Оклемавшись, владелец ночного клуба стал признанным «оружейником». Отныне весь незаконный оборот огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и боеприпасов в городе курировал он.

Когда владелец ночного клуба впервые показался на «семейном ужине» теневой верхушки города, маленький сынишка одного из Воров крикнул в наступившей тишине «шрам». Все глаза изучающее обернулись. Карлос криво усмехнулся, и это прозвище тут же напрочь приклеилась к нему. Он не возражал. И избавляться от увечья не стал. Помогало другим лишний раз быстро узнавать, кто перед ними и к какому итогу приведет их неправильное поведение.

В этом плане преступный мир оказался гораздо понятней и честней, чем предполагалось вначале. Новое положение Шрама в силовой расстановке города приняли и признали. Нужные связи в купе с его личными качествами сыграли решающую роль. На пути к своей тайной цели, впаянный целиком в мир теневой экономики города, теперь Шрам снабжает в основном галисийскую мафию, которая является основным поставщиком кокаина и гашиша в страны Западной Европы, а это огромный рынок.

Ему приходится иметь дело также с мелкими конкурирующими бандами, противоборствующими группировками, отдельными враждующими меж собой персонажами преступного мира, не вовлеченными в наркоторговлю. Так или иначе, Шрам насаждает своеобразную справедливость, уменьшая тем самым их количество. Хотя и в законопослушном обществе хватает отморозков, беспредельщиков, тупых скотов, извращенцев и прочей нечисти. Время от времени владелец ночного клуба убеждается в том.

Меж тем третий час ночи. В Наутико до сих пор много желающих развлечься. Проблемных ситуаций не возникает. Выручка обещает быть на уровне. Дела в порядке. Но Шрам все еще пребывает в раздражительно-неясном настроении, впечатался лбом в холодное стекло окна, думает о девушке. Вычислив ее местонахождение, он приставил своего человека следить и знает – вот прямо сейчас она спит в своей постели небольшого гостиничного номера донны Лусии.

Из кабинета открывается красивый вид на залив. Огни Байоны зыбко пляшут, извиваясь по мокрой скользкости океана. Его спокойствие начинает трястись и дрожать, уподобляясь им.

Глубоко вздохнув, Шрам закрывает глаза и видит перед собой девушку. Она снова убийственно притягательна, полна сладкой беспомощности, скромной грации, молчаливого приглашения, неуловимой прелести, воплощенного спокойствия – всех тех таинственных черт, которые лишь единожды явились перед ним прошлым летом.

«Черт бы побрал эту ее беззащитность! И тогда, и сейчас!» – выходит из себя Шрам. Казалось бы, чего проще: взять и отыметь без лишней возни, успокоиться и забыть. Или поломать, силой, жестокостью подчинить, заставить выполнять самые извращенные желания. Но, нет. Все сложнее. Сталкиваясь с неоднозначной чертой женской сущности, он упирается в свой непреодолимый психологический барьер.

– Только без лишних вольностей! – предупреждает она с предельно деловым видом. Девушка долго настраивалась перед этим и почти уверена, что выдержит предстоящее. И все равно тревожно.

– Идем, – крепко обнимая за талию, Шрам буквально тащит вперед, наблюдая поверх головы за общей обстановкой. Перед ними его вооруженная охрана теснит толпу поклонников рока у центрального входа. Никого еще не пускают внутрь. Все стоят в ожидании концерта, покуривая и общаясь между собой.

Двое проникают в пустынную тишину «Арт-Холла» как раз в тот момент, когда прибывшие музыканты начинают выгружаться из микроавтобуса с обратной стороны здания. Шрам умеет выбрать нужный момент.

Нетерпеливо посматривая по сторонам, он уводит девушку вглубь длинного изломанного поворотами коридора. Красивые стены в подсвечниках и зеркалах сужаются, сменяясь скромной серостью служебных проходов. Темнота тесниться впереди и сзади, замыкая пространство. В душе девушки просыпается смятение. Наконец они достигают нужного места, останавливаются. Под единственной слабо чадящей лампочкой на потолке Шрам разворачивает ее к себе.

– Посмотри на меня! – тянет он ее подбородок вверх, заставляя поднять голову. – С таким лицом тебе никто не поверит. Ты слишком напряжена.

– Угу! – беспомощно сознается девушка, думая о своем.

