– Кто вчера их обслуживал и охранял – вызвать, заставить выполнить работу до конца, привести клуб в исходное состояние и уволить. Всю смену. Даю два часа, – заявляет он уставшим голосом. Ему плевать как будут справляться озадаченные работники. Проверять нет нужды. Наутико гарантированно будет сверкать, блестеть и пахнуть как заново отстроенный.

– Слушаюсь! – бледнеет управляющий.

– Теперь по делу, – хмурится Шрам, подаваясь вперед, он отнимает у него папку, пытаясь сосредоточится.

Приученный докладывать быстро и сжато, по существу, управляющий рапортует о состоянии текущих дел, пока подписывается бухгалтерия. Его самого не уволят, но накажут непременно. Шрам никому не спускает. Чем дольше владелец ночного клуба молчит, тем более нервно-дребезжащим становится голос управляющего.

– Монах предупредил, возможно, задержится к открытию. Его подменит Рамон, – говорит управляющий, заканчивая отчет с испариной на лбу.

– С каких пор Рамон в курсе знаний Монаха? – Шрам недовольно тянется за айфоном, набирает номер.

– Диего, в чем дело?

– Никаких проблем, босс. К открытию успеваю.

– Случилось чего?

– Надо в аэропорт смотаться. Встречаю подругу. Лучшую и единственную!

– Хм! Власть поменялась, и природа взяла свое? – интересуется Шрам, зная о странной редкой особенности парня не пользоваться женщинами по их прямому назначению.

– Неа! Это просто подруга. Хороший человек, – смеется Диего.

– Вечером зайдешь, – требует Шрам и вновь смотрит на управляющего. – Наши гости оплатили счет?

– Еще нет… – мнется тот.

– Возьми под личный контроль. Такую же сумму внесешь сам в качестве штрафа. Наличными в кассу. Чек мне на стол. Свободен.

Сереющее лицо управляющего вытягивается пропорционально длинной мысленной распечатке чека. Весьма, весьма не утешительные затраты.

Преподав ему урок, Шрам уходит в душ, где долго стоит под теплыми струями воды, размышляя над докладом. Оказалось, еще один клуб в Байоне закрывается. Знакомый коммерсант, недавний конкурент, а попросту старый хрыч Алонсо устал от агрессивной политики ночного бизнеса, объявив себя банкротом.

Несколькими месяцами ранее экономический кризис, пресыщенность публики и соседство с крупным, быстро развивающимся портовым Виго привели к закрытию сразу двух увеселительных заведений города. Вдобавок к малым прибылям их владельцы имели проблемы с властями и не умели договариваться со спонсорами популярных личностей, приглашаемых на периодические выступления.

По прогнозам заведение Шрама вскоре могло остаться единственным в Байоне местом для любителей электроники, разбитных студентов, богатеньких, не знающих куда себя деть бизнесменов, бандитов и пресытившихся семейной жизнью женатиков – в общем, для всех тех, кому ночная жизнь все еще была не безразлична.

Растягиваясь на диване, заложив руки за голову, Шрам зевает, закрывая глаза. Коммерческие дела идут в гору, совсем не радуя, хотя деньги и богатство сами по себе не свалились ему с неба на голову. Шрам завоевал их упорством, хитростью и умением не останавливаться ни перед чем.

Проспав несколько часов, пообедав, а заодно и поужинав, владелец ночного клуба вдруг понял, что ему вздумалось напиться. День рождения как-никак! На яхте давно обрастает пылью замечательный напиток, привезенный Маером из Лондона несколько месяцев назад.

Решено поехать за бутылкой, заодно проветрится, подышать свежим воздухом и вообще сбежать от поздравлений, которых он терпеть не может. Надоедливые звонки и подарки с визитками дарителей, заносимые в кабинет, раздражают.

Шрам ненавидит свой день рождения. Накануне запретил поздравлять себя. Он никого не хочет видеть, ибо знает – на каждом шагу его окружает чья-то боязнь, зависть, корысть, заискивания и прочие непривлекательные проявления человеческой натуры, щедро приправленные лживой любезностью. Никто не испытывает к нему искренних добрых чувств. Да и поздравлять его особо не с чем, хотя за последний год владелец ночного клуба достиг ошеломляющих успехов в глазах общества. Собирая в хвост длинные черные волосы, Шрам выключает айфон и уезжает в порт.

