© ГБУК «Издатель», 2014

© Апраксин В. А., 2014

Кумылженский и Алексеевский районы Волгоградской области. До революции, как известно, они входили в Хоперский округ Всевеликого Войска Донского, который некогда являлся частью Дикого поля. Тысячелетиями лежали здесь нетронутые богатейшие черноземные степи, только буйствующее разнотравье да перистые ковыли колыхались на этих необозримых холмистых просторах. Займища, байраки, дубрава создавали живописную красоту, а обилие природных богатств, дикого зверя, промысловой птицы, рыбы в реках и озерах, лес, камень, глины и пески издавна манили к себе древнего человека. Когда появились тут первые люди, откуда пришли, кто они были?

Точно пока не установлено, но имеющиеся сведения позволяют установить, что наши места во все эпохи человеческой истории не были безлюдными. Рост населения неизбежно приводил к миграции, вот почему с незапамятных времен, сменяя друг друга, сюда, в Великую степь, двигались разноплеменные народы. Так было в эпоху бронзы, в железный век, так продолжалось и в средневековье. Часть пришедшего сюда народа кочевала дальше, часть, ассимилируясь с местным населением или изгоняя, уничтожая его, оседала на широких пространствах и в долинах степных речек, занималась как присваивающим хозяйством (собирательство, охота и рыбная ловля), так и производящим (земледелие и скотоводство), плюс различными ремеслами.

Вся история Донщины, Дикого поля – это бесконечная череда племенных миграций, бесконечная борьба за лучшие земли, постоянные столкновения христианского и мусульманского (магометанского) миров, сопровождающееся, как правило, бесконечными стычками, налетами, грабежами, поединками, битвами, взлетами одних народов и трагедией других. Иными словами, каждому народу – кто бы ни был тут – судьба уготовила свою дорогу и место в истории.

Прорва сведений о той прошлой жизни безвозвратно и навсегда канула в Лету. Но немало свидетельств пребывания древних народов продолжают хранить земли названных районов. Это и бесчисленное множество курганов, рассеянных по всему краю. Это и каменные бабы, которые некогда стояли над могилами знатных воинов, их еще видели в степи старожилы рубежа XIX и XX веков. К свидетельству былой жизни можно отнести остатки древних и не очень старых безымянных поселений, месторасположения первых казачьих городков, опоясанных следами рвов и валов. А кто станет оспаривать древность сохранившихся до наших дней случайных находок, оружие и орудия труда из камня, бронзы и железа. А разве не из прошлого дошли до нас географические названия, многие слова казачьего лексикона, остатки старинных дорог – шляхов?

Помимо зримых доказательств старины, у истории есть еще, выражаясь образным языком, и великая память. К чему я веду разговор? Да к тому, что к богатому историческому наследию При- и Захоперского края следует отнести и такой незаметный на первый взгляд раздел, как фольклор. Что это такое? Фольклор – это сохранившиеся в народной памяти легенды, предания, сказки, песни, частушки, былины, поговорки, загадки, наговоры (или заговоры), плачи-причеты и различного рода сказания и были.

В наше время, когда самобытная казачья культура быстро меняется и исчезает, неоценимым кладезем народной мудрости владеют старики. Я не раз поражался, как много разнообразного фольклора вместила память. Их знания о прошлом своего народа и его жизни, быте, обычаях, вере взяты не из научных трудов и пересказов заезжих странников, а почерпнуты из мощного животворящего источника – глубин народных традиций, в которых старинная жизнь тесно переплетается с реальной действительностью, быль с небылью, историческая правда соседствует со сказкой и фантастикой.

В то же время огромная масса изустных сведений канула в небытие вместе с отошедшими на покой стариками – это невосполнимая утрата. И сегодня нам остается только сожалеть, что в наше просвещенное, кичившееся своей 100 %-ной грамотностью советское время не была достойным образом зафиксирована хотя бы часть из старинного многообразия казачьего фольклора. Я прекрасно понимаю, что весь собранный мною материал – это сотая часть, верхушка айсберга, осколки воспоминаний о былой жизни. Ныне трудно найти знатоков казачьей старины, в том числе легенд и преданий. Но мне в свое время посчастливилось беседовать с такими казаками-старожилами Захоперского края (увы, ныне покойными), как И. В. Апраксин, Т. У Блинков, С. Н. Свинухов, И. М. Филин, П. Е. Пономарев.

