– Будьте бдительны, парни, кругом горы, здесь опасно.
– Кто же осмелится напасть на обоз самого Аттилы? – удивился Истр.
– Да кто угодно! – усмехнулся старый сигамбр. – Здесь всякого сброда хватает: встречаются шайки даков, гетов, герулов. У нас, на Шельде, таких называли алеманами.
– Алеманы? – вскинул глаза Родион. – Я что-то слышал про них. Это же, кажется, такой народ.
– Никакой не народ, а просто разноплеменная сволочь, сбившаяся в стаи. Нападут скопом, разграбят обоз, разбегутся – поди поищи!
– А если мы их увидим?
– В бой не ввязывайтесь, ваша задача – поднять тревогу.
Отойдя от костров, вооруженные короткими копьями парни канули в темноту – Радомир, Тужир, Истр и Миусс, постепенно прибившийся к их компании.
– Я так мыслю, наш рубеж – вот до этого кряжа, – Истр указал на серебрящиеся в свете луны ели.
– Да, – согласился Радомир. – А тот лес нынче охраняют готы.
– Гнусная собака Эрмольд?
– Нет, сегодня там Фротберт и с ним еще какие-то, я их не знаю.
Все четверо осторожно поднялись на кряж – дорогу присмотрели еще засветло.
– Будем медленно двигаться в ельнике, – тихо скомандовал Радомир. – Я с Миуссом – с той стороны, а вы – с этой. Заметите что-то подозрительное – кричите кукушкой.
– Какая кукушка посреди зимы, брат?
– Ой, да! Ну, тогда… другой какой-нибудь птицей.
– Лучше волком повыть, – предложил гунн. – Два раза кряду, а потом еще один, вот так…
И завыл, да настолько похоже, что с той стороны ельника, выше по кряжу, откликнулась целая стая!
– Ишь, развылись, – прошептал Истр. – Съедят нас тут еще…
– И зачем только Хлотарь нас послал? – Радомир хмыкнул. – Да разве здесь ночью кто-то пойдет? Ноги только переломает, а мы и не увидим ничего.
– Не надо видеть, – резонно возразил Миусс. – Враги – люди тоже, да. Надо им есть, пить, справлять нужду – это все мы учуять можем.
– Что ж, надеюсь, мы их учуем вовремя. То есть раньше, чем они нас.
Караульщики разошлись, каждый пустился в свою сторону. Вокруг сильно пахло смолой, какой-то застарелой гарью и сырой хвоей. А вот явственно потянуло костром! Радомир сразу насторожился.
– Это наши, – шепнул гунн. – Жгут костры, а ветер от стана. Опасность придет не сейчас, а как начнет светать. Только тогда враги сумеют что-то разглядеть и попробуют подобраться к обозу.
В ельнике они просидели почти до рассвета: Миусс молча прислушивался, да и Радомиру велел не шуметь. Тот подчинился, признавая превосходство гунна в подобных делах. Ничто не нарушало тишины, кроме обычных звуков зимнего леса: то сова подавала голос, то волки. Когда забрезжил рассвет, все четверо дозорных снова сошлись вместе.
– Печенкой чую – неладно что-то, – озабоченно промолвил Истр.
– За обозом следят, да, – с обычной невозмутимостью подтвердил юный гунн. – Что слышали?
– Волки как-то не так выли, не по-нашему… Или здесь другие волки? Одинокие?
– Волки зимой обычно стаями ходят, да. Птиц слышали?
– Дятел всю ночь стучал – тук-тук… тук… Тук-тук… тук. Словно знак кому подавал.
– Так пойдем посмотрим, – предложил Радомир.
– Они нас раньше заметят, чем мы их, горы-то свои они лучше знают.
– И что будем делать?
– Ждать. Обоз сейчас пойдет, они следом. А мы спустимся вниз и догоним своих.
– В драку лезть не сказал Хлотарь, – подтвердил Миусс. – Ждать и тревогу поднять сказал, а не искать приключений на задницу себе, да.
И Родион, хоть и считался «старшим наряда», не стал спорить. Понимал: эти парни, всю жизнь прожившие в тесном единении с природой, понимают в этих делах гораздо лучше него.
Но тогда что же выходит – за обозом и впрямь следят?
– А они сейчас не нападут?
– Не нападут, нет, – покачал головой гунн. – Неудобное место – долина слишком широка, да. А здесь горы. Где-то есть и теснины, там и будет засада, да.
