Я действовала быстро, сначала перерезав им глотки, а затем каждому засадила кинжал в сердце. Проводник научил меня этому хитрому трюку, так как перерезать горло проще, чем сразу попасть в сердце. Он сказал, что душа не сразу покидает тело. Если убить человека во сне, она будет долго пытаться вернуться обратно в свою оболочку. Кинжал забирал их души, а я избавляла их от боли, потому что я была глубоко убеждена в одном: они не виноваты в том, какими негодяями стали при жизни. Безусловно они сами выбрали свой жизненный путь, но мне всегда казалось, что все мы равны перед какой-то неведомой силой, управляющей нашими жизнями.

Впервые в тот вечер я прихватила с собой крупную сумму денег с места преступления. Я не считала, что украсть у вора – плохо. Отчаянно нуждаясь в деньгах, я забрала их у наркодилеров, которых прикончила несколько минут назад.

Если раньше я бы никогда так не поступила, то сейчас на полную мощность в моем подсознании включился режим безразличия. Я мчалась в неизвестность, не понимая, откуда у меня столько нечеловеческих сил. Мои жертвы часто оказывали сопротивление, но я каждый раз отнимала у них жизнь, за которую они цеплялись всеми десятью пальцами. День за днем я привыкала к новому образу жизни, надеясь, что когда-нибудь это закончится и я увижу родителей.

На моем счету значилось десять убийств. Я совершила целых десять преступлений и главное – не была поймана. На тот момент Роберт не понимал, чем я занимаюсь или боялся узнать правду. Но не задавал вопросов, потому что не хотел вмешиваться в мою жизнь. Пока не произошло то, чего мы боялись и хотели больше всего на свете.

– Привет. Ты, где была? – заявил Роб, как только я вошла в пентхаус.

Я одетая в короткую юбку и черную кожаную куртку-косуху, распахнутую и открывающую вид непосредственно на мой кружевной бюстгальтер, выглядела дерзко и явно не на свои юные годы. Мы оба понимали, что между нами уже давно что-то происходит – близкое, откровенное и волнующее.

– Гуляла с подругой. А что? Тебе что-то не нравится? – ответила я грубо Робу, потому что мне не понравился его требовательный тон.

– Я переживаю, потому что на улицах города небезопасно. Полиция никак не поймает нового маньяка. Будь осторожна, и одевайся скромнее, – умоляющим голосом говорил тот, к которому я была небезразлична с первой нашей встречи.

– Не нравится, как я одета? Да, мой милый Роберт? Я решила, что мне пора найти новое отдельное жилье. Не волнуйся, скоро ты меня не увидишь, – с ухмылкой я произнесла свою недолгую речь, и собралась подниматься к себе в комнату на второй этаж.

– Никуда ты не уйдешь! – наотрез сказал он, и быстрым шагом направился ко мне, пройдя через гостиную в прихожую, где я стояла.

Он поцеловал меня, и не один раз, схватив за плечи и прижав к входной двери. Поцелуи покрывали все мое тело. Он обезоружил меня, а я перестала сопротивляться его ласкам, понимая, что рано или поздно это должно было произойти с нами. Мы провели вместе долгую ночь. Она стала началом наших тайных отношений.

Я несовершеннолетняя девчонка, которой через полгода исполнится всего лишь шестнадцать лет. Роберт мог сесть в тюрьму за связь со мной. Поэтому чтобы не привлекать внимания к нашей нестандартной паре, я переехала в свою новую квартирку. Она находилась недалеко от моего последнего места преступления в Лагуна Бич. Роберт предложил оплачивать ее, хотя у меня и были с собой украденные деньги, лежавшие в сумке нетронутыми, – около ста тысяч долларов. Я никому о них не говорила, хорошенько припрятав в большой напольной индийской вазе в своих новых апартаментах.

Голоса молчали, кинжал тоже не тревожил меня в последнее время, поэтому я перестала доставать его из рюкзака, абсолютно забыв о Проводнике, убийствах и другом мире, в который верилось с каждым днем все меньше и меньше. Я наслаждалась свободной жизнью, купаясь в любви и объятиях Роберта. Мне не хотелось возвращаться к убийствам после трех месяцев перерыва, если бы в одно утро понедельника не почувствовала серьезное недомогание.

– Если не обращать внимание на кинжал, он начинает питаться энергией хозяина. Постепенно он вытягивает из него жизнь – капля за каплей, – объяснял Проводник.

