельден засмотрелся на эту картину, но через мгновение-другое он подошел к Эллардайсу и грубо встряхнул его. Но тот почти не ответил ему, лишь сонно что-то пробормотав. Фельден склонился над ним и осмотрел расширенные зрачки. Затем, удов­летворившись, он прошел к двери и позвал из соседней комнаты своего второго гостя. Им был Джехуди Ашмун. Едва взглянув на пребывавшего в полубессознательном состоянии Эллардайса, Ашмун удовлетворенно улыбнулся – намного шире, чем Фельден.

– Так вы с ним справились? – спросил он, склонившись над одурманенным человеком. – Полагаю, это то, что он и ему по­добные называют «полубессознательным состоянием». Кеннет, вы не так уж плохо придумали – использовать против него его же медицину. В этой идее есть что-то поэтическое. Кстати, я постоянно забываю спросить, как вам удается получать гиосцин?

– Везение само идет мне в руки, – объяснил Фельден. – Я знал, что Шипман хранил запас препарата. Эллардайс закупался у него. Довольно давно я зашел к Шипману вечером. Такой полуофициальный визит, я ведь смотритель, а его магазин в моем районе. Я притворился, будто беспокоюсь о том, что бомба может попасть в его здание, и яды с его склада разлетятся по улице. Опасность для публики и все такое. Он показал мне, где хранятся атропин и прочие алкалоиды. Первоначально я хотел ограбить магазин. Это довольно легко, если ты – смотритель и находишься вне подозрений. Но, к моему счастью, магазин Шипмана загорелся во время очередного налета. Все, что мне оставалось – это предложить свою помощь во время пожара. Храбрый парень и все такое. Не позволил остальным рисковать и входить в помещение. Меня еще похвалили за это. А я вышел из магазина с бутылочкой в кармане. После того, как огонь добрался до помещения, никто даже после тщательной ревизии не смог бы сказать, пропало ли там что-нибудь или нет.

– Конечно, это лучше ограбления, – заметил Ашмун. – Это не оставило никакого следа Клинтону, как бы он не мнил себя великим сыщиком. Но даже получив препарат, я бы волновался о дозировке – сотую часть грана не так-то легко отмерить.

– Это легко, если у вас есть лабораторные весы, – беспечно объяснил Фельден. – Вы принесли официальный костюм?

– Как и книгу с формулировкой, – широко улыбнувшись, заверил его Ашмун. – Все будет чинно и организованно, не сомневайтесь.

Он осмотрелся вокруг, и его взгляд остановился на занавесе, скрывавшем угол. Кажется, это позабавило его.

– Саркофаг? – спросил он, кивнув в сторону угла. – Вы нашли пластину? Было бы жаль упустить шанс шаг за шагом исследовать результат. Не сомневаюсь, наша юная кузина будет впечатлена.

– Все готово, – злобно улыбнулся Фельден. – Двигатель насоса подключен к этой вилке. Осталось только включить. – Он взглянул на часы. – Думаю, подошло время спрятать парня в ларец.

Ашмун хохотнул.

– И правда забавно, – заявил он. – Жаль, что я не могу выдавать такие фразы. «Парень из ларца» – здорово сказано! Ха-ха-ха!

Фельден с подозрением взглянул на сообщника.

– Это нервный смех? – спросил он.

– Нервный? – повторил Ашмун. – Потерять самообладание из-за такой мелочи? Вы никогда не видели человека, которого сунули в муравейник. А я не раз видел такое в Африке – очень забавно. И вы еще подозреваете, что этой ночью я могу испугаться. Для меня наше ночное дело ничего не значит. Может, толику возбуждения – белые ученые назвали бы это склонностью к садизму. Нет, кузен Кеннет, вы можете рассчитывать на мои нервы, как и на свои, и даже больше.

– Тогда все в порядке, я забыл о вашем опыте, – поспешно заверил Фельден. Он снова взглянул на часы. – Ну, думаю, пора позвонить Айони и Агате. Это даст нам время на подготовку «парня из ларца».

