Накрапывал мелкий дождь, темные улицы города были мрачны, освещаемые скудными лучами фонарных столбов.

В окнах домов одна за другой зажигались свечи, из распахнутых дверей пивных и таверн раздавались веселые голоса и неровные куплеты песен, затягиваемых пьяными посетителями. Дорога, размытая дождевыми потоками, превратилась в месиво и таинственно отблескивала в пятнах падающего света.

У кабака старины Джона спешились трое всадников, нетерпеливо посматривая на двери заведения. Один из них, высокого роста, в безупречном темном камзоле, держа под уздцы вороного жеребца, усмехнулся, кивнув в сторону пивной:

— Фальшивит, приятели. Я исполнил эту арию куда лучше в прошлый раз, правда, Брэдфорд?

— Ты думаешь, я прислушивался к твоим песнопениям, — хмыкнул второй, которого назвали Брэдфордом.

Он был так же высок ростом и широкоплеч, одет в черный камзол с большими блестящими штиблетами и с гладко зачесанными в хвост темными волосами, — я даже не помню, как добрался до дому, и натворили ли мы в тот раз чего или мой братец снова подпортил нам все удовольствие!

Его приятели разразились смехом. Третий, среднего роста, худощавый, в длинном коричневом пальто и с вычурно украшенной серебром тростью в руке, похлопал его по плечу.

— У Джордана есть очень дурная манера, Брэд. Только не принимай как личное оскорбление, приятель, но твой высокородный брат обожает обламывать нам всё удовольствие и каждый раз появляется там, где его не ждут.

— И ты полагаешь, что сегодня нам снова не удастся вволю покуролесить? — осведомился Брэдфорд, неуверенно оглядываясь и осматривая темные закоулки, словно Его светлость герцог Бомонд мог где — то притаится, чтобы в неподходящий момент выскочить из укрытия и на виду у всех отшлепать своего непутевого младшего брата.

— Брось, Брэд, старина Джо не смог бы поместиться в том закоулке, его раздутая гордость застряла бы там намертво, — подначил невысокий, и оба они с дружком покатились со смеху.

— Заткнитесь, идиоты, — шикнул на них Брэдфорд, привязывая лошадь у изгороди, — слушай, Ральф, твой поросёнок готов принять смерть во имя долга перед нашими развлечениями?

— Обижаешь, — усмехнулся парень в пальто, — а ты уверен, что тебе удастся взобраться на крышу и подвесить ведро с кровью?

— Пара бутылок виски и наш Брэд хоть на луну запрыгнет, — засмеялся третий, чем вызвал недовольный взгляд Бомонда.

Эти трое дружили с юности и, несомненно, были самыми отъявленными хулиганами в окрестностях Лондона. Чарльз, единственный сын графа Бритта, имел два образования, правда, второе косвенное, ибо не осилил военную науку в одном из университетов Джорджии и вернулся в родные пенаты под крылышко отца, недавно схоронившего жену.

Ральф Спарк, старший сын виконта, слыл бездельником и повесой, обожал покуролесить и не пропускал ни одной юбки. Поговаривали, будто уж не одна деревенская девушка родила от него внебрачное дитя, но то были лишь слухи.

И наконец, главарь их банды, младший брат герцога Бомонда, Брэдфорд, которого Джордан безуспешно пытался приструнить в его выходках и привить ему чувство ответственности.

Он был первым заводилой в любой шалости, но при этом тщательно скрывал от дружков, насколько ему это не по душе.

Компания шалопаев ввалилась в пивную, весело гогоча, а спустя два часа трое друзей вышли из нее, пошатываясь и распевая песни.

Брэдфорд был самым трезвым среди приятелей, он сразу же направился на задки двора, где они припрятали поросенка, которого Ральф накануне стащил с фермы своего деда.

Парни, хохоча и споря, кто же на этот раз будет мясником, последовали за ним. Громкая музыка, лившаяся из заведения, вперемежку с пьяными голосами завсегдатаев заглушили неистовые вопли несчастного животного, когда Чарльз выпускал ему кишки.

Наполнив кровью приготовленное загодя ведро, приятели поспешили к пивной, стараясь не попасться на глаза редким прохожим.

— Не толкайся, Ральф, если не хочешь, чтобы я забрызгал кровью твое пальто, — проворчал Чарльз.