В его чертах, щетине на скулах, длинных черных волосах, росте, особенностях телосложения, тембре голоса, больших руках – во всем ей чудится отражение питерского байкера, также как в свое время в Питере она видела образ Карлоса в Нике. И казалось бы ну ничего общего, между ними лишь внешнее сходство. Однако и в том и в другом безошибочно угадывается особая внутренняя упругая сила. Образ Ника легко исчезает. Карлос во плоти остается.

– Может быть, не стоит? – с сомнением спрашивает она, начиная тонуть в темном взоре.

– У нас мало времени. Сейчас Таро с группой пройдет мимо. Обними меня. Ну же! Это не больно, – усмехается Шрам, притягивая к своей груди.

Искусственно выращенный оптимизм продержаться, сыграть свою роль как можно более невозмутимо пасует перед красавцем-мужчиной. Для девушки Шрам до сих пор слишком привлекателен, искушает. Спокойствие испаряется. От мужских прикосновений тело напрягается, деревенеет.

«Нельзя смотреть в глаза покуда он слишком близко и притрагивается! Ни за что не стану этого делать» – взволнованно глотая слюну, думает она. Когда-то именно так она едва не попалась к нему в сети.

– Да не трясись ты, – говорит Шрам.

– Если полезешь с поцелуями – ударю! – обещает девушка, несмело касаясь его плеч. Ее пальцы заметно подрагивают.

– Только они тебя беспокоят? – бдительно оглядываясь по сторонам, в ответ Шрам снисходительно улыбается.

«Тебя никто спрашивать не будет», – говорит его целеустремленный вид, пока руки умело проходятся по ее волосам, спине и талии.

– Расслабься, – напоминает он.

– В твоем присутствии тяжело, – замечает девушка. Она жутко стесняется.

– Смущение тебе к лицу! – сверкает ослепительной улыбкой владелец ночного клуба.

Не зная как быть, она опускает голову. Внимание невольно переключается на ощущения. Высматривая, не приближается ли кто-нибудь из музыкантов, Шрам замечает ее реакцию и веселиться про себя. Девушка нервно вздыхает. Он склоняется ниже. Черные пряди касаются светлых локонов.

– Помнишь наш танец? – шепчет на ухо Шрам и трется щекой. По прерывистому дыханию понимает – девушка хорошо помнит тот единственный танец в ночном клубе. – Представь, что мы просто двигаемся вместе под музыку. От тебя больше ничего не требуется, – медленно и осторожно он запускает пальцы ей в волосы на затылке, сжимает у самых корней и мягко тянет назад, понуждая выгнуться, запрокинуть голову.

«Не надо! Прошу тебя, не надо!» – успевает заметить Шрам умоляющий взгляд беззащитного существа, отчего тверже укрепляется в своем намерении.

В отдалении слышатся голоса. Его губы приближаются к ее шее, останавливаются, начинают блуждать над поверхностью будто бы в раздумье над местом приземления. Усмиренная касанием теплого дыхания, поглощенная внезапной одуряющей истомой, девушка замирает. Нарастающие шаги гулким эхом отдаются, плескаясь между узкими стенами.

– Идут, – сообщает Шрам шепотом. Не давая ей опомниться, он впивается в рот и жадно ворует долгий тягучий поцелуй, задушив возможное сопротивление в зародыше крепким захватом рук.

Мимо них один за другим вереницей проходят музыканты. Разумеется, двоих не оставляют без внимания. Кто-то многозначительно присвистывает. Раздается грохот падающей гитары и ругань. Ругают Таро. Уронив инструмент, он застывает столбом посреди коридора. Да и как тут не остолбенеть?!

Со стороны видно – парочка не реагирует, занятая своим делом, продолжает целоваться. Когда дверь в гримерку за музыкантами захлопывается, Шрам отпускает девушку.

– Какого черта?! – ошеломленная рожденными переживаниями, она пару секунд растерянно взирает на владельца ночного клуба.

Внезапная вспышка острой необходимости быть с мужчиной проходится ядерным взрывом по телу, сметает запрещающие установки мозга и теперь расценивается как предательство, собственно, самой себя. Накануне, уверовав в «северный» настрой и подперев вот-вот грозящий рухнуть частокол воздержания недоверием, она посчитала – больше с ней подобных неприятностей не произойдет. А тут, на тебе!