Когда вершины елей заблестели от лучей восходящего солнца, дозорные спустились по склону и быстро догнали, идя по следам, недавно тронувшийся с места обоз.
– За нами кто-то следит, – доложил Радомир Хлотарю, ничуть не удивленному столь поздним появлением стражей. – Всю ночь злыдни друг другу знаки подавали, теперь следом пробираются.
– Алеманы, – хмуро кивнул сигамбр. – Ясно, что хотят напасть и ждут подходящего случая. Впереди наверняка есть удобные для нападения места – теснины, перевалы, горные речки. Там нас и будут ждать. Но Варимберт херцог знает, не в первый раз он ходит этими путями. Ночью спали?
– Так, вполглаза, по очереди.
– Хорошо. Тогда берите коней и скачите вперед, на разведку, но делайте вид, будто выбираете место для привала. А я доложу херцогу.
Скачите! Легко сказать! Родион, к примеру, не знал, с какой стороны и подойти к лошади, там более как на нее залезать.
– Местность каменистая, лошади ноги поломать могут, да, – возразил гунн. – Пешком быстрее будет.
– Хорошо, идите пешком.
Радомир повеселел: слава богу, хоть позориться не пришлось. А впрочем, ездить верхом – тоже полезное умение, надо будет при случае и этому поучиться. Чего раньше не догадался, когда тот же Миусс под рукой в качестве наставника?
Но и пешком Родион, даром что бывалый турист, едва поспевал за парнями, бодро тронувшимися в путь. Пару раз споткнулся даже, остальным пришлось его ждать. Однако растянувшийся караван обогнали быстро. Снега вокруг почти не было, лишь на вершинах гор белели шапки. Землю покрывали камни, глина, песок, зеленовато-коричневый мох. Постоянно встречались кострища по сторонам, следы лошадиных копыт и тележных колес: видно было, что этой дорогой часто пользуются.
– Вон там теснина, – Миусс показал вперед. – Судя по всему.
– Что значит – судя по всему? – Радомир в удивлении взглянул на товарища. – Ты что же, дружище, дороги не помнишь?
– Нет, – гунн покачал головой. – Туда мы путем другим ехали, обратно – путь незнакомый, нет. Один Вармиберт херцог знает, другой мало кто, даже Хлотарь – нет, не ходил здесь.
– Все с вами понятно, – усмехнулся Родион. – Наберут всяких по объявлению… Ого, да там высокая гора!
– И речка! И скалы вокруг… – Тужир пробежал вперед, потом остановился, поджидая товарищей. – Смотрите-ка, проход совсем узенький, два воза вряд ли разъедутся. А сверху скалы и камни.
– Камни вниз сбросить легко, да.
– Значит, получается, это будет здесь? Или пробежимся дальше?
Километра через полтора-два обнаружили другое место для засады, но не такое удобное.
– При нужде и здесь можно напасть, – заметил Истр. – Но там лучше.
Обоз и охранявший его отряд гуннов, пеших и конных, продвигались вперед, не подавая вида, будто подозревают об опасности. Казалось, мыслями воины Варимберта уже были дома: кто-то пел, кто-то беспечно болтал, раздавался хохот.
Вот впереди показалась теснина: прямо над головами нависали грозные скалы, поросшие раскидистыми кривобокими соснами. Часть повозок уже втянулась в расщелину, как вдруг продвижение застопорилось: упал паланкин, который везли две лошади, и загородил дорогу. Тут же началась давка, суета и ругань, сам херцог подъехал ближе, возничие и воины стягивались к месту происшествия.
И вдруг засвистели стрелы; гулким, долго не затухающим эхом пронесся по кручам воинственный клич. Какие-то косматые люди, точно злобные духи гор, внезапно напали с крутых склонов на обоз, полетели камни…
Но не успел первый камень коснуться земли, как всадники, а с ними и распряженные обозные лошади вылетели из теснины прочь, оставив только сани-волокуши… в которых ничегошеньки не было, кроме еловых лап!
Зато весь остальной обоз был мгновенно окружен гуннскими воинами, выставившими плотно сомкнутые щиты – как кстати люди, оказывается, собрались вместе! На горячих конях, с гиканьем враги неслись из расщелин, но натыкались на град стрел и дротиков. А сверху ловкие словены и готы уже напали на тех, кто только что сбрасывал камни. Увы, воинское счастье переменчиво; как любил говорить Варимберт, quod tibi fieri non vis, alteri ne feceris – не делай другому того, чего себе не желаешь.
