– Бросай вещи, и пойдем обедать. Единственная возможность пообщаться и узнать друг друга ближе будет у нас только за обедом, потому что скоро у меня соревнования. Будут тренировки с утра и до позднего вечера. Мне будет не до общения с тобой, – Роберт нервно постукивал ключами о дверной косяк моей комнаты.

– Иду-иду. Дай мне минутку, хочу переодеться, – ответила я в спешке и закрыла дверь в комнату у него перед носом.

Я быстро вытащила из рюкзака любимые синие джинсы и рубашку. За считанные секунды я снова была одета, причесана и готова к более близкому знакомству с парнем, ожидающим меня за дверью.

На столике возле зеркала я увидела бутылочку с женскими духами. Непонятно, откуда она здесь, но я нанесла их себе на шею. Приятный аромат окутал меня с ног до головы.

Спустя пару минут я вышла из комнаты – наряженная и надушенная. Роберт встретил меня с широко открытыми глазами.

– Ты точно еще школьница, Ана?

В тот момент я выглядела старше своего настоящего возраста. Во-первых, не выспалась после вчерашнего дня. Во-вторых, грудь второго размера сама за себя говорила, что мне должно быть больше пятнадцати лет.

– К сожалению, пока я хожу в школу. Но подумываю сдать экзамены экстерном.

– Хорошая идея. Раз ты готова, пойдем поглощать пиццу и запивать ее самой вредной газировкой, которую можно себе представить, – колой.

Мы вышли из дома и направились с Робертом в ближайшую пиццерию «Роджерс». Самое подходящее место с панорамные окнами и черными кожаными диванчиками. Место уютное и «вкусное».

Мы заказали пиццу и литровый чайничек черного чая, вместо колы. Оказалось, что Роберт не пьет алкоголь, особенно перед соревнованиями.

С каждой новой ситуацией он меня все больше и больше удивлял.

– Ты долго будешь сидеть с ним? У нас мало времени, как ты не понимаешь?! – прозвучал голос призрака убитой Кэтрин.

– Роберт, ты ничего не слышал? – спросила я, отложив свой кусок пиццы на тарелку.

– …Услышал только то, что ты проголодалась и после этой пиццы еще хочешь заказать одну. А что еще я должен был услышать? – ответил Роберт.

– Мне, наверное, что-то послышалось. Прости, я не могу остаться. Отмени мой заказ. Встретимся дома, хорошо? – сказала я.

Дух Кэтрин Доули устроил погром в кафе: чашки с треском разбивались о каменный пол, официанты в недоумении собирали остатки пиццы с соседних столиков, бокалы, висевшие над барной стойкой, трещали и падали с полки сами по себе.

Это значило одно – пора отправлять душу Кэтрин на тот свет. Иначе она будет преследовать меня до конца моих дней. Я видела по телевизору, как экстрасенсы общаются с полтергейстом и мне не хотелось дожить до того момента, когда Кэтрин превратится в буйного неупокоенного духа.

– Ты не доела и уже уходишь. Странная ты девчонка, Ана, – сказал Роберт и по его глазам я увидела, что он очень расстроился.

Мысленно я прокричала, чтобы Кэтрин перестала пугать людей и успокоилась.

Она сказала, что чувствует Джека. Он собирается убить еще одну девушку и уже успел выбрать новую жертву.

Джек рядом, а я не знаю, как мне убить крепкого мужчину приблизительно сорокалетнего возраста. Непонятно, как действует кинжал. Страхи заползали в душу и терзали меня сомнениями.

Благодаря тому, что я очень тонко чувствовала душу Кэтрин, внутри меня работал некий невидимый радар. Он вел меня навстречу к мерзавцу Джеку Торнтону.

Миновав злачные кварталы Лос-Анджелеса, я спустилась вниз на двадцать девятую улицу. Здесь стоял старый дом, на верхнем этаже которого обитали голуби и летучие мыши. Максимум в трех квартирах был включен свет.

На первом этаже выключили свет и закрыли окно старыми выцветшими от солнца шторками. Я чувствовала, что здесь живет тот, кого я ищу.

– Он еще не вернулся домой. Но скоро будет здесь. Анна, поторопись. Я привела тебя к нему. Больше я ничего не могу сделать для тебя.

