тем, что Эрзя и Мокша не прошли через единый этногенез, вышли на

историческую сцену из разных пространственно-временных пределов и

пошли по ней своими параллельными путями, которые пересеклись в начале

XX в. с образованием Мордовской АССР. Это пересечение не привело к

образованию одной дороги из двух дорог. Следствием его стала подмена

понятий и интересов, дезориентация этнического сознания, аннигиляция

разума в национальном бытии, путание под ногами друг у друга, что порож-

дает желание вытолкнуть «соперника» на обочину. Не получилось из Эрзи и

Мокши даже двуликого Януса, ибо они не имеют ни единого туловища, ни

единой головы. Они живут своими отдельными жизнями, глядя на мир раз-

ными глазами так же, как это было в ХII–XIII вв., при Пургасе и Пурейше.

«Мокша и эрзя два генетически различных, но исторически

совместимых субэтноса не сливаются, развиваются совместно с русским

этносом, татарским народом, имея два коренных материнских языка – языки

мокши и эрзи и русский язык»; «Они – мокша и эрзя, не субэтносы, а

самостоятельные различные взаимодополняющие друг друга и русский народ

этносы русского суперэтноса и русских гиперэтносов» [Гагаев А. А.: 2014, 44, 92].

Каждый этнос в основе своей имеет присущий ему одному генотип. В

генотипе заложена программа его биологического, социального и

культурного поведения и развития. Народ может испытывать различные

исторические потрясения, делать зигзаги в своем движении во времени и

пространстве, но субстанционально он останется неизменным. Генетическая

несовместимость национальностей исключает возможность их диффузии, 233

образования качественно новой этнической системы. В генотипе запрограм-

мирован и разум народа, вследствие чего из века в век он мыслит одинаково

и одинаково смотрит на себя и окружающий мир.

Создатели мордовской автономии в 2030-е гг. XX вв. не знали законов

исторического развития этносов, не понимали природу национальной

психологии. Поэтому они просчитались, предполагая, что в рамках

Мордовской АССР из Эрзи и Мокши возникнет единый народ под именем

мордва. «Мордва» существует только на бумаге как псевдоэтноним с

негативным оттенком, подчёркивающим ущербность обозначаемого им

народа. Даже насильственное насаждение этого названия (в паспортах, анкетах, официальных документах) не сумело преодолеть его невосприятие

эрзянами и мокшанами. «Мордовский» народ не сложился и не мог

сложиться, ибо из двух народов один народ искусственным путём не может

получиться так же, как из двух человек один человек. Попытка их

«хирургического» объединения, слияния приведёт к их уничтожению.

В последние два десятилетия некоторыми лингвистами внедрялась в

общественное сознание и в сознание руководства Мордовии мысль о

возможности и даже необходимости создания единого «мордовского» языка.

Отметим: русский литературный язык «создавался» писателями и поэтами на

основе одного живого разговорного языка на протяжении XVIII–XX вв.

(300 лет). Ни один ученый не помышлял слить в одном языке два или

несколько языков. Украинец Н. В. Гоголь ни одно своё произведение не

написал на русско-украинском языке.

Автономность Эрзи и Мокши как этносов иллюстрируется помимо

самостоятельности их языков совершенной оригинальностью мифологии, религии, фольклора. В отличие от Эрзи, у Мокши свои особенные боги, обычаи, традиции, обряды. Сходства в мифологии и эпосе – либо типологи-

ческого, либо культурно-исторического порядка. Историко-генетическая

общность отсутствует. На этническую самобытность Эрзи и Мокши указы-

вает отсутствие в их языках общего, объединяющего их этнонима.

Иноязычный этноним мордва сродни собирательным прозваниям татарва, немчура, москали, хохлы, указывающим на принадлежность к определенной

группе народов не по признаку этнического родства, а по признаку отличия

их от русских в языке, территории расселения, образе жизни. Этот термин

так и не вошёл в эрзянский и мокшанский языки ни как этноним, ни как

обыкновенное слово. Говорить о существовании народа без имени (самоназ-

вания) нельзя. Мордва в устах кого-то станет этнонимом только тогда, когда

тот, кого им обозначают извне, признает, что он мордва, что он мыслит себя

мордвином.

Принципиально разнятся Эрзя и Мокша в женской национальной

одежде. От мокшанской женской одежды (намотанный вокруг головы

цветастый платок с бахромой, короткая широкая юбка, штаны под юбкой) веет востоком: она указывает на тюркский и иранский миры. Одежда эрзянки

(длинное платье из белого холста, покрываемое накидкой «руцей», набедрен-

ный пулай с пышной бахромой, на голове панго с высоким кокошником, 234

символизирующим солнце) ассоциируется со средиземноморской Европой, с

римским миром.

Существенно отличаются Эрзя и Мокша в менталитете. Мокшанин

любит свой язык и свою национальность, гордится именем, которым

наделила его история,  Мокша. Эрзянин любит себя только по большим

праздникам, юбилеям, в остальные дни ему его национальность не нужна, ибо в нём живёт русский дух и от него «Русью пахнет». Правомерность

слияния Эрзи и Мокши в единую народность под названием мордва не

подтверждается ни историческими, ни лингвистическими, ни этнографиче-

скими, ни антропологическими данными. К тому же исследованием истории

и культуры эрзян и мокшан по отдельности никто основательно не

занимался. Последнее обстоятельство указывает на то, что они совершенно

не изучены не только как отдельные самостоятельные народы, но и как

субэтносы, и их исследование – дело будущего, если осознание этого

утвердится в науке. Эрзя и Мокша разделены территориально.

Эрзя проживала на Волге, Оке, Москве, Клязьме, Суре и на других

отмеченных мной территориях, Мокша обитала в бассейнах рек Мокша и

Цна. Из-за территориальной разобщённости они практически не контактиро-

вали друг с другом, не имели этнических, культурных и экономических

связей, в силу чего лишь отдалённо представляли себе друг друга.

Как два самостоятельных языка существуют мокшанский и эрзянский

языки, сильно отличающиеся фонетикой и морфологией. С. К. Кузнецов в

своё время заметил: «Наречие эрзянское отличается от мокшанского и

фонетикой, и лексическим составом. Мокшанин и эрзянин, если они не из

соседних, пограничных деревень, не в состоянии понять друг друга и

прибегают для объяснений к русскому языку» [Кузнецов С. К.: 1912, 65]. Для

эрзянского языка характерно полногласие и свободное ударение, для

мокшанского – наличие фиксированного ударения и преобладание согласных

звуков. Наличие сходных слов в мокшанском и эрзянском языке объясняется

заимствованием. Поднявшись по Дону и другим рекам на Цну и Мокшу из

ираноязычного мира, мокшане сели по соседству с эрзянским населением, заимствовали из эрзянского языка большое количество слов, видоизменили

их в соответствии с внутренней структурой своего языка и таким образом

сохранили свою языковую и этническую идентичность. От названия реки

Мокша они получили новое своё имя. Ситуация с мокшанами напоминает

ситуацию с болгарами, которые, мигрировав в славянские пределы, сделали

заимствования из славянских языков, но сохранили свое самоназвание и

этническое самосознание.

С. К. Кузнецов обратил внимание на различные антропологические

типы эрзян и мокшан: «Присматриваясь к мокшанской толпе, наблюдатель

скоро заметит, что она представляет большее разнообразие типов, сравни-

тельно с эрзянской. Рядом с белокурыми, сероглазыми и обладающими

светлой кожей особями, из которых состоит эрзянская толпа, мы встречаем