Эти имена, а также имена других рассказчиков, я с благодарностью отмечаю, и читатель не раз встретит их на страницах рукописи.

Стоило со старожилами завести разговор на интересующую тему, как непременно услышишь какой-нибудь захватывающий рассказ.

Именно поэтому я обратился к теме исторического фольклора, а если точнее – к легендам, преданиям о разбойниках, татарских и черкесских сокровищах, кладах и кладоискателях.

Фольклор подобного рода далек от исторической хроники, действительности, но в то же время надо признать, что легенды и предания как бы аккумулируют в себе память о каких-то исторических событиях. И пусть на первый взгляд они кажутся невероятными, в них человеческая фантазия как бы не знает границ, но все равно в каждой из небылиц есть зерно истины.

Мой первоначальный замысел сводился к простому пересказыванию легенд и преданий о разбойниках, кладах и кладоискателях, о грабительских раскопках курганов в таком виде, в каком я услышал их из уст стариков. Предоставить самому читателю право принять все прочитанное за чистую монету или подвергнуть сомнению. Но потом я решил, что без привлечения исторических, литературных и архивных материалов нельзя осветить всю глубину затронутой темы. Насколько мне удалось обобщить, скомпоновать имеющийся в моем распоряжении материал – судить читателям, на чей интерес и великодушное снисхождение я рассчитываю.

Итак, дорогой читатель, давайте вместе познакомимся с легендами про лихих людей, мифические клады, татарские, черкесские и иные сокровища, раскопки кладоискателей и загадочное свечение, то есть про все то, что вызывает мистический трепет, потаенное любопытство, про все то, что в изобилии сохранила народная память и древняя земля При- и Захоперского края.

Прежде чем мне начать свой рассказ, поясню, что в некоторых главах «Легенд и преданий…» приводятся старинные меры длины и веса. По современным понятиям они переводятся так:

• верста путевая – 1,08 км;

• верста межевая – 2,16 км;

• сажень (3 аршина) – 2 м, 13 см;

• аршин (12 вершков) – 71,1 см;

• локоть – 66,6 см;

• русский фут – 30 см;

• четверть – 0,178 м;

• вершок (7 дюймов) – 4,44 см;

• дюйм (10 линий, т. е. 10 мм) – 2,54 см;

• пуд – 16,38 кг;

• фунт – 0,409 кг;

• золотник – 4,26 г;

• пядь – 18 см.

К свидетельству ушедшей в предания жизни можно отнести старинные дороги-шляхи, или сакмы (так в XVI веке назывались дороги, ведущие на Русь), которые, несмотря на водные пути по Дону, Хопру, Медведице и Бузулуку, тянулись некогда по указанным районам. Так как разговор о шляхах по ходу повествования будет вестись неоднократно, то я на этом остановлюсь более подробно.

Самый известный – это Ногайский, или Астраханский шлях. Михайловский краевед Б. С. Лащилин в своей книге «На родных просторах» (Волгоград: Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1968) пишет: «Возник он, как считают теперь, очень давно: на рубеже 1-го и 2-го тысячелетия, то есть во времена появления в южно-русских степях хазар и половцев, и связывал Москву с Астраханью. Сперва он назывался Ордобазарной Большой дорогой, потом – Hoгайским шляхом. Этот шлях был именно тем путем, по которому татары столетиями делали свои набеги на русскую землю. Столетиями по нему передвигались войска, послы, торговцы, всякие курьеры и просто охочие до чужих стран путешественники, гнали скот, катили всевозможные экипажи и брели караваны. Свое последнее наименование шлях получил в первой половине XVIII века по указанию Петра I, когда между Москвой и Астраханью была налажена конно-почтовая служба. Во второй половине XIX века, с появлением на юго-востоке России железной дороги, Астраханский шлях теряет свое значение, превращается в обыкновенную дорогу, которая в наше время местами была переделана в прекрасное асфальтированное полотно».