– Эй, ты бросаешь меня, предательница? – прокричала я в никуда, потому что Кэтрин испарилась.

Я осталась одна. Чувство уязвимости привело меня в подъезд, в котором по иронии судьбы тоже не было освещения.

Держа кинжал в руке, я приготовилась воспользоваться им в любую минуту. Чтобы не терять время, решила постучать к соседям. Вдруг одна из входных дверей со скрипом открылась. Я от перепуга подпрыгнула на месте, схватившись за сердце.

Сквозь металлическую цепочку защелки, на меня смотрели глаза пожилой женщины. Сразу было понятно, что она нелюдима. А спустя пару секунд стало ясно, что женщина плохо ходит.

– В наших краях редко бывают гости. Вы к кому, милочка? – спросила женщина.

– Я ищу одного человека. Скажите, здесь живет некий Джек Торнтон? – ответила я.

– Проходите, милочка. Напою вас вкусным чаем с печеньем и заодно поболтаем. Вы обратились по адресу, – сказала она.

Я вошла в дом к пожилой женщине, совсем не задумываясь об опасности подстерегающей меня за старой дверью. Ее седые волосы и безумные глаза говорили о странностях, происходящих в ее голове. Такие дамы едят внуков и консервируют их в литровых банках.

– Почему вы ищите моего мальчика? – спросила пожилая женщина.

Она явно страдала слабоумием. Ее поведение было, по меньшей мере, странным. Дому, в котором она жила, я бы тоже поставила диагноз – «слабоумие». К сожалению, на старости лет никто не застрахован от психического расстройства. Никого не щадит старческий маразм или болезнь Альцгеймера, которой пугают нас, начиная с подросткового возраста.

– Что сделал мой брат? – с другой комнаты послышался более молодой женский голос.

– Я его сестра, – снова раздался этот голос, но уже ближе.

На инвалидной коляске выехала женщина среднего возраста. У нее были большие черные глаза, и я заметил в них необъяснимый страх.

Ирония судьбы: зато у нее все было в порядке с головой, но не с ногами.

Чего она боится? Знает, что её братец душевнобольной урод, и должен быть изолирован от общества?

– Солнышко, сколько тебе лет? Ты явно не из полиции. Тогда, кто ты? Почему ты ищешь моего сына? Я жду твоих ответов. Ты же понимаешь, что не можешь просто постучать в двери к незнакомым людям и что-то требовать от них? Пока я тебя буду слушать, как ты отвечаешь на мои вопросы, давай попьем чая. Будешь, детка? – сказала женщина.

Бабуля явно заинтересовалась мной, но старалась не подавать вид. Пока она заваривала травяной чай, я наблюдала за ней с некоторым опасением. Мне казалось, что она не такой уж «божий одуванчик», каким кажется, на первый взгляд.

Я абсолютно не понимала, чего мне ожидать от странной семейки, к которой меня занесло домой. Во всем виноваты новые обстоятельства моей жизни. Нужно пробиваться вперед и учиться быть смелой.

Сестра придурка-извращенца из обеспокоенной дамы превратилась в злобную фурию. Ей хотелось наброситься на меня. Я не понимала, почему ее взгляд настолько сильно переменился.

– Скажи правду, детка. Он причинил тебе боль? Что он сделал? Я все знаю о его пристрастиях. Можешь сказать правду, – сказала дама.

Умоляющим добрым взглядом она смотрела на меня. Заглядывала будто в самую душу.

Я молчала. Не знаю, что случилось, но после вчерашних событий внутри накопилось столько боли. Слезы катились по щекам, одиноко падая с подбородка на джинсы.

Еще раз, осмотревшись вокруг себя, я заметила старые фотографии в деревянных рамках. Они висели на стене над ветхим довоенным пианино. На нем давно не играли. Многие годы запыленная солнечного света.

Музыка в доме не звучала очень давно.

– Пей свой чай, детка, – бабуля настойчиво попросила меня.

Я сделала глоток, надпив терпкого на вкус, чая из своей кружки.

– Теперь слушай меня внимательно, детка. Сына я не выдам и не скажу ни тебе, ни полиции, где он скрывается. Сынок у меня с причудами, но он таким родился. А вы мелкие твари сами виноваты, что он нападает на вас и насилует. Видишь полку возле окна. Смотри внимательней. Если не дура, сама все поймешь.