языках и некоторых других народов (Африки, Южной и Северной Америк, Индии и т. д.), но правомерно ли их переносить на эрзян? В латинском языке
есть слова мordax («кусающий, острый, колючий») и mordeo («пожирать, уничтожать, мучить»), созвучные слову мордва, но они не обозначают какой-
либо народ . В вопросе со словом мордва удивляет то, что ни один его
толкователь не привел доказательств применения иранцами слов морт и
мард для обозначения Эрзи. Столь же необоснованно отождествление
Д. В. Бубрихом псевдоэтнонима мордва со словом мирде («супруг»), в
результате которого народ Эрзя превращается в сообщество мужей без учёта
женщин, детей, незамужних девушек, неженатых парней. Иначе говоря, все
приведённые этимологические версии названия мордва не основаны на
фактах и убедительной логике. В западноевропейских письменных
источниках для обозначения Эрзи употреблены названия Merdas, Merdinis, Merdium, мордвы – Mordani, Mordua, Morduinos. Все они – переводы слов
Эрзя и мордва на те или иные языки. Рубрук указывает, что за мокшанами
«живут другие, именуемые Мердас, которых латины называют Мердинис, и
они – Сарацины. За ними находится Этилия. Эта река превосходит своею
величиною все, какие я видел; она течет с севера, направляясь из Великой
Булгарии к югу, и впадает в некое озеро, имеющее в окружности
пространство (пути) в четыре месяца…» [Путешествия: 1957, 111]. В русских
летописях слово мордва впервые упомянуто в Повести временных лет
(начало XII в.). Что за народ оно обозначает, летописец не сообщает.
А. И. Попов народ по имени mordens в сочинении Иордана считал
«непонятным местом» [Попов А. И.: 1973, 102]. Финская исследовательница
И. Коркканен полагала необязательным идентифицировать mordens с наро-
дом мордва. По её мнению, mordens Иордана соответствует названию
«мадокой», которым у Птоломея именуются царские сарматы [Юрчён-
ков В. А.: 1995, 22–23]. Данная точка зрения приобретает значительный
смысл при том обстоятельстве, что Эрзя с её территориальными и
диалектными различиями обозначалась словом merens, которое на латыни
означает «достойный». «Мордва» появилась как областной термин без
точного его прикрепления к многоплеменному населению Древней Руси или
её соседей.
Своеобразное толкование слову мордва дал А. И. Маскаев. Он писал:
«Зависимым и угнетённым мордовский народ оставался вплоть до Великой
Октябрьской социалистической революции. От положения зависимого, неполноправного народа получил и своё название „мордва“». Известный
историк Руси Б. Д. Греков, опираясь на исследования П. И. Шафарика и
А. А. Шахматова, объяснявших значение слова смерд, морданич, мерд, морт
226
( мурт) и мордва, пришёл к выводу, что все эти слова означают не что иное, как «зависимый, неполноценный человек», «слуга». Если вспомнить, что
мордва была данницей киевских князей, то предположение русского учёного
не может вызывать возражений» [Маскаев А. И. 1964, 41–42]. П. И. Шафарик
высказал цитируемую А. И. Маскаевым точку зрения в работе «Славянские
древности» (т. 1, кн. 1, М., 1837, с. 93), А. А. Шахматов – во «Введении в
курс истории русского языка» (Пг, 1916, с. 35), Б. Д. Греков – в монографии
«Киевская Русь» (М., 1953, с. 243). Точка зрения А. И. Маскаева несостоя-
тельна потому, что «мордовского» народа как такового не было и нет. Если
распространить название мордва на Эрзю и Мокшу, возникнет вопрос: почему оно не было распространено на других данников киевского
княжества? Ведь дань платили не только эрзяне и мокшане. Киеву дань
платили западные и южные славяне, 247 лет русские княжества платили дань
Золотой Орде, но русские и славяне не названы мордвой.
Интересную точку зрения о термине «мордва» высказал А. А. Геракли-
тов. Он писал, что «источник сведений о мордве и само её наименование
именно в форме mordia у Константина Багрянородного – «русского», т. е.
скандинавского, происхождения... После работ шведского археолога Арне и
русского историка проф. П. П. Смирнова можно считать прочно установлен-
ным фактом, что уже с VI в. в Волго-Окском междуречье в результате
эмиграции из Скандинавии основывается ряд скандинавских поселений, положивших, б[ыть] м[ожет], начало первому «русскому» государству… и
само собой напрашивается второе предположение: термин мордва вместе с
собственным национальным именем перешёл к русским славянам от руссов-
скандинавов [Гераклитов А. А.: 2011, 188].
Этноним Эрзя, как и псевдоэтноним мордва, историками Мордовии
также выводится из иранского языка, из слова arsan, означающего « самец, мужчина, герой». Доказательств в пользу того, что этим словом иранцы
обозначали Эрзю, не приводится. Считается, что под Эрзей следует понимать
народы под названиями арису (каган Хазарии Иосиф), аорсы и арсииты
(древнегреческие географы Страбон и Птолемей) [Мордва: 2004, 24]. Народ
Эрзя, как мы показали, не является мордвой. Мордвой называется только
незначительная его часть. Ввиду этого неправильно сведение истории Эрзи к
истории мордвы, что мы имеем в работах русских и мордовских историков.
Отождествление Эрзи с мордвой привело к отторжению от неё подлинной её
истории.
Народ по имени мордва – абстракция, существующая только в слове, виртуально. Эрзяне и мокшане, которым приписывается этот псевдоэтноним, мыслят себя соответственно эрзянами и мокшанами. Они говорят на своих
самобытных языках, живут на своих этнических территориях, справляют
свои особые обычаи, традиции, обряды, имеют свой особенный фольклор со
своими национальными темами, сюжетами, персонажами. Как в эрзянском, так и в мокшанском языке отсутствует слово мордва не только как
самоназвание, но и как обычное рядовое слово. Эрзяне и мокшане видят в
нём прозвище. Некоторые историки Эрзю и Мокшу называют субэтносами
227
единого мордовского народа. Это утверждение опровергается отсутствием у
Эрзи и Мокши единого языка, общей территории, отсутствием встречного
движения между ними на протяжении всей истории. Если мы можем без
всякого сомнения говорить об усилении контактов и разнообразных связей
между эрзянами и русскими, чувашами, татарами, то не можем сказать о
наличии таких процессов между мокшанами и эрзянами. И причина в том, что они хотят быть независимыми друг от друга народами, каковыми
породила их история. Искусственное сближение, которое насаждается
сегодня, наоборот, отдаляет их друг от друга. К сожалению, во взгляде на
Эрзю и Мокшу научный подход подменяется политическим, ввиду чего
написание их подлинной истории – дело завтрашнего дня. Наступит время, и
придёт осознание того, что эрзяне и мокшане представляют собой
историческую и этническую ценность только как автономные народы, каковыми породила их история. И этой автономностью надо дорожить и
стремиться утвердиться в ней, преодолевая всякие препятствия.
Двумя самобытными народами Эрзю и Мокшу считает А. А. Гагаев.
Мокша и Эрзя не субэтносы, а самостоятельные, дополняющие друг друга и
русский народ этносы русского суперэтноса [Гагаев А. А., Гагаев П. А.: 2014, 92]. Мокша и эрзя более совместимы с русскими и татарами и менее между
собой. Эрзянскую общность мокшане от себя ставят дальше, чем татарскую, которая имеет иного рода свойства, чем мокша-эрзя (сохранение эндогамии в
браке, андроцентризм, коллективизм). «Среди мокшан и эрзян велико число
