Артур Питт увидел толпу сразу же после того, как покинул офис «Единства» и начал переходить улицу. Остановившись на углу возле своего автомобиля, он закурил. Затем, крепко держа портфель, открыл дверцу машины и бросил еще один взгляд на толпу. Горожан было человек пятьдесят-шестьдесят – рабочих, мелких предпринимателей, конторских служащих, механиков, водителей грузовиков, фермеров, домохозяек, торговцев. Самых обыкновенных представителей среднего класса.

Питт скользнул на сиденье и, включив микрофон на приборной панели, вызвал свое высшее начальство – директора региона Южная Америка. Люди, заполняя улицу, молча и быстро приближались к его автомобилю. Вне всякого сомнения, они опознали его, представителя высшей категории, по одежде – белой рубашке с галстуком, серому костюму, фетровой шляпе. Портфель. Сияющие черные туфли. Излучатель, поблескивающий из нагрудного кармана. Он вытащил золотистую трубку и держал ее наготове.

– Чрезвычайная ситуация, – произнес он.

– Таубман слушает, – раздалось из динамика. – Где вы находитесь? – Отдаленный голос чиновника доносился словно бы откуда-то сверху.

– Все еще в Алабаме, в Сидар-Гроувз. Ко мне приближается толпа. Выехать невозможно. Похоже, тут собрался весь город.

– Кто-то из целителей там есть?

На краю тротуара молча стоял коротко подстриженный старик с крупной головой. На нем был просторный коричневый халат, подпоясанный узловатой веревкой, и сандалии.

– Да, один, – ответил Питт.

– Попробуйте зафиксировать для «Вулкана-три».

– Попытаюсь.

Толпа уже окружила автомобиль. Питт слышал, как множество рук осторожно и изучающе шарят по корпусу.

Он подался назад и закрыл дверцы на двойной замок. Стекла были подняты, крыша в порядке. Он включил защиту, встроенную в автомобиль. Послышался тихий шум работающей системы, ее элементы искали слабые звенья в защитной броне.

Старик в коричневом халате по-прежнему стоял, не двигаясь, на краю тротуара. Поблизости от него остановились еще несколько человек в обычной одежде.

Питт вытащил сканер и поднял его. В то же мгновение в дверцу чуть пониже стекла ударил камень. Автомобиль содрогнулся, сканер подпрыгнул у Питта в руках. Второй камень угодил прямо в стекло, и оно тут же покрылось сетью трещин.

Питт выронил сканер:

– Мне нужна помощь. Они настроены решительно.

– Подмога уже в пути. Попытайтесь сделать изображение получше. Мы не можем ничего разобрать.

– Конечно, не можете, – нервно ответил Питт. – Они заметили эту штуковину у меня в руке и начали швыряться камнями.

Одно из задних стекол треснуло. Несколько рук тут же потянулись к нему.

– Я намерен убираться отсюда, мистер Таубман.

Питт мрачно оскалился, заметив краем глаза, как защитная система пытается заделать пробоину, – пытается и не может. Как только вспенивался новый кусок пластика, руки снаружи хватали и отламывали его.

– Не поддавайтесь панике, – посоветовал ему из динамика голос с оттенком металла.

– Чтобы сохранить мозги?

Питт тронулся с места. Автомобиль проехал несколько ярдов и встал как вкопанный. Мотор заглох, а с ним перестала работать и защитная система; ее тихий гул прекратился. Питтом овладел острый приступ паники. Он оставил попытку найти сканер и трясущимися пальцами вытащил излучатель. Четыре или пять человек забрались на капот, закрывая ему обзор, несколько залезли на крышу. Оттуда внезапно донесся рокот – они начали сверлить крышу термобуром.

– Сколько им потребуется времени? – быстро пробормотал Питт. – Я застрял. Они использовали какую-то разрушающую жидкость и вывели из строя двигатель.

– Полиция прибудет с минуты на минуту, – ответил ему спокойный металлический голос, лишенный страха и такой безразличный к его положению. Голос организатора. Глубокий и солидный, отстраненный от всех этих опасностей.

– Пусть поторапливаются.

