митрополита Илариона (XI в.), в Слове о полку Игореве (конец XII в.). Если
бы население в пределах Киева было не русским (или проторусским), оно
пришествию Олега оказало бы сопротивление, а Олегу вряд ли пришла бы в
голову мысль сесть княжить во враждебном Новгороду Киеве.
41
«Все дороги ведут в Рим», – говорили в период расцвета великой
древнеримской империи. В качестве культурно-духовных центров, куда тоже
вели дороги, значились Мекка и Киев (в русской истории). Москва и другие
великие русские города – Муром, Владимир, Рязань, Ростов Великий, Суздаль, Нижний Новгород, Арзамас в качестве центров притяжения людей
и народов не упоминаются. Но издревле такую функцию выполняет Великий
Новгород, «откуду пошла Руская земля». В Новгороде сложилась русская
народность, русская государственность, возникла письменность, на
Новгородской земле сформировались русский язык, русский менталитет, онтология и метафизика русской духовности, национального характера, антропология русского человека. Без Новгорода бескрайняя по территории и
культурному разнообразию Россия превратится в поле, где перестанут
плодоносить рожь и пшеница. Не случайно В. Г. Белинский восторгался
новгородскими былинами, «благоуханнейшим цветом народных поэм». Он в
них увидел выражение русскости в прекрасном её художественном и
эстетическом обрамлении. Персонажи новгородских былин – Святогор, Микула Селянинович, Садко, Василий Буслаев по красоте и
монументальности не уступают выдающимся героям древнегреческого эпоса.
По Белинскому, из Новгорода, «источника русской народности», «вышел
весь быт русской жизни». «Новгород был прототипом русской цивилизации
и вообще форм общественной и семейной жизни древней Руси».
Великий Новгород и сегодня – великий! В нём живут генетические
русские люди. Как и в глубокой древности, они осознают себя демиургами
русского мира, обладают былинным сознанием, сохраняют свою
идентичность, не теряют самобытность под информационными бурями и
смерчами, движущимися с Запада и Востока, Юга и Севера. Они стойко
переносят историографические атаки, стремящиеся отнять у Новгорода
звание основателя и созидателя Руси.
О том, что Новгород есть начало всех русских начал, свидетельствуют
исторические документы и факты. А. В. Куза пишет, что Новгородское
княжество и территориально и политически сформировалось в результате
совместного развития словен, кривичей и чуди. Древнее ядро Новгородской
волости сложилось на базе их союза не позднее рубежа X в. Ладога
развивалась также как хозяйственно-экономический, культурный и
политический центр финно-угров и словен. Начальные этапы её существо-
вания относятся к VIII в., а может быть, и к VII в. Раскопки 1950-х гг.
позволили с достаточно высокими основаниями предположить, что первые
укрепления в Ладоге возникли на рубеже X в. Ладогу заменило Белоозеро, центр восточной веси. [Куза А. В.: 1975, 148, 152, 154, 155]. В 1030 г.
Ярослав построил город Юрьев (Тарту) на территории эстонской Чуди, что
указывает о принадлежности этого народа к Древней Руси. Утверждение
А. В. Кузы о том, что территории эстонской Чуди никогда не входили в
состав собственно Новгородской области, их взаимоотношения с
Новгородом складывались на основе данничества [Куза А. В.: 1975, 177], представляется необоснованным, ибо Чудь наряду с Мерей, Весью и другими
42
финнами с 862 г. активно участвовала во всех военных и политических
мероприятиях Новгорода (в призвании Рюрика, в походе Олега на Киев
в 882 г. и т. д.). Поэтому запись в летописи начала XII в.: «Се суть инии
языци, иже дань дают Руси: чюдь, меря, весь, мурома, черемись, моръдва, пермь, печера, ямы, литва, земигола, корсь, норома, либь» – не соответствует
действительности, ибо названные племена составляли собственно Русь, Русь
изначальную, онтологическую. И разумеется, изначально входила в состав
Руси Корела, как о том пишет С. С. Гадзяцкий [Гадзяцкий С. С.: 1941, 38–39].
