— И от имени Совета Чести ты хочешь попросить меня узнать, какие настроения на Архипелаге? — уточнила она. — Вряд ли меня пустят дальше торговых районов.

У Совета Чести на Архипелаге свои шпионы, которые могут быть незаметными именно столько, сколько потребуется. Так мало местных жителей проверяют под подоконниками и внешние карнизы перед тем, как обсуждать действительно важные вещи. А ведь именно там часто, зацепившись хвостом или когтями передних лап, может висеть крылатый соглядатай. Но узнать общие настроения никто не мешает.

— Тебе ничто не помешает собрать текущие сплетни, а остальное сделают осведомители Хранителя Памяти.

— И то верно, — она кивнула.

— Я навещу тебя перед отплытием, — он слегка поклонился. Она должна была понять намек. Ей пора, а он должен вернуться к своим обязанностям — мерзнуть, скучать, смотреть на пьяных молодых крылатых и думать, как им будет паршиво и как он отыграется за эту слабость и невоздержанность.

— Прими мою благодарность за щедрость, ранге Нварзиах, и за сохранение чести моей семьи, — она ответила поклоном.

Вот что ценил он в ирруа — так это чуткость. Крылатые оказались индивидуалистами, и еще первые поколения разработали целую систему знаков и символов, которые говорили о желании прекратить общение или держать его в определенных рамках.

— Пустое, — ответил он. — У тебя нет долга передо мной.

========== Глава 3. Закрыть крылом ==========

Она ужасно спала этой ночью. Сперва полночный разговор с Нварзиахом, потом нелегкие размышления о непутевом племяннике и двух рыбоедах, чистокровном и некроманте, которые водили ее серебристыми облаками на горизонте.

Комнатушку на постоялом дворе для моряков, что был расположен у самого порта, она покинула на рассвете и поднялась к беседке верхней набережной. Эта беседка представляла собой продуваемое всеми ветрами сооружение — круг колонн и простая черепичная крыша. Ирруа не любили тяжеловесных строений. Крылатые вообще не любили ничего тяжеловесного — ей с детства в Тер-Алладор, на Горе, втолковывали, что у нее есть ее душа и крылья, и ничего иного ей и не нужно. А когда она потеряла способность летать, когда вся ее жизнь оказалась разделена на до и после — что же, ей пришлось очень быстро искать то материальное, что она могла бы назвать своим. Она нашла и подтолкнула навигатора своего отряда к тому же. Только вот Арикса не была уверена в том, что это была сила, а не слабость.

Поступок племянника пугал ее — куда ему-то, с его слабыми крыльями, подвергать себя такой опасности. Ведь лишиться Неба на войне так просто, а разве он думал о том, что он будет делать дальше? Она вот не думала в его возрасте. И зря.

В пору восьмого удара, приняв решение серьезно поговорить с юношей и убедить его принять предложение Нварзиаха и не страдать ерундой, Арикса неторопливо направилась к Гостевому Дому.

Конечно же, ее никто не ждал. Племянник не был пунктуальным. И, мало того, когда она узнала от служителя, где остановился Тезарн роам Тагасси, и привычно хлопнула в ладоши перед ширмой, загораживавшей вход, произнеся традиционное приветствие:

— Ойррэ!

Она не получила никакого ответа. Конечно, он мог еще ночью улететь на Гору, к матери, но вот именно в этом Арикса сильно сомневалась.

Когда же она, оставив вежливость, отодвинула ширму, увиденное было более чем ожидаемым. Тезарн спал.

Положив морду на грубую циновку у стены, обвив задние лапы хвостом, смешно распушив надхвостье и раскинув крылья, племянник явно видел во сне нечто очень приятное. Возможно, полеты. Даже тем, кто утратил способность летать, Небо является почти каждую ночь, что же говорить о тех, для кого крылья — неотъемлемая часть жизни? На десяток приветствий подряд племянничек не реагировал. Арикса, впрочем, долго раздумывать не собиралась, ведь перья к ирруа вообще прочно крепятся, так что она сцапала его за одно из маховых перьев второго ряда в так услужливо подставленном левом крыле и дернула.

