истории, которая знает Русь в Новгороде, Киеве, на Владимиро-Суздальской, Московской и других землях. Пургасова Русь отличается от последних тем, что слово Русь содержит в своем названии, а они не содержат. По Повести

временных лет, слово Русь – собирательное понятие, обозначавшее все те

народы, воины от которых в 882 г. участвовали в походе Олега на Киев. В их

числе, кроме варягов и кривичей, были представители финских племен –

Чуди, Веси, Мери, которые составляли русский народ: «...и были у него

(Олега) варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся Русью» [Изборник: 1986, 27].

Военное противоборство Пургасовой Руси с Рязано-Муромским и

Владимиро-Суздальским княжествами происходило не на этнической почве, оно было заурядным подобием феодальных захватнических войн, которые

велись между всеми русскими княжествами того времени. В подтверждение

сказанного отметим, что Рязанская, Муромская, Московская, Владимирская

земли были во времена Пургасовой Руси заселены эрзянами. Мнение

218

некоторых историков о том, что летописец княжество Пургаса назвал Русью

из-за присутствия в его составе русских людей, является неверным, ибо в

XII–XIII вв. все русские княжества в основном были наполнены главным

образом эрзянами-мерянами-муромой-мещерой, весью и балтами, называв-

шимися Русью. Поэтому не было еще объективных предпосылок для

противопоставления Руси и Эрзи, которые существовали как единое

этническое целое. Отождествляя Эрзю и Русь, летописец не употребляет

этноним Эрзя, которую не относит к «мордве». Не делают этого и многие

последующие русские историки. Пургасова Русь известна летописцам и как

Пургасова волость. Употребление этого термина очень значимо, поскольку

русские летописцы волостью обычно называли княжеский удел с привычной

для них системой управления, политической и экономической структурой.

Кроме того, термин Русь свидетельствует об интегрированности этих

территорий в систему русских княжеств и наличии существенного русского

населения. В то же время Пургасова Русь явилась логическим завершением, вершиной процессов государственного строительства у Эрзи. «Она вступила

в ожесточенную феодальную войну, которую вели между собой осколки

Древней Руси» [Юрчёнков В. А.: 2007, 93].

Археолог А. Беговаткин высказал особую точку зрения об этнической

принадлежности Пургаса. По его мнению, он был мокшанином: «Мне

представляется, что за летописной «Пургасовой» мордвой скрыта мордва-

мокша, а Пуреш выступает как предводитель мордвы-эрзи и союзных

половцев. В пользу этого говорит, во-первых, свидетельство Вильгельма

Рубрука о народе моксель и его правителе, погибшем в Германии, во-вторых, следует учитывать то, что на территории эрзянских могильников

зафиксированы погребения смешанного мордово-половецкого облика, а

Пуреш фигурирует в русских летописях вместе с половцами. Вполне логично

предположить, что после кровопролитной войны, которую вели княжества

Северо-Восточной Руси с «Пургасовой» мордвой, именно Пургас во главе

мордвы-мокши подчинился владыке татар и с целью получения реванша

вступил в монгольское войско, направлявшееся на Русь» [Беговаткин А.: 2005, 203].

Точка зрения А. Беговаткина не учитывает тот факт, что Пургасова

Русь полностью была заселена эрзянами; мокшане и половцы на её

территории – ветром занесенные горстки людей, не имевшие ни этнического, ни военно-политического значения. Пургас не подчинился татаро-монголам, дал им бой и, непобеждённый, с остатками своего войска скрылся в лесах, перейдя, вероятно, к партизанской тактике борьбы с врагом, ибо для прямого

противоборства сил было мало.

