– Его учитель танцев и этикета буквально с ума сходит! Я ему говорю: «Ну как там мой мальчик, как течет жизнь в хоучжаофане?» А он мне: «Господин Буря окончательно потерял себя! Словно в призрака превратился! Сплошное томление, никакого такта и внимания к мелочам!»
– Полагаю, это пройдет, – слабо улыбнулась Юань. – Я постараюсь вернуть ему должный интерес к мирскому, хоть и осмелюсь признать, что не разделяю Ваших опасений: перестав быть мальчиком и сделавшись мужчиной в глазах общества, Тин впервые поднял глаза на усыпанную лепестками любви жизненную дорогу, что выстлала ему Мать Богов своей ласковой рукою.
– Ваша речь, несомненно, прекрасна, однако полезно ли такое томление для создания столь молодого?
– О, не беспокойтесь, подобные чувства совсем недавно переполняли и меня. Жаль, что проявлять их я не имела права. – Юань мягко отодвинула в сторону миску с супом и неспеша принялась за творог. – Взросление наполнено энергией видоизменения ци и всегда сопровождается чудесными переменами. Проявите должное терпение, и однажды я привезу Вам сияющего здоровьем и красотой молодого мужчину, глядящего на мир с очаровательным любопытством и жаждой истины.
– Что ж, я верю Вашим словам, – кивнула госпожа Цветок. – Ах, дорогая Юань, Вы уже прикончили первое! Тин действительно сильно опаздывает сегодня.
– Быть может, ему нездоровится?
– Еще чего, – грубовато хмыкнула женщина. – Могу поклясться чем угодно, что он не может выбрать, что надеть, вот и сводит с ума нас обеих. Если паршивец посмеет заявиться лишь тогда, когда мы прикончим второе…
В дверном проеме показались двое – мужчина с высоким лбом, раскосыми глазами и гладко зачесанными назад ониксовыми волосами стоял чуть позади, выставив руки в почтительном поклоне, а молодой юноша в длинных розовых одеяниях замер прямо перед ним, склонившись на пороге. Простояв так несколько невыносимо долгих секунд, он наконец сложил руки на животе и расставил локти параллельно земле, как того требовали правила этикета. Плавным кивком головы он отослал слугу, а затем, приподняв подбородок, медленно направился по петляющей дорожке, скашивая глаза на изящный сад камней, проплывающий мимо. Тени навеса падали на его аккуратное лицо с острым подбородком и легкими мимическими морщинками в уголках губ, округлые глаза смотрели мечтательно и потерянно.
То теряясь за перегородками, фонариками и колоннами, а то выплывая из-за них, юноша и впрямь походил на бессловесного призрака. Его одежды слабо шелестели, длинные рукава колыхались, заигрывая с ветерком. Остановившись напротив возвышения, он снова поклонился, не поднимая глаз.
– Матушка, я смиренно прошу простить меня за опоздание, – сказал он ровным и спокойным тоном, в котором, тем не менее, не читалось никакого раскаяния – только сжимающее душу волнение от грядущего знакомства с невестой. – Госпожа Буря, мне стыдно поднимать на Вас глаза, ведь оттого, что я посмел опоздать, Ваше первое впечатление обо мне наверняка безнадежно испорчено.
– Напротив, мой интерес лишь сделался сильнее, господин Цветок, – милостиво улыбнулась Юань. – Я рада находиться на территории клана и видеть Вас в полном здравии. Мы не виделись много лет – но только сейчас я осмелилась признаться себе, что все это время скучала.
Юноша плавно кивнул в знак признательности и неспеша поднялся по ступеням наверх, после чего опустился по левую руку матушки. Разумеется, он не слишком скучал по надоедливой девчонке все это время: в конце концов, в свою единственную встречу с сыном госпожи Цветок Юань умудрилась напугать мальчонку до полусмерти, а потом еще и довести до слез. Она всегда была своенравным ребенком, творившим первое, что приходит на ум. К счастью, суровое воспитание бабушки и знаменитой наставницы все же привило ей верное восприятие мира и ответственность за каждое случайно пророненное слово.
