Откуда я взяла столько сил? Честно признаться: не знаю. Я проткнула его сердце кинжалом, как воздушный шар, наполненный жидкостью. Кровь брызнула мне в лицо. Я была счастлива от того, что он больше никогда и никого не тронет своими грязными руками.

Выдернув из мертвой плоти Джека кинжал, я заметила, как он светится. Вокруг него образовалось свечение. От его кончика и к телу Джека тянулась тонкая энергетическая нить. Он вытягивал из него душу. Грязная, ничтожная душа Торнтона теперь навек замкнута в кинжале.

Из другой комнаты ко мне приближался еще один сумасшедший член семейки – сестра Джека. В инвалидном кресле спустило колесо, и она не могла быстро добраться ко мне.

– Ах ты, мелкая тварь, я убью тебя! – прошипела на неведомом зверином языке сестра убийцы.

– Не успеешь, потому что я опережу тебя, – закричала я в ответ.

Осмотревшись вокруг, увидела баллончик с газом и зажигалку на полке. У меня созрел план. Думать нужно было быстро. Сумасшедшие родственники Торнтона атаковали.

– Ты убила моего сына! Сейчас мы с тобой быстро расправимся. Тебе не выбраться отсюда живой. Не мечтай, – закричала старая, седая и обезумевшая женщина – мать Джека.

Я стояла напротив нее. Не теряя ни секунды времени, подставила к стене дряхлую табуретку, чтобы дотянуться до зажигалки. На моем пути стояло старое пианино. Странная и непродуманная обстановка в квартире Торнтонов объясняла их неадекватное поведение и расстройства психики.

Старая, толстая женщина, у которой были проблемы с левой ногой, в одно мгновение могла оказаться возле меня. Но по счастливому совпадению, густая кровь Джека растеклась по полу и вокруг него образовалась небольшая лужа. Женщина попыталась переступить через тело, но тут же оказалась на полу. Бедняга поскользнулась и лицом вниз упала на пол.

У меня не было времени долго думать и здраво рассуждать. Я должна была спастись, иначе они убили бы меня.

Одним движением я дотянулась до полки с зажигалкой, на которой были выцарапаны инициалы – Д.Т. Видимо, хозяину она была дорога.

Я быстро открыла окно, но задела полку с жуткими банками, которые увидела еще в начале, пока не потеряла сознание. Зловонная жидкость с глазами убитых, внутренностями и украшениями несчастных вылилась на меня. Я стояла в мокрых джинсах, а некогда белая рубашка приобрела багровый оттенок.

– Мерзость, фууу, – с отвращением сказала я, осмотрев себя и свой наряд.

– Горите заживо, чудовища! До встречи в Аду, – прокричала я, и надавила большим пальцем на баллончик с газом и зажигалку.

В одну секунду вспыхнул огонь, и грязные занавески полыхнули огнем. Банки с заспиртованными останками жертв Торнтонов начали взрываться, распространяя огонь по всей комнате.

Я уже приготовилась спрыгнуть вниз через окно. Но меня остановила сестра Торнтона, которая вцепилась обгоревшей рукой за край моих джинсов.

– Умри, – как можно жестче прокричала я ей в лицо, оттолкнув от себя ногой.

Ее тело охватил огонь, и она от сильной боли упала с инвалидного кресла.

Семейка Торнтонов погибла в огне. Они заслуживали смерти, потому что убивали несчастных девушек как какие-то мясники на скотобойне. Кэтрин Доули – не единственная, кто умер от их рук. Они запросто могли убить меня.

Я спрыгнула с подоконника на землю. Оказавшись на улице, еще раз взглянула на окна квартиры, которая могла стать моей могилой. Я выбралась оттуда. Теперь нужно поскорее скрыться с места преступления. Иначе на меня могли повесить преступления, совершаемые безумной семейкой. На моей совести было трое Торнтонов.

Быстрым шагом в грязной одежде я свернула в другой переулок. Замести следы – единственная задача на ближайшие полтора часа, пока копы будут патрулировать район.

Позади меня послышался вой пожарных и полицейских сирен. Я понимала, что они мчались на помощь жителям из старого дома двадцать девятой улице.

– Уже никого не спасти. Пусть и не надеются, – прозвучал знакомый голос призрака Кэтрин, паривший надо мной.

– Не стоит благодарить, просто оставь меня в покое, – я не дала договорить призраку мертвой девушки.

