Финляндии, от Белого моря до Северной Двины, далее на восток до Перми. В
Двинском летописце Чудь, населявшая Биармию, называется предшествен-
ницей Руси: «Все, писавшие о древности Российскаго народа утверждают, что большая часть онаго, происходит от Чудскаго поколения. Северные
Летописатели, наполнили свои писания, военными и славными Чюдскими
действиями. Они не токмо войною, но и купечеством были славны.
Торговали издревле с Датчанами, и продавали им дорогия звериныя кожи; в
Двину реку входили морскими судами, при которой был построен город
Холмогоры, где летом бывало славное годовое торжище, на которое разные
народы съезжалися» [Щекатов А.: 1808, 770].
Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского» отмечает, что
древняя история скандинавов (датчан, норвежцев, шведов) часто говорит о
двух особенных финских странах, вольных и независимых: Кириаландии и
Биармии. Первая от Финского залива простиралась до самого Белого моря, вмещала в себе Финляндию, Олонецкую и часть Архангельской губернии; граничила она на востоке с Биармиею, а на северо-западе – с Квенландиею, или Каяниею. Жители её беспокоили набегами соседние земли и славились
мнимым волшебством ещё более, нежели храбростью. Биармиею скандинавы
называли всю обширную страну от Северной Двины и Белого моря до реки
Печоры, за которой они воображали Иотунгейм, отчизну ужасов природы и
злого чародейства. Имя Перми есть одно с именем древней Биармии, которую составляли Архангельская, Вологодская, Вятская и Пермская
губернии. Исландские повести наполнены сказаниями об этой великой
финской области, «но баснословие их может быть любопытно для одних
легковерных» [Карамзин Н. М.: 1998, 41].
162
Первое историческое свидетельство о Биармии содержится в
путешествии норвежского мореходца Отера, который в XI в. (около 870 г.) отправился в путешествие на Север, прошел вдоль Мурманского берега
Кольского полуострова, обошел мыс Святой Нос и, войдя в Белое море, спустился на юг до устья «Большой реки» (Северной Двины). Путешествен-
ники вошли в реку, но не решились плыть слишком далеко, опасаясь
нападения, так как земля была густо заселена людьми (по одной стороне
реки). Там жили Биармийцы (бьярмы), язык их был очень похож на финский, поэтому Отер и его спутники могли с ними объясняться. Бъярмы жили
оседло, занимались земледелием, охотились в сосновых лесах, торговали
пушниной и были богаты. Вскоре Отер опять поехал в Биармию, интересуясь
природой этой страны, а также и из-за моржей, потому что их зубы
представляли собой весьма дорогостоящую кость, а их кожа была хороша
для корабельных канатов. Несколько таких зубов он преподнес королю, Отер
слышал от жителей многое о стране их и землях соседних и сообщает, что
народ Биармский многочислен и говорит почти одним языком с финнами.
Этимологию слова Биармия попытался раскрыть Д. В. Бубрих. По его
мнению, древнерусское Пермь ( Перемь) и древнескандинавское Beormas сложились на основе финско-карельской Реrа-mаа – «дальняя, северная
земля», «Заволочье», как прибалтийско-финские народы называли земли, лежащие к востоку от Двинской земли. Biarmaland и Biarmia возникли, вероятно, на этой же основе и обозначали не какую-то локальную
территорию, а обширный регион Северо-Востока Европы, населённый
родственными финно-балтскими племенами.
Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон, Е. А. Мельникова слово Bjarmaland
–«земля бьярмов» относят к числу топонимов, использованных в
древнескандинавской литературе для обозначения Русского Севера –
Беломорья и Подвинья.
Сведения о севере Восточной Европы начали поступать в Скандинавию
со второй половины IX в.: в конце этого столетия английский король
Альфред Великий записывает рассказ норвежца Оттара о его плавании в
страну бьярмов (др. англ. Bеormas). Плавания в Бьярмланд, судя по рассказам
саг, участились в X–XI вв., и географические трактаты уверенно пишут о
нём, как о самой дальней из земель, заселённых северными народами
(Географические сочинения), отмечают, что бьярмы платят дань Руси, и в
«Саге о Хаконе Хаконарсоне» описывается поездка норвежского купца из
Бьярмаланда на Русь: в Суздальское княжество и Новгород, то есть путь из
Беломорья в центральные русские земли. Наконец, в ряде саг имеются
развернутые повествования о походах в Бьярмаланд, включающие описания
бьярмов, их обычаев и их религий» [Древняя Русь: 2009, 87, 89, 159, 478].
Столицей Биармии были Холмогоры. Авторы книги «Биармия»
[Леонтьев А., Леонтьева М.: 2007, 104] слово Холмогоры выводят от угро-
финского слова Кольм, что значит «три». На эрзянском языке колмо означает
тоже «три», что указывает на его присутствие в районе Холмогор. Биармия
была предшественницей Новгородского княжества, первой формой русской
163
государственности. Эти два этногосударственных образования явились той
базой, на которой в дальнейшем развивались русский этнос, его
государственность, культура, менталитет.
Н. М. Карамзин народности, населявшие Биармию, называет «инопле-
менными народами», в число которых включает также «летголу (ливонских
латышей), зимголу (в Семигалии), корсь (в Курляндии) и литву, которые не
принадлежат к финнам, но вместе с древними пруссами составляют народ
латышский. В языке его находится множество славянских, довольно
готфских и финских слов: из чего основательно заключают историки, что
латыши происходят от сих народов» [Карамзин Н. М.: 1998, 41–42]. Таким
образом, для Н. М. Карамзина Русь – страна славян, в состав которой не
входят её коренные, аборигенные народы. Это точка зрения, вызывает
множество вопросительных знаков и в исторической, и в этнографической, и
в идеологической плоскостях. Вызывает удивление: как можно мыслить
чуждыми России народы, основавшие её и составляющие её доныне: Чудь, Мерю, Весь, Корелу, Мещёру, Мурому, Эрзю, Мокшу, Мари, Комии, Балтов?
Они живут и в плоти, и в разуме, и в духе русского человека, в его характере
и менталитете, в песнях и сказках…
Биармии уделено необоснованно мало внимания в историографии
России, несмотря на то, что с неё начинается Русь как этническое и
государственно-политическое образование. С познания тайны Биармии
откроется тайна русской истории, более ярко высветится роль в ней финно-
балтийских народов.
Биармия также говорит нам о том, что создателями русского
государства были финны и балты. Она же свидетельствует: история русской
государственности начинается не с 862 г., с призвания Рюрика, а гораздо
раньше, и пришла эта государственность не от сербов и хорватов с Карпат, неизвестно почему будто бы покинувших свою родину, не из Скандинавии с
«варягами», а зародилась в Карелии, на берегах Балтийского и Белого морей, на реке Волхове, на Средней и Верхней Волге и Оке. Она же опровергает
гипотезы о происхождении Руси на юге, в пределах славянского мира, который в действительности имел совершенно другие тенденции и векторы
развития, чем Русь. Русь как великая страна и мощное государство не
занималась бродяжничеством и извечно пребывает там, где возникла в силу
естественно-исторических обстоятельств.
Игнорирование русской историографией Биармии обусловлено, скорее
всего, тем, что установление подлинной её роли в русском этно- и поли-
генезе поставит под сомнение славянофильскую теорию происхождения
Руси как этнографического и государственно-политического явления. Трудно
освободиться от идей, усвоенных по школьным и вузовским учебникам и
ставших общепринятыми в научном и массовом сознании.