Неделю назад отмечали свадьбу Маера. Сегодня его собственная жизнь переваливает за тридцать четыре, заставляя невольно подводить итоги. Выбирая место, куда припарковаться лучше, владелец ночного клуба глушит двигатель и с минуту сидит без движения.

Паршивое настроение ширится. Самое лучшее с ним уже случилось и кануло безвозвратно. Дальше пошла неприметная тропа. Продвигаясь все глубже в погоне за местью, теперь он очутился на краю бездны. Ни желания, ни возможности отойти от края не осталось…

От этой правды берет жуть. Шрам мрачнеет. Все приелось, опостылело, элементарно надоело. Главная цель ради которой он живет пока недостижима, а более мелкие не имеют того всепоглощающего смысла. Вдобавок то, что раньше машинально помогало расслабиться и забыться, стремительно утрачивает свои свойства.

«Все-таки день рождения – подлый праздник!» – думает он, открывая дверцу навстречу резкому аромату бурых водорослей и талого снега.

Покинув авто, Шрам неспешно направляется к причалу. Большие и маленькие красивые суда издалека привлекают его взор. По «положняку» ему положена яхта. Ну, вот она и стоит у причала. Пользоваться ей некогда. Да и не хочется.

Меж тем вечереет. На смену легкому снежку спускается метель, просыпается с удвоенной силой. Пока владелец ночного клуба приводит мысли в порядок перед тем, как утопить их в алкоголе, в поле зрения совершенно неожиданно возникает одна маленькая блондинка. Смутно знакомый стройный силуэт вырисовывается одиноким пятном на фоне зимней Атлантики.

Пораженный внезапно, Шрам столбенеет от изумления, недоуменно разглядывая байкерскую косуху, тесные в бедрах джинсы и армейские уставные берцы грубой кожи.

Черные одежды. Длинные светлые волосы. Да, это она! Застывшее пятно зла на его правой щеке дергается. Чудится, веет запахом свежей поживы, и владелец ночного клуба понимает в какую сторону «выкручивать руль».

Ей нравится гулять по ночам. Долгие, студеные, одинокие – ночи дарят ощущение отрешенности. Еще немного, и питерские ночи сменятся на галисийские, испанские.

Отныне в этих странных прогулках рядом будет присутствовать северный ветер питерского байкера, теперь он – и ее ветер. Девушка будет слушать рок, любимую подборку, а ветер будет слушать ее мысли, охранять, отгораживать от всего, что может прикосновением своим ранить. Теперь только так. И вроде бы не плохо.

На подлете к северо-западной части Испании из иллюминатора наблюдается загадочная блистательно-синеющая поверхность океана, изогнутым полумесяцем затянутая облаками. Испытывая потребность в большом и сильном рядом с собой, девушка любуется им. Лишь стемнеет, она непременно отправиться бродить по пустынному побережью Байоны.

– Приветули! – встречая невысокую маленькую блондинку в международном аэропорту Виго, Диего распахивает свои длинные худые руки, сгребает и кружит по залу до тех пор, покуда та не начинает умолять вернуть ее на землю.

Диего не изменился. За обвисшей бледно-серой курткой-паркой, перемотанной у горла совершенно идиотским пестрым шарфом, скрывается молодой невысокий худощавый и очень симпатичный парень. Только девчонки в зале прилета заглядываются напрасно. Простодушное выражение лица, наивный взгляд мальчика-монаха не видит поощряющих женских сигналов. Диего так и остался не тронутым.

Едва не забыв багаж, двое смотрят друг на друга, не зная с чего начать разговор. Несколько месяцев проведенных врозь – это так мало и так много. Ему не ожидалось увидеться, по крайней мере, до следующего лета. Ей вообще ничего не ожидалось.

– Я приехала. Вот! – говорит девушка, излучая всем своим видом радость.

– Я скучал! – тут же признается ей друг и дергает по-мальчишески за длинную светлую косу. Чайно-зеленые глаза лучатся радостью встречи. Круглое лицо улыбается. Каштановые завитки волос знакомо топорщатся из-под вязаной линялой шапочки заядлого моремана. Синие джинсы и рыжие сбитые ботинки с развязанными шнурками дополняют его гардероб.