– Постой, – она остановила меня и продолжила, – у меня осталось мало времени на Земле, но ты должна кое-что знать. Никому не доверяй. В нужный момент ты сама все поймешь.

Она растворилась, а я не успела спросить ее, что ей известно о таинственном Проводнике. Почему никому нельзя доверять? Ладно, с этим я собиралась разобраться позже.

– Эй, остановись! Ты куда от меня сбежала? Я всюду ищу тебя! – Роберт выглядывал из окна яркой и очень примечательной Ламборгини.

– Эммм, как тебе объяснить? Я увидела знакомую в окне пиццерии, где мы с тобой обедали. Она была рассержена на меня. Она пригласила меня домой, но в конце концов мы снова поссорились и, как видишь, она облила меня какой-то жидкой дрянью, – убедительно ответила на вопрос Роберта.

– Скорее садись в машину. Хотя, подожди. Ты испачкаешь мне сидение, – Роберт быстро вышел из машины и открыл багажник.

Он бросил в мою сторону теплый плед.

– Снимай одежду. Потом накинь на себя плед и поехали. С левой стороны от тебя стоят мусорные баки. Выбрось грязную одежду в них. Давай быстрее! – скомандовал мужчина, о жизни которого мне еще предстоит многое узнать.

Я за полминуты разделась и стояла перед Робертом в одном нижнем белье. Немного засмущалась, когда поняла, как он смотрит на меня. Он не отрывал от моего пятнадцатилетнего тела своего заинтересованного взгляда. Будто от глубокого сна я очнулась и поспешила к нему в машину. Завернулась в плед, и Роберт сразу нажал на газ.

– Ты настоящая девушка, полная загадок, – он глянул на меня и сказал первое, что пришло на ум.

Мы мчались по свободной от машин дороге, подальше от места моего первого преступления, о котором никто кроме меня не знал.

– Осталось восемьдесят три души… – я отчетливо услышала знакомый голос Проводника возле своего уха.

Роберт – серьезный, молчаливый, хорошо сложенный молодой человек. Я наблюдала за ним всю дорогу, пока мы уносились вдаль на его новенькой Ламборгини. Не знаю, от чего мне вдруг стало плохо – от быстрой езды или воспоминаний моего первого убийства. Я через силу сдерживала тошноту на допустимом уровне, поэтому молчала на протяжении всей поездки.

Через десять минут мы добрались до пентхауса Роберта. Мне было чертовски неловко выходить из дорогой спортивной машины в одном лишь пледе. Роберт взял меня под руку. В холле нас встретил распорядитель дома. Он протянул Роберту новую связку ключей, предназначенную мне.

В лифте мы молчали.

– Это твои ключи. Держи, – сказал Роберт и протянул мне новенькую связку ключей от моего нового дома.

– Спасибо. И прости за неудавшийся обед, – виноватым голосом я выдавила из себя извинение.

– Забудь. Мне нужно ехать на работу. Вечером я готовлюсь к марафону, поэтому не жди меня к ужину. Буду поздно. Не привязывайся ко мне. Делай все, что пожелаешь, – холодно сказал Роберт.

Мы вышли из лифта, и Роберт тут же поднялся в свою комнату. Забрал какую-то папку с документами и спортивную сумку. Взглянул на меня застывшую в дверях между кухней и прихожей. Я, как дура, стояла, закутанная в плед.

– Пока, Ана, – сказал Роберт на прощание.

Он смотрел на меня, как на маленькую девочку. Возможно, его испугал мой возраст и тот факт, что я еще школьница. Но Роберт не знал главного: мои руки в крови. Сегодня я впервые убила. Джек Торнтон, который изнасиловал меня, – первая жертва. После того, что он сделал со мной в день рождения, я была рада убить его.

Проводник молчал, а звать его самой не очень хотелось. Я поднялась наверх к себе в комнату и сбросила с себя плед, оставшись в грязном нижнем белье. Мне срочно нужно было в душ. Отмыться от всего плохого, что случилось со мной за целый день.

Тем временем детектив Дэн Кроуфли прибыл со своей командой на место преступления. Старый дом на двадцать девятой улице с тремя обгоревшими трупами удивил и расстроил его не больше, чем давно остывший кофе в бумажном стаканчике, который он держал в руке. Этот человек не знал боли, сочувствия и плохого настроения. Он всегда раскрывал самые сложные и запутанные преступления. Его уважали и ценили на работе. Что еще может пожелать детектив? Единственное, чего ему не хватало в жизни – любви. В рабочее и нерабочее время он занимался исключительно работой.