Целитель наступил на тень, что сплошником покрывала арену:

— Что не так с небом?

— Ах, это… мой сюрприз, — выдавил из себя Лже-Эдвард.

— Целитель, заткни варежку, ты все портишь! — перебил их черный ящер, но последовавшая далее фраза заставила его сомкнуть челюсти.

— Впервые вижу такой огромный портал. Что ты задумал?

— Портал? — рассеянно бросила мисс Кингман.

— Поиграть, — коротко ответил тот, ухмыльнулся и предстал перед Целителем во всей своей красе. Эдвард бессознательно повалился, но Кэйти и Ацель успели его подхватить. Разумеется, никто, кроме архиэфиропов, не мог узреть его — семифутовое существо, искристое красное облако, кровавое пятно Роршаха, быстро преобразующееся в нечто с нижними конечностями паука, двумя трехпалыми руками и лицом, схожим с человеческим, но без каких-либо гуманойдных элементов, помимо черной дыры, своеобразного вихря там, где должен быть рот.

Целитель сразу же натравил на врага цепи, оплел ими эфирное тело, и вдруг… оба исчезли.

— Учитель! — перепугалась Блу.

— Не переживай, — утешала ее Кэйти, — уверена, с ним все будет хорошо.

Когда Эдвард пришел в себя, он решил, что ослеп. Таким черным было все вокруг. И таким тихим… Штормить перестало, но и небо, будто прекратило свое существование. Волны Саргассова моря разгладились в идеальное зеркало. Правда, все, что в нем отражалось — мгла.

— Эдвард! — услышал он возглас черного ящера. — Ты проснулся, как я рад!

— Я тоже рад тебя видеть, Ацель, — устало улыбнулся юноша, отметив про себя то, как уютно было находиться в объятиях пришельца. — Где мы? — отлежавшись, Эдвард и сам смекнул, что к чему.

— Там же где и были.

— Вот только Целитель и тот странный демон ушли на разборки, — добавила мисс Кингман, пристроившись у стенки на пару с девочкой-инопланетянкой. — Честно говоря, я уже сомневаюсь, что мы на Земле…

Эдвард собирался отмести ее сомнения, ведь благодаря Иде он был осведомлен о месте расположения башни. Но побоявшись расспросов, ограничился догадкой:

— Ну… океан выглядит вполне земным.

— Ага, но башня и небо… — присвистнула та по-мальчишечьи, — как-то не очень. Два-один против Земли.

XIX век, Англия. Эпоха металлургической промышленности. Слышишь ли ты, как гудит пассажирский локомотив, выхаркивая в небо черные клоки дыма, колеся по железной дороге из Ливерпуля в Манчестер на скорости 48 км/ч? Зима 1835 года выдалась достаточно агрессивной, чтобы отморозить пальцы на ногах. Непроминаемые сугробы-големы и городские бродяги, по иронии судьбы проминающиеся под них. И пока мы с тобою наедине, танцуем этот витиеватый танец «Дуэль», позволь мне рассказать тебе историю о двух братьях.

Когда то сущее, что зовется Вселенной, разделилось на Добро и Зло, Свет и Тьму, Мир, что мы с тобой знаем, растерял свою целостность. Но Вселенная не может жить по частям, как и человек не выживет, рассеки его напополам. И когда что-то разделено — обязательно приключается событие, именуемое Войной. Зло хотело искоренить Добро, а тому не оставалось ничего другого, кроме как защищаться. Не желая уступать друг другу, однажды они пошли на компромисс и породили тебя, Целитель, — нейтральную сторону, что должна была уравновешивать две противоположности. Так Зло могло быть свободным от морали, а Добро не пятнало себя грехом. Тебя можно назвать «Богом Гармонии», брат. Ты — созидатель баланса, вездесущий и могущественный. По крайней мере, был таковым до моего рождения.

За все время существования Вселенной, ты исцелял ее раны, нанесенные Тьмой, и гасил Свет, препятствуя его восхождению над Злом. Ты убийца и герой одновременно.

Но как-то раз одна маленькая глупая девочка по имени Сьюзи решила поиграть в супергероя и принять сторону Света. Конечно же, тут же сработали «Законы баланса»: у нового доброго Целителя появился брат — его полная противоположность. И Вселенная именовала его Бедой. А поскольку суть твоя проникает во все глубины Мира, затрагивая прошлое в том числе, — век Беды равен твоему, и по праву я считаю себя твоим братом-близнецом.

