– Не до того. Все злые, нервные…

– Это точно, – подтвердил браток, достав из багажника очередную банку пива и открыв ее. – Простоишь час-другой, и уже готов взять автомат и всех к чертовой матери перестрелять. Но нельзя, порядочность не позволяет.

– Ругаются друг на дружку, фыркают, – пожав плечами, пояснило загадочное существо цвета морской волны.

– Ну с кем-то ты должен общаться?

– Наверное, должен, – согласился со мной уродец. Его пятак печально повис, и в больших выпуклых глазах заблестела тоска-печаль.

– К тебе что, никто и никогда не обращается, совсем-совсем?

– Было пару раз.

– Вот, – обрадовался я. – И что они говорили?

– «Что тебе, зараза, нужно?»

– Это ты мне?

– Или мне? – насторожился Гриша, потянувшись за пистолетом.

– Это вы, босс, мне, – пояснило безымянное существо.

– Что-то я такого не припоминаю… – нахмурил лоб браток. – Я твою зеленую харю первый раз в жизни вижу.

– И все? – уточнил я, предчувствуя утвердительный ответ.

– Все, – оправдал опасения уродец со стальными зубами.

– Ерунда какая-то, – произнес я, поникнув головой. – Так не бывает…

– Да что же ты за тварь такая?! К тебе по-человечески, со всей душой, – не выдержал Гриша.

– Так бы сразу и спросили. Гремлины мы, – сообщило существо.

– Интурист, что ли? – поинтересовался браток. – Индиец.

– Почему индиец? – растерялся я. А у гремлина так и вовсе челюсть отвисла до самой груди.

– Так он сам же сказал, что римлянин, значит из Рима. Вот!

– И?

– Какой ты тупой, студент! Географию в школе лучше учить нужно было. Ведь всем известно, что Рим – это столица Индии.

– Вот как? – только и сумел выдавить из себя я. Хотелось смеяться, но внушительные кулаки братка и его пушка как-то сдерживали это желание.

– Он не римлянин, а гремлинин, – поделился я. – Или гремлин?

– Гремлин, – подтвердило существо. Только откуда ему точно знать, ежели он ни с кем не общается?

– А это что за «ху из ху»?

– Это я и есть, – улыбнулось существо. – Собственной персоной.

– Это сказочный народец, вроде гномов, только они в технике живут, – блеснул я познаниями в области неизведанного.

– Сказочный? – удивился и даже немного обиделся гремлин.

Гриша задумался, потом звонко хлопнул себя по лбу и принялся суматошно шарить по карманам.

– Что-то потерял?

– Мобильник. Хочу этого гремлина заснять.

Отыскав мобильный телефон, браток навел на зеленовато-голубого персонажа городского фольклора глазок объектива и произнес:

– Скажи «сы-ы-ыр».

– Чи-из! – растянул рот в улыбке до ушей гремлин.

Сделав несколько кадров, Гриша углубился в дебри телефонного меню.

Мобильник пискнул, протестуя в силу своих возможностей.

– Показывает, что сигнала нет, – сообщил браток.

– Ну так мы же под землей.

– Да все равно – покрытие здесь хорошее, должно брать… Ладно, пошли. Нечего здесь торчать. Я проголодался.

– А он?

– Слышь, ушастый, ты чего хотел?

– Возьмите меня с собой, – заискивающе улыбаясь, попросил гремлин.

– Какие проблемы? Пошли. А называть его я буду Чебурашкой.

– Почему? – удивился я. – Он же совсем не похож на приятеля крокодила Гены. У того уши огромные, как блины на Масленицу, да и шерсть коричневая. А у этого-то сине-зеленая…

– Ну мало ли что не похож… Эй, ушастый, хочешь быть Чебурашкой?

– Н-н-не знаю.

– Короче, ты апельсины любишь?

– А что это? – вытаращил глаза гремлин.

– Ну овощ такой, – показал сжатую в кулак руку Гриша. – Представил?

Пятак отрицательно качнулся из стороны в сторону.

– Апельсин – это плод.

– А в ухо? – повернулся ко мне браток.

– Овощ – так овощ, – поспешно согласился я.

– Ну что, любишь апельсины? Нет?! Ну и фиг с тобой! Будешь Ушастым… а нечего выделываться было. Апельсины он не любит…

– Пойдем, – предложил я.