Хорошо так дернула.

То, что племянничек проснулся, однозначно оказалось победой. А вот то, что перо оказалось у нее в руках, победой назвать было как-то трудновато. К счастью, он не сразу понял, что происходит, так что она успела положить перо на пол около крыла и, отступив на пару шагов, сделать вид что ее больше интересуют облака в небе.

Крылатый потянулся, недоуменно посмотрел на лежащее перо, быстро принял гуманоидный облик и, состроив крайне недовольную гримасу, поинтересовался — что же это все значит.

Признаваться Арикса не хотела, поэтому ответила:

— Похоже, линька началась, племянничек. Ты бы еще подольше спал, может и все перья сбросил.

А он и не протестовал особо. Хотя линька вещь такая — протестуй, не протестуй, линять будешь все равно.

Оценив затрапезный внешний вид племянника, еще со вчерашнего дня одетого в изрядно помятую черную рубашку и черные же штаны до колен, Арикса мысленно возблагодарила Собирающего за то, что ирруа при трансформации одежду не теряли. Смотреть на грязного, помятого, взъерошенного и нагого племянника она точно не хотела бы. Видимо, всемогущий демиург представил, как часть его армии бегает по полю боя, силясь найти свои штаны, посмеялся, если они вообще умели смеяться, эти высшие сущности, и дополнил созданных таким вот полезным магическим умением. Цвет, конечно, мог оказаться не совсем тот, или фасон не подходящим, но голышом, насколько знала ирруа, никто еще не бегал. Полезно.

— Ну что, племянничек? — спросила она, когда Тезарн оставил попытки воткнуть перо назад, пригладил пальцами волосы, сунул перо черенком в задний карман штанов и повесил на пояс кошелек. И судя по его рожице, когда он туда заглянул — Тагасси не слишком-то расщедрилась на наличность для младшего сына.

И вот в этом сестрицу Арикса понимала. Вот мать их, Ксантри, вообще бы такого непутевого юношу отправила в путь снабдив разве что медяками, отчеканенными в самом захудалом горном княжестве, такими, что два дня пробегаешь, пока пристроишь. Очевидно, Тагасси еще и милосердие проявила.

— Что делать собираешься?

Тезарн довольно долго думал, ероша волосы. Потом сказал:

— Ну, полагаю, что искать работу, тетушка.

Полагал он. Арикса с трудом удержала рвущиеся с языка замечание, что юношу разве что носильщиком в порт возьмут или гребцом на судно, и то, если повезет, но сдержалась и позвала его в таверну при одном из постоялых дворов. Солнце было уже высоко и есть хотелось. К тому же приятная беседа за трапезой намного более способствует пониманию.

Заказ был простым и не слишком дорогим, Арикса терпеть не могла спускать лишние деньги, да и экспедиция влетела ей уже в изрядную сумму. Несмотря на то, что наниматель обещал ей хорошо заплатить за услуги, ирруа знала — местные врут как дышат, а уж за свою выгоду глотки готовы и братьям перегрызть, не то что паре кэаррс. Поэтому на племянничке она, и справедливо, решила сэкономить. Глядя на то, как он вгрызается в заднюю баранью ногу, кэаррса подумала, что, может, стоило обойтись и просто роа: он слишком голоден, чтобы перебирать видами мяса.

— Так что ты собираешься делать? — повторила она вопрос.

Тезарн прожевал, слизал кровь, стекавшую по губе, после чего ответил:

— В стражу порта пойду, наверное. Там быстро и высоко летать не надо.

— Ты же маг, — справедливо отметила она. — Не проще ли сразу попроситься в ученичество к ранге Нварзиаху? Сэкономишь время — я тебе это вчера говорила уже.

А главное, он не будет связан потом обязанностью отслужить в порту три сезона. В приграничном отряде магов ему будет намного интереснее — во-первых, сверстники, во-вторых — такие же, как он, маги: быстрее найдут общий язык.

Он поморщился, сузил глаза, но, удивительно, сдержался. Арикса отметила, что проигрыш заставил юного кэаррса держать эмоции в узде. Это хорошо, самоконтроль для любого крылатого сурово необходим.