финские племена внесли новую кровь, новые физиологические элементы в

русское племя, которое вследствие этого значительно видоизменилось

[Кавелин К. Д.: 1866, 599].

Точка зрения К. Д. Кавелина полностью ошибочна: он сформулировал

25

свои предположения на абстракции, без опоры на фактические данные. Его

теорию миграции в Русь белорусов и малороссов опровергает то

обстоятельство, что в XII в. белорусов и украинцев не было. Ввиду этого о

колонизации этими ещё не существовавшими народами страны руссов

говорить в принципе нельзя. По этой же причине в XII и в позднейшие века

древнерусская народность не могла трансформироваться в «великороссов» в

результате этнических метаморфоз. Её генетика, язык и культура оставались

великоновгородскими.

Вопрос о начале Руси восходит к Повести временных лет. Концепция

Нестора остаётся господствующей по настоящее время, хотя появились

отличные точки зрения. В XVIII в. возникла норманнская теория, согласно

которой Русь как государство пришла из Скандинавии, создана народом

германского корня. Авторы этой теории – Г. Байер, Г. Миллер, А. Шлёцер и

М. М. Щербатов. Их последователями стали Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, М. П. Погодин, В. О. Ключевский, Н. А. Рожков, противниками – М. В. Ло-

моносов, Г. Эверс, М. А. Максимович, С. А. Гедеонов, В. И. Ламанский, Д. И. Иловайский и др. [Довженок В. И.: 1989, 7].

Для Н. М. Карамзина было очевидно, что Русью названы владения

Рюрика, Синеуса и Трувора, «по имени князей варяго-русских», земли

которых занимали территорию нынешних «С. Петербургской, Эстляндской, Новгородской и Псковской губерний» [Карамзин Н. М.: 1998, 85].

Обосновывая происхождение Руси от варягов, он, комментируя «Договор

русских с греками» времён князя Олега, заметил: «Надобно также приметить, что между именами четырнадцати вельмож, употреблённых великим князем

для заключения мирных условий с греками, нет ни одного славянского.

Только варяги, кажется, окружали первых наших государей и пользовались их

доверенностию, участвуя в делах управления» [Карамзин Н. М.: 1998, 100].

Норманнская теория происхождения русского государства не

учитывает его предшественницу – Биармию, поэтому она в корне неверна.

По этой же причине несостоятельна и славянофильская, или панславистская, теория возникновения Руси.

Теория норманнского происхождения русского государства в

историографии России и Европы имеет широкое хождение и в наше время. В

связи с этим представляют интерес фольклорные материалы, проливающие

свет на этот принципиальный вопрос.

Эрзянско-мокшанский героический эпос «Масторава» [Шаронов А. М.: 1994; Шаронов А. М.: 2010] состоит из сюжетов эпико-исторической темати-

ки, в которых повествуется о возникновении эрзянской государственности, о

её функционировании и развитии, о взаимоотношениях с соседними народа-

ми, прежде всего с русским государством. Среди них эпически самой мас-

штабной и концептуальной является песня об избрании эрзянами царя

(князя) на основании общественного договора: между эрзянами вследствие

увеличения их численности и роста количества сёл начались распри и войны, так как они не могли поделить между собой по справедливости поля и луга, леса и реки. Возникла необходимость учреждения должности правителя: 26

«Снова думают эрзяне, / Как им дальше жить, гадают. / Об инязоре их мысли, /

О правителе их думы. / Думы думают, гадают – / Путаются мысли, чувства, /

Сокровенные желанья. / Не найдут основу жизни, / В чем она, понять не

могут. / Начали они ругаться, / Стали меж собою драться. / Каждый день

бранится эрзя, / Каждый день дерётся мокша. / Головы друг другу крушат, /

Из носов кровь выпускают. / Нету азора у эрзи, / Знатока устоев жизни; / Нет

правителя у мокши, / Нет хранителя порядка. / Почему они дерутся? / Почему

они бранятся? / Поделить леса не могут. / Разделить луга и пашни / Без

скандала не умеют» [Шаронов А. М.: 2010, 99].

