то, что ещё при Рюрике и его ближайших потомках Эрзянская и Мокшанская

земли входили в состав княжества Рюрика – Новгородскую землю и что

изначально Эрзя и Мокша были государство- и этнообразующими

народностями Руси, что они не являлись «инородческими» племенами –

«инии языци», как о том говорится в летописи и в сочинениях некоторых

30

историков, а составляли русскую народность, золотую её онтологическую

сердцевину.

Внимание Рюрика к Эрзе и Мокше могло объясняться тем, что на

княжение он, как мы предположили, был призван с реки Ра (Волги), заселённой в то время Эрзей-Мерей.

На общую русско-эрзянскую социально-политическую традицию

указывает новгородское вече. Вече производно от эрзянского словосочетания

велень чи – «сельский день», то есть день, в который собиралось собрание

мира (села, общины и т. д.) и решались общезначимые общественные

вопросы. Исследователи, незнакомые с эрзянским языком и историей народа

Эрзя, слово вече выводят из славянского языка: «Вече – народное собрание

в Древней Руси. Лексема вече, по мнению большинства лингвистов, происходит из праславянского vetio («совет») или от реконструируемой

основы глагола ведати (« знать»): vеd (оглушенный вариант vet) (А. Гранберг), однако применялось ли это понятие для обозначения

коллективных органов власти в догосударственную эпоху, неизвестно»

[Лукин П. В.: 2014, 117].

Против достоверности сказания о призвании Рюрика и его братьев

выступил ряд историков, в силу того что призвание подразумевается из

Скандинавии, от варягов. Д. И. Иловайский задался вопросом: «…есть ли

малейшая вероятность, чтобы народ, да и не один народ, а несколько, и даже

не одного племени, однажды одновременно договорились и призвали для

господства над собой целый другой народ, то есть добровольно наложили бы

на себя чужое иго? Таких примеров нет в истории, да они и немыслимы»

[Иловайский Д. И.: 2015, 183]. Д. И. Иловайский не принял во внимание

многонациональный состав Новгородского княжества, при котором участие

нескольких племён в призвании Рюрика было возможно, и оно отражено в

Сказании. Он не понял, что Чудь, Меря, Весь, Словене, Кривичи составляли

собой единое разноплеменное социально-политическое образование.

Поэтому они были способны на совместные объединённые действия во имя

общего блага. Д. И. Иловайский писал с удивлением о наличии научных

трактатов, повествующих «о заимствовании русскими песен, сказок и пр. то с

востока, то с запада. Остаётся только предположить, что и весь русский

народ откуда-нибудь заимствован!» [Иловайский Д. И.: 2015, 217]. Однако

чем более развит народ, тем больше он заимствует у других народов, например, Европа у Древней Греции и Древнего Рима. В своё время о

русских заимствованиях писал В. Г. Белинский в «Литературных мечтаниях», характеризуя их как положительное явление.

По мнению Д. И. Иловайского, «легенда о призвании князей из-за

моря имеет все признаки сказочного свойства. Во-первых, три брата.

Известно, что это число является любимым сказочным мотивом не только у

славян, но и у других народов» [Иловайский Д. И.: 2015, 222]. «В Средние

века, – пишет он, – встречаем у славян миф о происхождении трех главных

славянских народов от трех братьев: Леха, Чеха и Руса. В нашей летописи, в

параллель с Рюриком, Синеусом и Трувором на севере, появляются три брата

31

на юге: Кий, Щек и Хорив» [Иловайский Д. И.: 2015, 222]. Он писал о том, что «средневековые летописи любили приписывать своим народам какое-

нибудь отдаленное происхождение и при этом льстящее народному

самолюбию. Например, франки возводили свое происхождение к Энеевым

троянам, бургунды к римлянам и т. п. Но самым обычным приемом было

возводить народы и племена к Скандинавии», «Этот столь распростра-

ненный обычай возводить своих предков из Скандинавии, по всей

вероятности, отразился и в нашем летописном предании о выходе оттуда

варяжской руси» [Иловайский Д. И.: 2015, 218]. Он не сомневался в том,

«что русь была искони народом туземным и что она сама основала свое

государство. Для тех же, кто почему-либо не желает расстаться с варягами, любые доказательства будут неубедительны» [Иловайский Д. И.: 2015, 314].

Д. И. Иловайский удовлетворен тем, что матерью русских городов

назван Киев, а не Новгород [Иловайский Д. И.: 2015, 215]. Однако он

упустил из виду тот факт, что в трактате Константина Багрянородного «Об

управлении империей» в 9-й главе «О росах, отправляющихся с моноксилами

из Росии в Константинополь» говорится о Киаве и Киоаве, и именно

поэтому Олег назвал новый центр Руси матерью [Константин Багрянород-

ный: 1989, 45–51]. Киава и Киоава указывают на эрзянское происхождение

названия главного южного древнерусского города. Киава, Киоава в переводе

с эрзянского означают «росстань, развилку дорог», где действительно стоял

Киев в IX в. Д. И. Иловайский во взгляде на финнов не всегда

беспристрастен. Он писал: «Мы позволяем себе также наше старинное слово

«смерд», то есть простолюдин, сблизить с именами финских народов мери и

мордвы (меренсы и морденсы Иорнанда). Оба эти названия, мери и мордва, произошли, конечно, от одного корня, и название «мерды» могло когда-то

означать часть финского племени, подчиненного славянам или вообще

арийцам» [Иловайский Д. И.: 2015, 240]. Слово merens на латинском языке

означает «достойный». Находясь на более высокой ступени развития, чем

«славяне», Меря и Эрзя, отгороженные от них огромными территориями, никак не могли находиться в их подчинении. Д. И. Иловайский проигнориро-

вал и тот факт, что Багрянородный считал русских и славян разными

народами, называл славян рабами русских. Противоречивая оценка финнов

проявлялась во многих его высказываниях. Он писал: «Оказывается, славянское племя совершенно обижено судьбой. Даже финны, и те, оказывается, гораздо более одарены от природы и более способны к

разнообразной деятельности. Так, в этом малоподвижном, преимущественно

лесном племени встречаем, с одной стороны, пиратов (на Балтийском море), с другой – целый степной конный народ (угры), и притом такой народ, который основал значительное государство» (III. Ответ А. А. Кунику).

[Иловайский Д. И.: 2015, 356].

(Мнение Д. И. Иловайского о финнах опровергают Финляндия и

Венгрия XX–XXI вв., опережающие многие европейские страны в своем

социально-экономическом, гуманитарном и культурном развитии.) В отличие от Д. И. Иловайского и других его единомышленников, 32

«финны» ко всем народам относятся с уважением. И это свидетельство

высокого уровня их культуры и цивилизованности. Негатив отдельных

историков к финно-балтам обусловлен, без всякого сомнения, осознанием их

превосходства над ними.

Сказание о призвании Рюрика и его братьев новгородцами на княжение

положено в основу норманнской теории о происхождении русского

государства. Обстоятельную критику этой теории в наше время дал

А. Г. Кузьмин в исследовании, посвящённом происхождению русского

народа и его государства [Кузьмин А. Г.: 2003]. Он отмечает, что некоторые

положения норманнской теории в своей идеологической борьбе

использовали вожди Третьего рейха, постулируя идею о неспособности

славян (русских!) создать государственность. А. Гитлер в книге «Майн

кампф» писал, что «организация русского государственного образования не

была результатом государственно-политических способностей славянства в

России; напротив, это дивный пример того, как германский элемент

проявляет в низшей расе свое умение создавать государство <…> В течение