— Для поля битвы, юноша, — начал он как-то вечером. — Разумно использовать даже не концентрацию, а твои же собственные магические силы, запечатанные в материальном теле. Нет, не в тебе.

— Амулеты имеешь в виду?

— И амулеты тоже, — кивнул Хаур. — Предмет для твоих сил надо сделать самостоятельно, это первое правило. Второе — делать его надо в месте средоточия силы. Вот для того, чтобы найти такие места, тебе необходимо научиться чувствовать магические потоки.

— Это сродни концентрации?

— Да, — Хаур потер нос. — И нет одновременно. Когда ты концентрируешься, ты направляешь свой внутренний поток для заклинания или выброса.

— Для выброса…

Неудачи угнетали. Тезарн знал, что он маг средних сил, но не получилось до сих пор создать ничего более зрелищного, чем пара слабых смерчей. Неудивительно, что Хаур не стал учить его сразу. Понятно, чужаку нужны только крылья, а этими уроками он лишь завоевывает доверие и привязывает крылатого к себе. Тезарн понимал, что играет в очень опасную игру, но он не мог не попробовать — так хотелось узнать что-то о магии, раз уж она так полезна и могущественна. Может, вернувшись на Гору, он сможет учиться по книгам и свиткам, без помощи этого проклятого некроманта. Уже ради этого стоило рискнуть.

— Да, как для выброса. Но для создания артефакта ты должен ощутить место природной силы и именно там создавать свой предмет. Маги воздуха, насколько я знаю, предпочитают горы. Некоторые даже доходят до того, что строят свой город на вершине горы, на месте силы. Глупо, правда?

Ничего глупого Тезарн в этом не видел. Наоборот.

— Разумно, по-моему, — ответил он. — И далеко ходить не надо.

— Место силы защищать надо.

— А что может быть лучшей защитой, чем целый город?

— В который может прийти любой недруг и уничтожить твой предмет силы там, где он был создан? И правда, ничего такого.

Тезарн потупился.

— Так вот, — не получив ответа, продолжал Хаур. — Ты нашел место силы и создал предмет. Лучше всего прямо там, на месте. Можешь, конечно, принести кристалл, зарядить и вставить в посох, например, но это будет намного слабее. А дальше — никаких проблем с концентрацией в бою, предмет сделает все за тебя.

Неясно было только — если предметами так просто выигрывать сражения, зачем его учат концентрации? На прямой вопрос Хаур фыркнул.

— Думаешь, создать так просто? Ты ошибаешься. Создание требует концентрации и только концентрации. Конечно, еще тебе надо придумать заклинание, подобрать плетение, выразить его в форме заклинания… Но, а если украдут твой предмет, что будешь делать? Концентрация — это начало и конец, суть всего.

Больше Тезарн не спорил.

Слушал, что говорят, выполнял, по несколько часов сидел, стоял, балансировал на одной ноге, слушал тарабарщину Хаура и заставлял себя забыть про сон, еду — ради одной цели. Контроля и концентрации. Добился лишь того, что выбросы стали реже. И только. Хотя, казалось, Хаура это не слишком беспокоило.

========== Глава 9. Жалобы и кривотолки ==========

Жалобы Хаура на команду и команды на Хаура ее уже достали, так что Вихра, вломившегося в ее каюту, она одарила явно неприязненным взглядом.

— Вихор, если ты опять по поводу Хаура — нет, я не буду выкидывать его за борт. И нет, я не буду говорить с ним. Это бесполезно! Просто потерпите.

Вихор отмахнулся.

— Я не о том. Этот ваш Соплю околдовал.

Арикса вскочила. Этого не могло быть — как этот местный мог околдовать ее племянника? И что случилось? Племянничек втрескался в рабыню? В раба? В морского змея? Бегает по рю и орет нецензурные частушки?

— И что он делает?

— Сидят по три гонга на палубе. Этот Хаур бормочет что-то, а Сопля молчит и глаза закрывает.

Арикса поморщилась — но ведь ничего необычного не происходит. Может они в шарады играют или в пантомимы? Или легенды древние сочиняют.

— И с чего ты решил, что околдовали?

— Так Сопля с нами не общается. Только сменился с вахты — бежит к этому. На баке такое говорят.

Баковые новости. Правда там, конечно, есть, и немало, но ведь врут матросы как матросы, и Арикса это знала.

— Оставь, — резко сказала она. — Не думаю, что этот Хаур мог.

— А еще он переманивает, — выложил козырь Вихор. — Сам слышал. Вчера они под марсом устроились. Ну я на ванты — скок. И сижу. А этот и говорит, мол, Тезарн, а уходи с корабля после этого рейса и найди меня, где я скажу. Мол, есть у меня для тебя работа. В Пламенных Землях. Большим человеком, мол, будешь.

