Пургас).

А. А. Гагаев сожалеет о том, что отсутствует международный журнал, посвященный финно-угорскому миру в целом, с собственным бюджетом и

кругом научных сотрудников по всему миру и Евразии. Финно-угры не

имеют должного голоса в мире и не способны к борьбе за свои права.

230

Необходимо создание институтов финно-угорского мира как субъектов

законодательства в Евразии и мире. Несмотря на такое положение дел, угро-

финские ученые написали ряд прекрасных работ, исследующих самые

различные стороны жизнедеятельности угро-финских этносов и их

взаимоотношения с русской и мировой культурой. Одна из онтологических

особенностей угро-финна, – пишет А. А. Гагаев, – любовь к России, своей

геополитической родине. Эстетическое мышление угро-финского человека

интегрирует эстетические переживания русских, тюрок, ирано-алан. Угро-

финн верит в традиции, прежде всего в св. Иоанна Златоуста, хотя в большей

мере – в традиции св. Серафима Саровского, то есть чрезмерно полагается

на Промысел и государство, а не на себя. Он живёт надеждой, надеется на

Князя и на Бога, чудо, но мало действует сам.

А. А. Гагаев – первый исследователь, нарисовавший этнический, исто-

рический, социальный, художественно-эстетический, духовно-нравственный, философский образы Мокши и Эрзи со всеми их противоречиями, свобод-

ными от идеологических и политических издержек. Он считает Мокшу и

Эрзю равноправными субъектами русской истории, частью русского этноса, отвергает противопоставление Эрзи и Мокши русским. Это правильный

взгляд на историю многонациональной России, которая сильна единением

своих этносов.

Историографический образ Мордвы не имеет до сих пор этногенети-

ческой, этнографической, цивилизационной и лингвистической ясности, его

толкование противоречиво, во многих случаях тенденциозно, окрашено в

негативный цвет. В исторических трактатах XIX–XXI вв. не обозначена

территория проживания этого народа, не звучит его имя, оно скрывается под

словосочетанием «финно-угры», представляющие собой родственные, но

самобытные этносы. К сожалению, историческая наука Мордовии за

последние 30 лет сдала те позиции, которые имела при советской власти. Ни

Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве

Республики Мордовия, ни Мордовский государственный университет не

имеют государственные планы и программы по изучению древней и

современной истории народов Эрзя и Мокша. Исследования ведутся

отдельными лицами без финансовой и организационной поддержки

государства. Средства на публикацию научных трудов не выделяются.

Значение Мордвы в истории России многократно значительней того

места, которое ей уделяется в науке и общественной жизни страны. Наряду с

другими финно-балтами она есть единственный неколебимый этнографи-

ческий, цивилизационный и культурный фундамент, на котором держится и

покоится современный русский этнос и его государственность. «Мордовские

лица», о которых ревностно писал Д. И. Иловайский, до сего времени, как

ромашки и васильки на весенних полях и лугах, светятся на рязанских, владимирских, московских, тамбовских, ярославских, костромских, новго-

родских, архангельских, нижегородских землях, украшая их ликами первоз-

данной мифологической красоты.

231

13. НАРОД МОКША

Синонимом Эрзи в научной литературе часто называется народ

Мокша. Однако Эрзя и Мокша в реальной жизни и в фольклоре предстают

как два самостоятельных этноса со своим жизненным пространством и

временем, разными генотипами, языками, менталитетами. Они имеют особые

исторические судьбы, поют свои песни, рассказывают свои сказки. В XIII в.

мокшанский князь Пуреш в союзе с владимиро-муромскими князьями воевал

против эрзянского княжества Пургасова Русь во главе с Пургасом. В

последующие века сведений о пересечении взаимоотношений между Эрзей и

Мокшей не имеется. Основные массы эрзянского и мокшанского населения

разобщены территориально. Эрзя жила на Волге (от истока до устья), Оке, Суре, Волхове, у Балтийского и Белого морей, Мокша на Мокше и Цне, что

исключало интенсивные контакты между ними. Между тем сходные явления

в языке (некоторое сходство словарного состава при различии фонетики) и

фольклоре (общность эпического царя Тюштяна при различии сюжетов о нём

и его образа) указывают на существование в прошлом контактов между

ними. Большинство исследователей внешнее сходство в словарном составе

эрзянского и мокшанского языков объясняют историко-генетическими

причинами, предполагая, что Эрзя и Мокша отпочковались в X–XIII вв. из

единого родо-племенного образования. Историко-культурный фактор при

этом игнорируется.

Мокша в эпоху Великого переселения народов пришла на реку Мокшу, где жила Эрзя, из пределов иранского мира. Здесь частично ассимилировала

местное население, заимствовала много слов из его языка, но не сам язык, омокшанила их и приняла новое самоназвание. В пользу такого предположе-

ния говорят разные антропологические и социально-психологические

признаки: мокшане, в отличие от эрзян, имеют тёмную пигментацию, располагают более толерантной, способной к адаптации психологией, менее

подвержены русификации, обладают более устойчивым самосознанием, более терпимы друг к другу и менее агрессивны в отношении друг друга

(эрзяне рубят сук, на котором сидят, мокшане под сук, на котором сидят, подставляют дубовые подпорки). Принципиально разнятся языки: в

мокшанском языке преобладают согласные звуки, в эрзянском языке

доминирует полногласие; в мокшанском языке существуют фиксированные

ударения, в эрзянском языке ударения свободные.

Мокшанский феномен сродни феномену болгар, которые, оказавшись

среди славян на Дунае, подверглись их языковому влиянию, не утратив своей

идентичности. Не утратили своей идентичности и мокшане, испытав влияние

эрзянского языка. На протяжении 1000-летней, до сих пор недостаточно

исследованной, истории Мокша и Эрзя всё более и более развивают свою

этническую идентичность. В современной Мордовии издаются общественно-

политические газеты и литературно-художественные журналы на эрзянском

и мокшанском языках, в школах и вузах как самостоятельные изучаются

232

эрзянский и мокшанский языки, существует литература на двух языках, в

национальном театре ставятся спектакли на двух языках. Объективно эрзя и

мокша – самостоятельные этносы, которые ближе друг к другу не больше, чем к русским, татарам, чувашам, башкирам, немцам и другим национально-

стям.

Несмотря на приведенные свойства исторической и этнической авто-

номности, Мокша и Эрзя в русской и мордовской историографии описыва-

ются как два колена одного народа, как два субэтноса единого этноса, хотя в

пользу такого обобщения весомые аргументы не приводятся. В результате

вне поля зрения науки оказывается историческая, этническая, культурная

идентичность этих народов. Попытки выявить эту идентичность в силу

установившейся традиции не предпринимаются. Когда говорят о мордве, эрзянский и мокшанский аспекты определений и оценок игнорируются и

объективно речь ведётся о народе-абстракции, существующем только в

термине. Помимо языков, об особых путях исторического развития Эрзи и

Мокши свидетельствуют, их мифология и фольклор, имеющие самостоятель-

ные тематику, сюжеты, персонажи, поэтику и эстетику.

Героическая поэзия, известная научному миру как «мордовская», является эрзянской. Мокшанский фольклор не знает героических мифов и

героических эпических песен в их классической форме. Исторические песни

в своем большинстве тоже эрзянские. Данное обстоятельство объясняется