«Мы решили с тобой дружить…» Мы решили с тобой дружить, Пустяками сердец не волнуя. Мы решили, что надо быть Выше вздоха и поцелуя… Для чего непременно вздох, Звезды, встречи, скамья в аллее? Эти глупые «ах» да «ох»!.. Мы – серьезнее и умнее. Если кто-то порой на танцах Приглашал тебя в шумный круг, Я лишь щелкал презрительно пальцем — Можешь с ним хоть на век остаться. Что за дело мне? Я же друг. Ну а если с другой девчонкой Я кружил на вешнем ветру, Ты, плечами пожав в сторонке, Говорила потом мне тонко: – Молодец! Нашел кенгуру! Всех людей насмешил вокруг. — И, шепнув, добавляла хмуро: – Заявляю тебе, как друг: Не танцуй больше с этой дурой! Мы дружили с тобой всерьез! А влюбленность и сердца звон… Да для нас подобный вопрос Просто-напросто был смешон. Как-то в сумрак, когда закат От бульваров ушел к вокзалу, Ты, прильнув ко мне, вдруг сказала: – Что-то очень прохладно стало, Ты меня обними… как брат… И, обняв, я сказал, ликуя, Слыша сердца набатный стук: – Я тебя сейчас поцелую! Поцелую тебя… как друг… Целовал я тебя до утра, А потом и ты целовала И, целуя, все повторяла: – Это я тебя, как сестра… Улыбаясь, десятки звезд Тихо гасли на небосводе. Мы решили дружить всерьез. Разве плохо у нас выходит? Кто и в чем помешает нам? Ведь нигде же не говорится, Что надежным, большим друзьям Запрещается пожениться? И отныне я так считаю: Все влюбленности – ерунда. Вот серьезная дружба – да! Я по опыту это знаю. 1965 Два маршрута Он ей предлагал для прогулок Дорогу – простого проще; Налево сквозь переулок В загородную рощу. Там – тихое птичье пенье, Ни транспорта, ни зевак, Травы, уединенье И ласковый полумрак… А вот ее почему-то Тянуло туда, где свет, Совсем по иному маршруту: Направо и на проспект. Туда, где новейшие зданья, Реклама, стекло, металл. И где, между прочим, стоял Дворец бракосочетанья… Вот так, то с шуткой, то с гневом, Кипела у них война. Он звал ее все налево, Направо звала она. Бежали часы с минутами, Ни он, ни она не сдавались. Так наконец и расстались. Видать, не сошлись маршрутами. 1967 Ее любовь
Артистке цыганского театра «Ромэн» Ольге Кононовой Ах, как бурен цыганский танец! Бес девчонка: напор, гроза! Зубы – солнце, огонь – румянец И хохочущие глаза! Сыплют туфельки дробь картечи. Серьги, юбки – пожар, каскад! Вдруг застыла… И только плечи В такт мелодии чуть дрожат. Снова вспышка! Улыбки, ленты. Дрогнул занавес и упал. И под шквалом аплодисментов В преисподнюю рухнул зал… Правду молвить: порой не раз Кто-то втайне о ней вздыхал И, не пряча влюбленных глаз, Уходя, про себя шептал: «Эх, и счастлив, наверно, тот, Кто любимой ее зовет, В чьи объятья она из зала Легкой птицею упорхнет». Только видеть бы им, как, одна, В перештопанной шубке своей, Поздней ночью спешит она Вдоль заснеженных фонарей. Только знать бы им, что сейчас Смех не брызжет из черных глаз И что дома совсем не ждет Тот, кто милой ее зовет. Он бы ждал, непременно ждал! Он рванулся б ее обнять, Если б крыльями обладал, Если ветром сумел бы стать. Что с ним? Будет ли встреча снова? Где мерцает его звезда? Все так сложно, все так сурово, Люди просто порой за слово Исчезали бог весть куда. Был январь, и снова январь… И опять январь, и опять… На стене уж седьмой календарь. Пусть хоть семьдесят – ждать и ждать! Ждать и жить! Только жить не просто: Всю работе себя отдать, Горю в пику не вешать носа, В пику горю любить и ждать! Ах, как бурен цыганский танец! Бес цыганка: напор, гроза! Зубы – солнце, огонь – румянец И хохочущие глаза!.. Но свершилось! И мрак суровый Разлетелся! И после зла Все, кто жив, возвратились снова Правда все же пришла, пришла! Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». |