— Я заставлю тебя, ее выглотать, если хоть каплю обнаружу на себе, — отозвался Ральф, следуя за Брэдфордом.

— Тише вы, не шумите! Чарли, держи крепче ведро, не расплескай кровь!

Вся эта затея была ему не особо по нраву, но ударить в грязь лицом перед своими приятелями и не оправдать титул самого отъявленного хулигана он не мог.

Скинув с себя камзол и передав его на руки Ральфу, который предусмотрительно отступил назад, Брэдфорд закинул ногу в стремя своего скакуна и ловко, несмотря на хмельные пары, вскочил на его круп. Удерживая равновесие и пошатываясь, он начал взбираться по выступам бревен.

— Он не дотянется до вывески, — усомнился Чарльз, задрав голову вверх и наблюдая за другом.

— Если дотянется, как он удержит ведро одной рукой?

— Черт, Брэд, это была плохая идея!

— Слезай оттуда, приятель!

— Мне нужно отойти ненадолго, — наперебой начали говорить парни.

Брэдфорд чертыхнулся, свесившись вниз и пытаясь разглядеть, что происходит внизу. Ему было крайне неудобно полулежать на животе, распластанным на колючих досках ограждения, за которыми поднимался чердак.

Винные пары неумолимо испарялись, уступая место головной боли, и он уже пожалел, что ввязался в эту авантюру, поддавшись на уговоры дружков.

Топот копыт, непрестанно доносившийся со стороны дороги, заставлял его вздрагивать, ибо оказаться сейчас перед осуждающим оком брата — герцога ему ох как не хотелось.

— Брэд, слезай оттуда, — заорал Ральф, — лучше поедем навестим девочек мамаши Колли.

— Черт, я не могу слезть, — пробормотал Бомонд, безуспешно пытаясь высвободить штанину, которая зацепилась за острый крюк, торчавший из доски.

— Брэд, это не смешно! Слезай, мне слышится стук копыт!

— Вот только не говори, что по звуку копыт определил, чей это скакун, — ворчливо заметил Чарльз, поставив ведро на землю и всматриваясь вверх, туда, где застрял его друг.

— Да к дьяволу скакуна! Надо снимать оттуда Брэдфорда!

— Как ты это предлагаешь сделать?

— Ты запрыгнешь на круп его лошади и отцепишь эту чертову штанину.

— А почему это я? — возмутился Чарльз.

— Потому что ты выше меня ростом, идиот!

— Прекратите препираться, придурки! — заорал Брэдфорд, — делайте что — нибудь, я сейчас свалюсь отсюда и сверну себе шею!..

Смеркалось. Подул пронзительный ветер, разбрызгивая капли дождя и швыряя по дороге листву.

Анастасия торопливо выбралась из дилижанса, расплатилась с извозчиком и подхватила на руки хныкающую дочь, укутанную в теплое одеяльце.

Сюзанна, должно быть, проголодалась, и девушке нужно было найти укромное место, чтобы покормить ее.

Когда дилижанс, хлюпая по грязи колесами, укатил прочь, Анастасия осмотрелась. Вот она и прибыла в вечно туманный и холодный Лондон, а что теперь делать и где искать замок Бомондов, она совершенно не представляла.

Ее внимание привлекли видневшиеся неподалеку огни то ли таверны, то ли какой — то гостиницы и молодая мать, прижав ребенка к груди, поспешила туда, молясь, чтобы ей повезло и если это гостиница, в ней нашлись свободные номера.

Подойдя поближе, девушка остановилась, услышав громкие голоса, которые что — то наперебой кричали, и оглядела темную улицу, утопающую в слякоти.

В свете скудного фонарного столба она сумела различить две мужские фигуры, копошащиеся у входа в пивную.

Один из мужчин пытался залезть на вывеску или что — то в этом роде, а другой, стоя на земле, подначивал его веселыми шуточками.

Анастасия нерешительно попятилась, отступая вглубь мрака, чтобы хулиганы ее не заметили. И тут ее взгляд уловил еще одного человека, он неловко полулежал на выступе под вывеской заведения, нелепо дергая правой ногой.

Тот, что балансировал на крупе лошади, наконец смог дотянуться до своего приятеля и отцепил его штанину от крюка, после чего, не удержав равновесия, взмахнул руками и повалился на землю.