Собрали старейшины общеэрзянское собрание и решили избрать

тюштяна (правителя-демиурга), или инязора (великого хозяина), который

стал бы управлять ими на основании закона, обычая и традиции и тем самым

помог бы для всеобщей пользы разрешить сложные социально-экономиче-

ские вопросы. После долгих обсуждений достойная кандидатура была

найдена в лице сына бога грома Пурьгинепаза и земной девушки Литавы.

Когда семь старейшин провозгласили перед ним народную волю ‒ быть ему

эрзянским инязором, ‒ он по собственному желанию подверг себя

магическому испытанию: воткнул в землю кнутовище и сказал: «Лишь тогда

я, старцы, стану / Инязором-каназором, / Тюштяном земли Эрзянской, ‒ / Вот

воткну сейчас я в землю, / Старцы, это кнутовище / И пойду пройду по кругу,

/ Борозду вспашу на поле. / Пусть, пока пройду по кругу, / Пустит кнутовище

корни, / Пустит кнутовище листья. / И я стану инязором, / И я буду

каназором, / Тюштяном земли Эрзянской. / Начал он идти по кругу, / Гнать

стал борозду по полю – / Кнутовище дало корни, / От корней ростки

пустило; / И пустило оно ветви, / И пустило оно листья. / К деревцу

подъехал парень. / Хочет вытащить его он – / Вытащить никак не может. /

Хочет ствол сломать зелёный – / Ствол его сломать не может» [Шаро-

нов А. М.: 2010, 107].

Кнутовище превратилось в яблоню с могучими корнями, сильным

стволом и спелыми плодами, символизируя благословение избранника на

высокую должность верховным богом Инешкипазом. По названию

должности правителю было дано имя Тюштян, что означает «мироустрои-

тель», демиург нового общественного устройства, правящий на основе

всеобщей целесообразности, закона и обычая. Здесь важен акцент на том, что

люди добровольно отказываются от своей первобытной свободы во имя

блага, которое они надеются получить в условиях разумной необходимости.

Фольклор фиксирует и отражает важные процессы формирования

национального общества, национально идентифицированной личности и

движение к созданию государства с этнически ориентированным характером.

Ситуация, сходная с воссозданной в эрзянской песне, описывается в

Повести временных лет в предании о призвании князей Рюрика, Синеуса и

Трувора в Новгородскую землю в 862 г. Желая призвать князя, новгородцы

преследуют те же цели, что и Эрзяне: прекратить усобицы и вражду, наладить разумную мирную жизнь, поручив управление собой избранному

ими человеку и наделив его властными полномочиями государя. Как и в

27

эрзянской песне, в русском летописном сказании рисуется обстановка, вынудившая новгородцев призвать князя: «Въстаже кривичи, и словени, и

меря, и чюд(ь) на варягы; и изгнаша я за моря, и не даша имъ дани, начаша

сами собою володети и городи ставити. И не бе в них правды, и воста город

на город, и быс(ть) меж ими рат(ь) велика, усобица, и воеват(и) почашас(я) сами на ся. И реша сами собе: «Поищем сами к собе кн(я)зя, иже володел

нами, и рядил ны, и судил правду». И при сего Михаила ц(а)рстве послаша к

варягомъ за море, к руси. Си бо зваху варяги рус(ь)ю, яко и се друзи зовутся

всеи, умрене, англяне, ини гте, тако и сии. Реша чюд(ь), словени, кривичи

варягом: «Вся земля н(а)ша добра и велика есть и изобилна всемъ, а

нарядника в неи нет. И поидете к нам кн(я)жити и володети нами». И

избрашася от немецъ три браты с роды своими, и пояша съ собою дружину

многу. И пришед, Рюрик седе в Новъгороде, а Синеус, брат Рюриков, на

Белеозере, а Трувор в Ызборцы, и начаша воевати всюды. И от тех варяг

находницех прозвашас(я) рус(ь), от тех словет Руская земля. И суть

новгородстии людие и до днешняг(о) дне от рода варяжска, преже бо беша