Автомобиль сперва качнуло от града камней, обрушившихся на него, затем он зловеще зашатался: в него вцепились с одного бока и пытались перевернуть. Оба задних стекла были выбиты. Мужская рука потянулась к дверной защелке. Питт испепелил ее излучателем.

– Я вывел из строя одного.

– Если бы вы смогли показать нам на сканере хотя бы нескольких…

Протянулись еще несколько рук. В машине стало жарко – термобур почти прошел сквозь обшивку.

– Некогда.

Питт направил луч на портфель и выждал, пока от того ничего не осталось. Затем поспешно уничтожил содержимое карманов, документы и напоследок свой бумажник. Когда пластик вскипел черной массой, Питт на мгновение увидел фото своей жены… затем оно сгорело.

– Они уже в машине, – спокойно произнес он, когда обшивка автомобиля со скрежетом разошлась под напором бура.

– Попытайтесь продержаться, Питт. Патруль вот-вот…

Внезапно динамик умолк. Чьи-то руки схватили Питта и прижали к сиденью. Пиджак затрещал по швам, галстук содрали с шеи. Он вскрикнул. Камень попал ему прямо в лицо, излучатель упал на пол. Разбитой бутылкой ему перерезали глаза и рот. Его крик оборвался. Тела сомкнулись над ним, он соскользнул с сиденья и был погребен под их шевелящейся теплой массой.

На приборной панели продолжал работать скрытый сканер, замаскированный под зажигалку, фиксируя эту сцену. Питт не знал о нем; прибор был вмонтирован в автомобиль, присланный ему боссом. Затем из массы барахтавшихся людей протянулась чья-то рука, опытными пальцами ощупала приборную панель – и очень осторожно потянула проводок. Замаскированный сканер прекратил работу. Его время кончилось, как и Питта.

Вдали на шоссе траурно проревели сирены полицейского патруля.

Та же самая опытная рука осторожно отпустила проводок и исчезла в общей массе…

***

Уильям Баррис тщательно изучил фотографию, еще раз сравнив ее со вторым снимком, переданным сканером. На его письменном столе стояла чашка кофе. Напиток уже превратился в холодную жижу, забытую среди бумаг. Здание «Единства» звенело и вибрировало от звуков множества компьютеров, калькуляторов, видеофонов, телетайпов и массы принтеров, на которых работали младшие клерки. Чиновники бесконечно сновали по лабиринтам коридоров и бесчисленным ячейкам, в которых занимался делами персонал высшей категории. Три юные секретарши, цокая высокими каблучками, быстро прошли мимо его кабинета. Они возвращались к своим рабочим местам после перерыва на обед. Обычно он обращал на них внимание, особенно на стройную блондинку в розовом свитере, но не сегодня; он даже не заметил, что они прошли.

– Это необычное лицо, – пробормотал Баррис. – Взгляните на глаза и надбровные дуги.

– Френология, – равнодушно отозвался Таубман.

Его пухлое, хорошо выбритое лицо выражало скуку. В отличие от своего собеседника он проследил за секретаршами. Баррис бросил фото на стол:

– Неудивительно, что у них так много последователей. С такими организаторами, как этот…

Он снова впился взглядом в крошечный фрагмент снимка сканера. Это было единственное, что удавалось разглядеть. Тот же самый мужчина? Баррис не был полностью уверен. Только пятно, форма без очертаний. Наконец он вернул фото Таубману:

– Как его зовут?

– Отец Филдс. – Таубман неспешно открыл досье. – Пятьдесят девять лет. Профессия – электротехник. Высококлассный специалист. Один из лучших во время войны. Родился в Маконе, штат Джорджия, в тысяча девятьсот семидесятом году. Присоединился к целителям два года назад, в самом начале Движения. Один из основателей, если можно доверять нашим информаторам. Два месяца провел в психологической коррекционной лаборатории в Атланте…

– Так долго?

Баррис был поражен. У большинства людей на это уходила неделя. В этой лаборатории быстро наступало здравомыслие – у них все было оборудовано по высшему классу, имелась лучшая медицинская техника, даже неизвестная ему, которую он видел лишь мельком. Всякий раз, посещая ее, он начинал чувствовать сильный страх… несмотря на то, что имел полную неприкосновенность.