– И то дело, чего тут торчать? – согласился браток.

И мы пошли. Хотя больше всего наш способ передвижения напоминал гибрид бега с препятствиями и альпинистского восхождения. Подземелье оказалось изрядно разрушенным. Да и чего иного ожидать при общем состоянии замка. Руины. В таких даже привидения не водятся.

– Здесь боковой ход, – сообщил Гриша, направив луч фонарика телефона в темный зев тоннеля. – Он куда-то в сторону ведет.

– Но недалеко, – предупредил гремлин, прекрасно видящий в темноте.

На всякий случай решив проверить его, мы через несколько шагов уткнулись в завал. Проход наглухо закупорен массивными валунами. Тут без специального оборудования не разгрести, да и обвал можно вызвать.

Пришлось вернуться к главному ходу и продолжить движение, ежеминутно рискуя сломать ногу или набить шишку. Выше всего риск, понятное дело, у меня. Поскольку гремлин наделен ночным зрением, а у Гриши фонарик, и мои ноги его мало заботят.

– Ох, и длинный же туннель, – пожаловался гремлин. – У меня уже лапы болят.

– Пришли, – остановился шедший первым браток.

– Куда?

– Тупик.

– Действительно тупик, – согласился я, ощупывая потрескавшуюся кладку, состоящую из грубо обтесанных камней различного размера. – Но должен же здесь быть выход…

– Должен, – не стал спорить Гриша, – но его нет.

– Может здесь дверь с секретом… Нужно нажать на какой-нибудь кирпич и она откроется.

– Да нет здесь никакого выхода, – махнул рукой браток. – И как назло, связи нет.

Его мобильный телефон уперто высвечивал отсутствие сети.

– И куда теперь? – спросил гремлин.

– Кто куда, а я пиво пить, – заявил Гриша, решительно обратив стопы вспять.

Пришлось последовать за ним. Не оставаться же в темноте и одиночестве…

Надежды отыскать скрытую дверцу у меня не было. Скорее уж ступеньки наверх находятся за завалом бокового ответвления.

Браток привычно нырнул в багажник за пивом, и спустя минуту до слуха донеслись громкие сосущие звуки и довольное причмокивание.

Опустившись на каменную плиту, я с тоской посмотрел на плывущие над головой белоснежные облака и косые солнечные лучи, пронизывающие клубящуюся в воздухе пыль.

– Григорий, может покричать? – предложил я.

– Зачем?

– Может твой друг просто не может нас найти? Ищет-ищет… а мы здесь, под землей.

– Можно конечно, но… Эй, сказочный ушастик, погуди!

– Гу-у-у… – послушно затянул вытянувшийся на капоте гремлин. Он даже перестал ковыряться в двигателе, выковыривая оттуда кусочки смазки, которую затем с урчанием слизывал с пальца. Можно подумать, Ушастый варенье жрет. Карлсон эпохи индустриализации.

– Идиот! На клаксон нажми.

Гремлин послушно перебрался в салон и навалился всем весом на рулевое колесо.

В замкнутом пространстве подземелья резкий звук, многократно растиражированный расторопным подземным эхом, болезненно ударил по перепонкам. Зато его должно быть далеко слышно. Если небритый приятель Гриши бродит поблизости, он не мог не услышать его.

Еще несколько гудков, и гремлин, высунув лицо в опущенное окно, поинтересовался у братка:

– Еще, босс?

– Хватит. Отдыхай.

– Окей. – Восприняв разрешение как инструкцию к поведению, скрытный житель ходовой части джипа вернулся на место и, по пояс нырнув под погнутый угол капота, с причмокиванием принялся что-то поедать.

Мой желудок, следуя стадному чувству, заурчал, намекая, что неплохо было бы и ему кинуть миску-другую «первого», а может и «второго». Или хотя бы десерта. Но согласен и на корочку хлеба. Вот только в карманах у меня лишь флэш-брелок с подборкой новых мультов про Масяню, связка ключей с кроличьей лапкой, горсть мелочи и складной ножик.

– Выбираться, видимо, нам придется самостоятельно, – сказал я, спустя полчаса напрасного ожидания реакции на автомобильные гудки.

– Я тоже так думаю, – согласился браток. Он скомкал опустевшую банку в кулаке и, забросив получившийся комок за ближайшее нагромождение камней, повернулся к гремлину.