Я не могла встать с постели, а уж об убийствах очередных подонков вообще не стоило со мной говорить. Голоса обвиняли меня, что я не серьезно отношусь к своим обязанностям, и они отказываются помогать мне.

Кое-как собравшись с мыслями, я достала кинжал из ящика прикроватной тумбочки, который я на днях переложила во время уборки, посмотрела на его лезвие. Новое имя следующей жертвы – Ник Дауни. Я понятия не имела, кто это. Как всегда понадеялась на всемогущий Гугл. Он-то мне поможет разобраться быстрее, чем какие-то Голоса из потустороннего мира. Справлюсь и без подсказок свыше.

В поисковой выдаче на запрос «Ник Дауни» мне предложили один вариант. Я не знала, как мне достать этого человека, учитывая, кем он был, и какие высокие должности занимал в Южной Калифорнии.

– Кого ты убил, Ник Дауни? – произнесла я вслух.

Внутри из-за резкого спазма сжалось сердце. Неужели можно умереть от сердечного приступа в пятнадцать лет?

В глазах потемнело, и я упала на пол, потеряв сознание.

Я очнулась в больнице. На краю моей кровати сидел Роберт с опущенной головой и ждал, когда я приду в себя.

Не понимаю, как здесь оказалась?

Роберт будто услышал мой мысленный вопрос и сразу ответил.

– Тебе стало плохо. Я вошел в комнату, а ты без сознания лежишь на полу. Пришлось вызвать скорую помощь и позвонить твоим родителям. Надеюсь, ты не убьешь меня из-за этого, – быстро отчитался Роб.

– Какого чёрта?! Ты знал, что я не хочу с ними общаться, и позвонил. Ненавижу тебя! – кричала я на человека, который за последнее время успел стать таким любимым и родным.

Родители стояли в открытых дверях, не решаясь войти в палату. Их взгляды говорили лишь об одном – они искренне переживали за меня, соскучились и вовсе не были настроены на выяснения отношений.

– Тук-тук, можно? – сказала мама и сделала шаг вперед.

– Проходите, раз уж пришли, – грубо ответила я. – Роберт, оставь нас наедине, пожалуйста.

Он послушно вышел и довольно улыбнулся мне.

– Милая, мы не виделись больше, чем полгода. Хотели поговорить с тобой, но знали, что ты не станешь общаться с нами после всего, что произошло, – мама хотела, чтобы я поняла, как они скучают и в тоже время стараются держать дистанцию.

– Не я вам звонила, а мой друг. По-прежнему не хочу разговаривать с вами, потому что вы не говорите мне правду о моих настоящих родителях. Молчали столько лет. Мне важно знать, кто я такая. Вы не знаете, каково это жить, понятия не имея, почему от тебя отказались самые родные люди, – меня уже было не остановить, и я начала с упреков.

Приемные родители смотрели на меня с любовью, а я на них – как дикий волчонок, который вот-вот вцепится им в глотки, чтобы перекусить сонную артерию.

– Мы тебе все расскажем. Но раз ты знать нас больше не хочешь, отныне ты сама по себе. Мне надоели твои выходки, Анна, – начал отец. – О твоей настоящей матери мы знаем немного. Однажды поздно вечером она постучала в нашу дверь. Огромный живот выдавал ее положение.

– Твоя мать – моя родная сестра, – внезапно выпалила мама, бросив укоризненный взгляд на отца. – Мы с ней долгое время не общались. У нее была своя жизнь, у меня – своя. После поступления в университет, Анна, перестала приезжать к стареющим родителям, нуждающимся в простой человеческой заботе. Из-за этого я обижалась на нее. Но когда спустя несколько лет после смерти родителей увидела на пороге младшую сестру, да еще и беременную, не удержалась. Я расплакалась, увидев ее. Она просила прощения у меня и говорила, что с ней произошло нечто невероятное, о чем она не может рассказать. Сестра осталась в нашем доме на несколько недель. Мы с Бобом присматривали за ней. Ребенок должен был со дня на день появиться на свет. В день родов Анна плохо себя чувствовала, но отказывалась вызывать скорую помощь. Я все-таки настояла на своем, и мы отвезли ее в больницу на машине. Ты родилась здоровой девочкой. Анна умерла во время родов. Врачи ничего не смогли сделать из-за сильного кровотечения. Она потеряла лишком много крови. На тот момент медицина еще не была такой всесильной, как сейчас, – мама закончила свой рассказ и выдохнула, подняв виноватые глаза на меня.