– Хорошо! – согласился Ашмун. – Пока вы у телефона, я присмотрю за нашим юным другом. Хотя вряд ли он доставит нам какие-либо хлопоты.

Телефон в Грэндже зазвонил уже в третий раз за вечер, и сэр Клинтон принял сообщение.

– «Трижды пестрый кот мяукнул»,[26] – процитировал он, кладя трубку. – Думаю, Шекспир имел в виду пестрого кота, хотя в книге и написано «Пестый» – наверное, это опечатка. Хотя в те времена говорили и так.

Уэндовер проигнорировал эту попытку направить его по ложному следу.

– Клинтон, этим вечером вы уже дважды процитировали Шекспира, а это вам не свойственно. Вы взволнованны. Что-то идет не так?

– Насколько я знаю, нет, – возразил сэр Клинтон. – Просто произошло кое-что, чего я не понимаю. Последний звонок сообщил мне, что Айони Херонгейт и Дафна Стэнуэй уехали на машине Айони, и мой человек решил, что они направляются к дому Фельдена. Я этого не предвидел, и признаюсь, это мне не нравится. Я планировал провернуть кое-что в лагере Цезаря и взять злодея с поличным. Поэтому я не беспокоился. Но я не ожидал нового поворота событий.

– Вы имеете в виду, что в дело втянуты девушки?

– Что-то в этом роде. Теперь вместо того, чтобы ждать, пока ловушка захлопнется, нам нужно действовать. Сквайр, мне нужно получить от вас ордер на обыск. Посмотрим… Что мы будем искать? Хм! Назовем это украденным гиосцином. Этого нам хватит. Может, мы даже найдем его – если повезет. В любом случае, с ордером мы сможем ломиться в двери и предпринимать прочие интересные действия. Перейдем к формальностям. У вас есть Писание? Давайте его сюда, и я присягну на нем.

Когда ордер был подписан, Уэндовер передал его сэру Клинтону и удивился выражению лица последнего.

– Над чем вы думаете? – спросил он.

– Я? О чем-то, поразившем меня. Помните причуды Айони Херонгейт – относительно латунных табличек в деревенских церквях? Странный энтузиазм к необычному хобби. Я думал, что знаю все, но последние новости все спутали. И я не понимаю, как во все это вписывается юная Дафна, и это тревожит меня… Но этой ночью больше не осталось времени, которое можно было бы тратить на домыслы. Нужно предпринять что-то на практике. Если хотите, пойдем. Сквайр, если у вас в кармане будет пистолет, я не стану возражать. Может случиться все, что угодно.

– Звонят в дверь, – заметил Ашмун. – Кузен Фельден, вам лучше принять гостей.

Фельден встал со стула и прошел в темный холл, на ходу вынимая из кармана фонарик. Когда он открыл дверь, его фонарик осветил стоявших на крыльце Айони и Дафну.

– Что случилось с Фрэнком? – встревоженно спросила Дафна. – Айони ничего толком не говорит. Кеннет, там же нет ничего серьезного?

– Ничего очень серьезного, – успокоил ее Фельден. – Но, думаю, он хотел бы тебя видеть… Посмотрим… Айони, тебе нет нужды идти туда. Лучше подожди в той комнате. Не возражаешь? Всего минуту-другую.

– О, конечно, – согласилась Айони, когда он провел ее в комнату и включил освещение.

Фельден закрыл за ней дверь.

– Теперь, Дафна, если ты пойдешь со мной… – Он провел ее по коридору к своему кабинету и остановился на пороге. – Там мистер Ашмун, – предупредил он. – Он все знает. Просто входи.

Дафна послушалась и, войдя в кабинет, удивленно осмотрелась. Нигде не было ни следа ее жениха. Ее взгляд наткнулся на занавес в углу. В воздухе чувствовалась слабая пульсация моторизированного насоса, и каждые несколько секунд из-за занавеса доносилось слабое шипение газа. Ашмун сидел у камина, но как только вошла Дафна, он вскочил на ноги и широко улыбнулся, любезно поприветствовав ее, но, поскольку девушка заметила искусственность его манер, ей стало неловко.