Совсем никто не помнит жизнь без героя, но и моя тирания пропитала бытие. Теперь Зло и Добро сидит в каждом существе. Волк загрызает лань, чтобы прокормить щенков, человек в зависти своей губит товарища, а потом вымаливает прощение в церкви. И пока ты не внемлешь мне, Целитель, — беды не миновать.

Мелкие крупицы мокрого снега слеплялись на высоте и достигали земли уже пушистыми комками. Целитель слышал врага у себя в голове, чувствовал его присутствие, но из-за разбушевавшейся метели видимость почти достигала ноля. Красная спина чудовища мелькнула на одном из дальних вагонов — это было похоже на блеск фонаря железнодорожной станции, но поезд не планировал остановку посреди ровной поляны снега, окраина которого расплывалась сиреневато-зеленым миражом леса.

Подобно стрелам, Целитель выпустил цепи, и они со свистом прорезали белый плен. Чёрные, сияющие — цепи пронеслись над рядами вагонов, но никого не пронзили.

— Настоящему Целителю непогода не страшна, — насмешливо прокомментировал его провал Беда.

— Я — настоящий Целитель! — И новый шквал рванул ему за спину.

— Слишком медленно! Физическое тело тебя тяготит. Со своими дурацкими цепями ты лишен способности телепортироваться. Пока карманная вселенная открыта — ты связан по рукам и ногам. Как же ты жалок! Если хочешь меня одолеть — у тебя одна дорога. Мы все рабы своей сути, Целитель, брат… Благодари меня за то, что я продолжаю величать тебя сиим именем.

— Если я перестану помогать миру, ты — умрёшь, по законам баланса твоё существование потеряет значимость. Почему же ты тогда просишь меня следовать этим дурацким законам? — всматривался в снежные дали Целитель. — Ты не похож на самоубийцу!

— Самоубийство — прихоть живых. А ты снова рассуждаешь, как человек. Но в чем-то ты прав, теперь, когда я осознаю своё существование, я не собираюсь так просто уходить. Боль и страдание — мой смысл. Но все живое такое скучное, предсказуемое, но ты… ты моя награда. Ради твоих мучений я готов стереть себя из бытия, а что насчёт тебя? Ты — личность, абсолютно новая личность, рожденная из борьбы настоящего Целителя и девочки Сьюзи. И ты боишься смерти, не так ли?

— Я не знаю никакой Сьюзи. И ты недооцениваешь меня! — Целитель спрятал цепи, плащ его распахнулся, обернулся двумя крыльями — черными снаружи и малиновыми, фиолетовыми, синими, объемными, глубокими, будто зелье в ведьминском котле изнутри. Он погрузил руку в карманную вселенную и вытащил исполинскую секиру из того же загадочного вещества, из которого состояли бесконечные цепи. Она была столь велика, что плащ пришлось деформировать. Одно только лезвие в высоту равнялось полутора метрам. — Я не стану делать по-твоему, я просто убью тебя, и тогда мне не придется ничего менять! — Целитель прыгнул вверх и на секунды затерялся в белом дыме, чтобы феерично упасть с неба прямо на врага.

Враг увертливо отпрянул на два вагона назад. Секира расколола ему голову и помяла корпус локомотива.

— Создаешь оружие из материи карманной вселенной? — догадался Беда, его лицо исказилось помехами. — Любопытно. Но телепортироваться ты все равно не сможешь. Вселенная не захлопнется пока ты не вернешь то, что взял.

Но Целитель не нуждался в чьй-либо критике, продолжая размахивать новехоньким оружием. Да, у него есть слабости, может быть, он больше не «Бог Гармонии», но и Беда не всесилен. Они равнозначны. Они — братья.

— Уж кто бы говорил! — перекрикивал бурю Целитель по привычке задействуя человеческую речь. — Ты ведь тоже не можешь перемещаться традиционным способом эфиров, а для открытия портала тебе требуется время.

Он снова задел врага — ударил в грудь, посыпались еще искры. Изменив безобидным цепям героя, он стал обладателем смертельного оружия — смертельного не только для архиэфиропов, но и для людей.