А. В. Куза из состава Древней Руси исключает Мерю, Весь, Мурому, Мещёру, Эрзю, когда пишет, что «новгородская государственная
территория» сформировалась лишь на основе племенной территории словен, кривичей и чуди [Куза А. В.: 1975, 200]. Данный тезис противоречит
исторической действительности.
О полиэтническом составе населения Новгородской земли пишет
Г. С. Лебедев. По его мнению, население древней Ладоги с самого начала
включало в свой состав славянский, балтский, финно-угорский и
скандинавский компоненты; поселение возникло как один из первых
торгово-ремесленных центров на магистральном восточноевропейском
водном пути. Порубежные города Великого Новгорода состояли из двух
общин: русской и неславянской (карельской, водской). Такие «русско-
финские» поселения выявлены впервые [Лебедев Г. С.: 1982, 23, 24].
Е. Н. Носов, решая проблему культурной и этнической основы, на которой
складывались Северная Русь и её городские центры, приводит мнение
археологов, поддерживающих точку зрения о неславянской принадлежности
длинных курганов и сопок, указывающих на сходство отдельных элементов
их конструкции, погребального обряда и инвентаря с элементами
захоронений балтских и финно-угорских племен» [Лебедев Г. С.: 1982, 51].
В работах 1920–30-х гг. некоторые исследователи (А. М. Тальгрен, Х. А. Моора, В. И. Равдоникас), как и И. Р. Аспелин в XIX в., всецело
отнесли курганы северо-западных земель Новгородской земли к древностям
води» [Лебедев Г. С.: 1982]. Такого взгляда придерживался и В. В. Седов.
Курганные древности XI–XIV вв. следовало связать с коренным населе-
нием – водью и ижорой [Третьяков П. Н.: 1970, 119, 122]. В. В. Седов
полагал, что по погребальному обряду курганы славян и води не отличались»
[Седов В. В.: 1953, 190–192].
Противоположная точка зрения представлена в трудах Д. И. Ило-
вайского, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского. По мнению П. Н. Третьякова, эти историки не отрицали, что в границах Древней Руси имелись местности с
«инородческим» финно-угорским населением, которое «кое-где сохранялось
до XIII–XIV вв., а местами и позднее», но в «неславянских племенах
дореволюционные исследователи не видели субъекта истории. Они не
интересовались их судьбой, отводили им пассивную, третьестепенную роль в
истории Руси» [Третьяков П. Н.: 1970, 190–229]. П. Н. Третьяков сделал
вывод, что «…первое появление славян на территории бассейнов
Ильменского и Чудского озер, занятых ранее достаточно редким финно-
43
угорским населением, относится к третьей четверти I тыс. н. э....»
[Третьяков П. Н.: 1970, 77].
Приведёная П. Н. Третьяковым точкая зрения Д. И. Иловайского, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского неверна и некорректна, не основана на
фактах, ибо культурно-духовное доминирование финно-балтского населения
на Новгородской земле и в Центральной России продолжается и сегодня. Это
подтверждается, в частности, преобладанием финских сюжетов и персона-
жей в русской мифологии и эпосе, доминированием финно-балтской
интеллектуальной элиты в стране.
Согласно точке зрения В. Л. Янина и М. Х. Алешковского, пишет
Е. Н. Носов, на территории Новгорода, на обоих берегах Волхова, перво-
начально возникли три укрепленных разноэтничных поселка аристократии
трёх племен – словен, кривичей и мери, являвшиеся центрами
принадлежавшей каждому из них округи. Политическое объединение
посёлков привело к созданию общего административного центра – Детинца
(Нового города), на территории которого находились языческое капище, кладбище и место вечевых собраний, что «характеризует эту территорию как
место пребывания древнего племенного (или межплеменного) центра».