Тин поднес к губам чашку с едва теплым чаем, подул на него для приличия и принялся неспеша отхлебывать, прикрыв губы левой рукою, выставленной вперед. Длинный рукав упал на стол самым неприличным образом и почти коснулся миски с творогом, который медленно, но с аппетитом ела Глава Клана. Откашлявшись, она многозначительно посмотрела на сына, но в этом взгляде Юань увидела скорее шутливое предостережение, чем настоящую угрозу. В словах этот неизящный жест можно было бы выразить следующим образом: «Погляди-ка, сынок, какая у тебя воспитанная невестушка! Мне до твоего поведения дела нет, однако эта ханжа только и думает, что об этикете, а потому, будь добр, опусти рукав своего ханьфу, дабы та не сложила о нас дурного мнения».
Провинившийся быстро понял свою ошибку и исправил ее. Юань улыбнулась.
Несомненно, перед нею был уже не тот уродливый мальчишка с квадратной челюстью, подбородком-уголком и крошечным ртом, из которого во время плача выглядывали желтоватые кроличьи зубки. Его улыбка сделалась белоснежной, прежняя форма лица ныне казалась необъяснимо привлекательной, длинные черные волосы, начесанные подо лбом, изящно спускались по спине до самого пояса. Украшенные нефритовой шпилькой, переливающейся в лучах солнца, они стали заметно гуще со времен их далекой первой встречи и больше не топорщились в разные стороны.
Тин был совсем непохож на того таинственного красавца в танчжуане, чей взгляд источал змеиный яд, а веер выглядел подобно смертельному оружию. Юань невольно вздрогнула, просто вспомнив о нем: и впрямь, тянуть с донесением больше не стоило.
– Надеюсь, Вы полностью оправились после вчерашней схватки, дорогая Юань, – сказала Глава Клана после короткой паузы. – Вы потеряли много ци.
– Мне гораздо лучше, благодарю, – ответила девушка в той же открытой манере. – Однако, к несчастью, опасность не миновала: думается мне, что на территории сыхэюань по-прежнему находится коварный злодей.
От удивления и страха Тин подпрыгнул на своем месте, едва не пролив чай. Из его груди вырвался рваный вздох, и юноша, спешно оглядевшись по сторонам, невольно придвинулся к матери. Девушка подумала, что ей стоило бы обсудить этот вопрос еще до его прибытия: в конце концов, у них было достаточно времени.
– Вы замечали нечто странное на территории? – сдержанно задала вопрос госпожа Цветок, внезапно посерьезнев. – Неужели мой дом становится для этих негодяек проходным двором?
– С Вашего позволения… – Юань собралась с силами, сделала медленный вдох и такой же медленный выдох. – Это был юноша. Совсем молодой, может, ровесник моего досточтимого жениха, в красном халате, декоративной куртке и танчжуане. Волосы у него длинные, черные и густые, а лицо столь красиво, что сердце пропускает удары. Увидев меня, незнакомец материализовал веер с павлиньими перьями прямо из воздуха, как это делают воительницы великих родов со своим оружием в случае необходимости.
Тин испуганно вжал голову в плечи, Глава Клана побледнела.
– И он посмел напасть на Вас?!
– Нет-нет, что Вы, просто постоял на месте, а затем исчез. – Девушка едва заметно повела плечами, сама изумляясь этой необычной истории. – Полагаю, он хотел запугать меня или предупредить. Прошу прощения за бестактность, госпожа Цветок, однако я все же осмелюсь спросить: есть ли у Вас какие-либо предположения…
– О, несомненно. – Ее губы предательски задрожали, глаза нездорово заблестели. Она отставила в сторону недоеденный творог и тяжело сглотнула, будто в коридоре их ожидала целая армия непобедимых бойцов. – Так и знала, что этого лиходея так просто не прикончить. Понимала, что он вернется, но все тешилась беспочвенными иллюзиями – внушала себе, что мы все же убили его тогда, семь лет назад.
Девушка невольно опустила глаза долу, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Именно семь лет назад мир превратился в дым и пепел, неповоротливая Дэйю умерла, спасая возлюбленного, а трупы устлали дороги, не позволяя живым сделать и шагу. По сей день причиной того таинственного события официально считалось нападение членов отверженного Матерью Богов клана Костей, сильного настолько, что даже Великое Око Разума в компании сильнейших монахинь и великой госпожи Буря оказались бессильны.