В художественной литературе образ Пургаза нарисован в поэме-сказке

Я. Я. Кулдуркаева «Эрьмезь» (1935), в романе К. Г. Абрамова «Пургаз»

(1988), в повести М. Брыжинского «Половт» (1983). Все названные авторы

почти одинаково бытовизируют образ князя и снижают до главы

патриархального семейства, ведущего жизнь обычного деревенского

человека, земледельца. Это, безусловно, искажение исторической правды и

219

отступление на много веков назад от достигнутого Эрзей уровня

общественного развития. В IX–XIII вв. у эрзян шло ускоренное развитие

феодальных отношений в условиях ожесточенной борьбы с соседними

княжествами, половцами, болгарами, с 1237 г. – с монголо-татарами. Родо-

племенные устои существования к XIII в. остались далеко позади. Гораздо

вернее эта эпоха отражена в фольклоре. Если мы возьмем эпического инязора

(царя) Тюштяна, являющегося обобщённым образом эрзянских князей, в том

числе Пургаса, то он изображается как истинный государственный деятель и

полководец. Живет Тюштян в большом двух- или пятиэтажном дворце, отличающемся красотой и богатым убранством: окружают его помощники и

советники, у него есть сильное войско, он заботится о безопасности

эрзянской земли, умело управляет народом, поддерживает среди людей мир

и согласие. Тюштян молод, силен, красив, одет в прекрасную одежду, жена

его – само совершенство, он ездит на могучем белом коне и т. д. Есть песни, в которых местожительство Тюштяна совпадает с Пургасовыми твердями на

Мокше, из чего можно сделать вывод о том, что образ Тюштяна во многом

списан с князя Пургаса. Вероятно, и само имя Пургаса имеет прямую связь с

Тюштяном. Согласно некоторым преданиям и легендам, Тюштян является

сыном Пурьгинепаза от его брака с девушкой Литавой. Имя Пургас, возможно, есть трансформация от теонима Пурьгинепаз. Оно указывало на

необычное происхождение князя, покровительство ему небесных сил и

самого бога грома и войны Пурьгинепаза, а также подчеркивало его

могущество и необычные возможности, способствовало росту его

авторитета.

Мифологизация образа Пургаса обусловлена фольклорной традицией

XII–XIII вв., особенностями народного сознания того времени, стремлением

обожествить правителя и тем самым поднять его авторитет.

Пургасова Русь – убедительное свидетельство многомерности русского

мира IX–XIII вв., подтверждение того, что он складывался из разных, но

родственных племён, проживавших на обширных пространствах от Волги и

Оки до Балтийского и Белого морей, и эти племена были эрзяно-мерянскими, финскими, балто-литовскими, и именно они есть истинная Русь, свободная

от политических и идеологических предпочтений. Если бы не было Эрзи-

Мери, не было бы России, не было бы русского человека в том образе – поэта

и философа, крестьянина и поэта, в котором он живёт сегодня и будет жить

завтра. И если Меря-Эрзя не будет возвращена в историю и сознание

современной России, Россия станет другой, она останется без этнических

корней, и листья на её пышной кроне пожелтеют и начнут осыпаться.

Мнимое славянство, исповедуемое историографией России, ведёт к

отречению от отеческих гробов, к забвению своего подлинного имени, к

искажению исконного этнического статуса.

Русь – великое многонациональное, но адекватное себе и непротиво-

речивое в себе государство, где русские не конфликтуют с Эрзей (её

остатками), Мари, Коми, удмуртами, татарами и другими народностями, а те

не конфликтуют с русскими и друг с другом. Что касается отношений Руси

220

со славянами, они всегда были сложными, напряженными, ущербными друг

для друга. В конце XVI – начале XVII в. поляки пришли завоевывать Москву

и Россию, эрзяне выдвинули из своей среды Кузьму Минина и освободили

страну от интервентов. В XVII в. эрзянин патриарх Никон духовно оздоровил

Россию, укрепил её государственность, явился инициатором присоединения

Украины к России. В начале ХХ в. эрзянин Ленин (по отцовской линии) совершил социалистическую революцию и вывел Россию на дорогу