— Не врешь? — уточнила она. Если не врет и ничего не выдумал, с этим надо разбираться.

— Шоб мне пусто было, шоб меня морской змей сожрал, — Вихор бы и плюнул для подтверждения своих слов, но она остановила его жестом. Еще не хватало грязь разводить.

— Вызови его ко мне.

Такого она не ожидала. И если решение уйти к Нварзиаху она бы только приветствовала, то здесь требовалось принять срочные меры.

Вскоре Тезарн явился. Вел он себя так, словно ничего не произошло.

— Тезарн, — едва сдержалась и не налетела с упреками. — Мне сообщили, что ты договариваешься с Хауром по поводу работы в Пламенных Землях, правда ли это?

— Вихор сообщил, — холодно уточнил он.

— Неважно, откуда я узнала, — выдавать свои источники информации она не собиралась. — Не делай такую глупость, племянник.

— Что делать мне, я сам решу, тетушка. Твои головорезы — не самая приятная компания, знаешь ли.

— Сам же напросился, — она пожала плечами. — Напомнить?

— И насколько законна работорговля?

Надо же, как его проняло.

— Это местные, мне нет до них дела.

— И до того, что они могут нести в себе кровь ирруа, тебе тоже дела нет?

Он слишком молод и мало видел, напомнила она себе. Он не виноват в том, что не понимает, что такое кровь ирруа и как проявляется принадлежность к виду и народу. Он и не должен это знать, ведь он рожден на Горе. Хотя мог бы поговорить с Нварзиахом и тот бы ему все объяснил. Сам виноват — гордыня наказуема.

— Что ты можешь знать об этом, юноша, — прошипела она. — Ты, воспитанный под крылышком Тагасси на Горе! Что ты можешь знать о том, как именно определить, кто ты, если, ослепленный гордостью, ты даже не спросил ранге Нварзиаха, почему он не носит имя матери.

— Ты думала, море сделает из меня ирруа? — а вот над выдержкой ему определенно надо было поработать. Не всему его научил этот Хаур.

— Я думала, этот опыт научит тебя думать!

— И оказалась права!

— Да неужели? Ты суешь свой хвост в западню, где тебе оттяпают и его, и крылья!

— Не волнуйся, я не такой, как ты! Я не лишусь крыльев по глупой прихоти, защищая чью-то честь. Это — бесполезная побрякушка.

Она замерла. Что значит — бесполезная побрякушка, кто сказал ему такое? Да как смеет этот сопляк подвергать сомнению верховенство чести в жизни? Он собирается бить в спину? Атаковать доверившихся? Расставлять ловушки друзьям?

— Да как смеешь ты? Не соблюдай ирруа законы чести, кем был бы ты?

— А кто я сейчас? Сопля, иди туда, Сопля, иди сюда, Сопля, сгинь и не мешай, — передразнил он. — Это нормально, это по чести — так обращаться с новичком?

— А чего ты ожидал? Что тебе тут повесят персональный гамак и встанут с опахалом? — рявкнула Арикса. — Это не дом мамочки, сопли никто подтирать не будет!

— А я прошу? Может, следуй ты законам чести, я бы вызвал этого твоего Тремпера на дуэль и выкинул его за борт.

Арикса расхохоталась. Совсем мальчишка с ума сошел — куда ему тягаться с Тремпером.

— Глупец! Тремпер входил в состав боевой пятерки. Он, в отличие от тебя, умеет сражаться.

Он презрительно фыркнул. Ей очень хотелось посетовать — до чего же он молод и глуп, но заставить его услышать себя она не могла.

— Но ты не сказала мне: эти рабы — это по чести? Это нормально?

Местных она ненавидела. В первые месяцы после потери крыльев только ненависть и желание сделать жизнь невыносимой тем, кто лишил ее крыльев, и всем остальным аборигенам дали ей возможность выжить. Только жажда мести гнала ее вперед, только ради этого она шла, упорно шла к Тэн-Дилис, волочила на себе Тремпера, говорила, ела, искала дорогу. Только для того, чтобы отомстить, она пустилась в плавание на Архипелаг, только для того осталась жить, не сделала такой притягательный шаг в пропасть. Один шаг — и вечная свобода. Так просто. И, конечно, когда речь заходила о местных, а особенно о том, что могло унизить их, заставить страдать — Арикса была готова на что угодно, даже играть на стороне одних местных против других. Просто причинять им боль. Неважно кому, неважно как.