– Ну так чё?! – еще громче спросил у небес Иван-дурак. В незамутненной излишним образованием светлой голове зародился и с каждым мигом начал обрастать базисом атеизм.

Из густых клубов подозрительной тучки высунулось лицо с седой окладистой бородой и белыми как лунь волосами, перехваченными на затылке кожаным шнурком. Небожитель обреченно вздохнул и спросил:

– Шо «чё»?

– Вот это другой разговор, – обрадовался Иван-дурак, довольно потирая ладони. Каждая как ковш небольшого экскаватора. Если такими ручками вареников налепить, то варить каждый в отдельном котле придется. Зато и накормить им десяток-второй человечков небогатырской закваски можно.

– Ладно уж, – махнул рукой высунувшийся из тучки по пояс Сварог, – говори, я внимательно слушаю.

– Так дело не пойдет! – нахмурился Иван. – Послушаешь, как прошлый раз, головой покиваешь… и все.

– А ты чего хотел? – удивился небожитель, вздернув кверху кустистые брови. Отец богов привык к тому, что ему повсеместно почтение выказывают, а если и просят о чем-то, то именно просят, а не требуют. Если бы он бывал чаще среди людей, то знал бы, что на Руси издревле дуракам почет и уважение никак не меньше нежели богам, а иной раз и больше. Ведь они свои, родные…

– Помощи, – категорично заявил Иванушка-дурачок, рукавом стерев с чела пот. Покосился на меч и сунул его в ножны.

– Ну, это не ко мне…

– А к кому? Кто ответит, сколько еще мне терпеть эту несправедливость?

Сварог печально вздохнул, но не нашелся, что ответить. На языке крутилось: «Он терпел и вам велел», – но кто этот таинственный «он» отец богов славянского пантеона забыл. А учитывая тот факт, что он этого и не знал, то сразу станет ясно, к какому результату привела попытка вспомнить.

Зато Кощей Бессмертный молчать не был намерен. Не скрывая высокомерного презрения ко всем окружающим, он с присвистом, делавшим речь похожей на змеиное шипение, произнес:

– Всегда. Ибо я зло в чистом его проявлении…

– Да ты хоть помнишь, когда последний раз мылся? – высунулась из-за Сварогова плеча круглолицая обильная в районе бюста баба, в которой Иван-дурак с восторгом узнал Мокошу.

– Э… – смутился Кощей и попытался закопаться в груду стружки. Без своих неизменных доспехов он в присутствии представительниц прекрасной половины чувствовал себя неуютно. – Все равно я зло. А зло неискоренимо. Потому что я бессмертен. Ты думаешь, Ваня, ты первый такой дурак? В смысле, герой. Так знай же: сотни их до тебя приходили и убивали меня, а я каждый раз возвращался, еще сильнее, хитрее.

– Да это понятно, – отмахнулся Иван. – Тоже мне, «Великую тайну» открыл… Но ведь я тебя уже сотню раз побеждал. Может хватит? Сделай небольшой перерывчик между воскрешениями. Хочу отдохнуть. Детишек понянчить…

– И когда ты успел? – удивился Кощей.

– С тобой успеешь… – не очень понятно вздохнул добрый молодец, бросив быстрый взгляд на застывшую у дымящихся руин Василису Прекрасную.

– А вот этого не нужно! – возмутился Бессмертный. – Я если царевну, или там принцессу какую украду, так исключительно с целью получения морального удовлетворения от ее песен жалостливых, от страха девичьего, а не физического, как некоторые.

– Ну вы тут заканчивайте, – заявил Сварог, сопроводив сказанное острохарактерным жестом большого пальца у кадыка. Тронул ладонью волосы и собрался уж было нырнуть в облако…

– Постой! – окликнул его Иван-дурак. В кои-то веки докричался до небожителей, а они так и норовят увильнуть от исполнения своих обязанностей.

– Чего тебе?

– Так не может больше продолжаться. Я за ним полгода гонялся, лишения всяческие претерпевал… и что?

– Что? – не утерпела Мокоша, подавшись вперед. Прелести тяжеловесно качнулись, грозя перевесить – того и гляди с облака сверзится.

– Я его сейчас убью, а пока домой добираться буду, он воскреснет…

– Воскресну, – поддакнул Кощей Бессмертный, подленько осклабившись. – На то я и бессмертный.

– Злодеяния начнет творить…

– Начну. Уж такая я тварь. То есть творь… творило… В смысле творец злодеяний.

– Вот. Бессмыслица выходит.

– И чего же ты от меня хочешь? – напрямик спросил Сварог, уразумев наконец, что с дураком спорить – себе дороже.

– Помогите.

– А разве мы тебе не помогали?

– Это когда? – растерялся Иван-дурак.

– Всегда.

– Не понял.

– Одно слово – дурак, – съязвил Кощей. За что и заработал по морде рукоятью непонятно каким образом выпавшего из ножен меча-кладенца.

Добрый молодец склонился к оружию. Рукоять меча ткнулась в ладонь, словно извиняясь за самовольство.

– Эх, Иван… Иван, – с укоризной вздохнул Сварог. – А кто тебе подсказал, как Кощея победить? Где вещи волшебные отыскать?

– Конь мой верный.

– Вот. Не думаешь же ты, что обычные кони разговаривают человеческими голосами?

– Так он у меня и не обычный, а вещий.

– Да и не конь вовсе, а кобыла, – вставила Мокоша, хохотнув.

– Если это вы помогли нам встретиться, то поклон вам за это земной, и спасибо огромное, – поклонился Иван-дурак.

Богатырский шлем соскользнул с головы и рухнул на Кощея и придавил, пресекая попытку втихую уползти с поля боя.

– Над спасибо, даже самым огромным, чахнуть не будешь, – вставил бессмертный злодей. Но его реплику проигнорировали.

– И вещи волшебные, что ты используешь, не без нашей помощи сотворены, – заявил Сварог. – Кто ты думаешь, меч-кладенец твой из небесного металла выковал?

– Никогда мы вниманием тебе не обделяли, – подключился к разговору высунувшийся из тучки Ярило. Круглолицый огненно-рыжий толстяк с лохматыми как у пекинеса усами, похожей на мочалку бородой до середины груди и редким пушком, обрамляющим обширную лысину. – Я вот и сегодня тебе помогал. Так что, Ванюша, нечего тут напраслину возводить.

– И как же ты помогал? – растерялся добрый молодец. Он ничего такого не заметил.

– А кто ты думаешь, в самый решающий момент Кощея ослепил. Это я солнечный зайчик прямо в глаз ему пустил.

Иван-дурак покосился на блестящую, словно чаша из червленого золота, лысину божества, но мысль развивать и озвучивать не стал.

– И после этого меня подлым называют! – возмутился Кощей Бессмертный. Его вера в справедливость основательно пошатнулась. Даже слезы навернулись.

– А я кочку подсунула, чтобы злодей споткнулся, – сообщила Мокоша, потупив глазки и теребя кончики завязанной под подбородком косынки.

– А я… а я… – высунулся Стрибог, размахивая руками и пуская ветры (не образно, а в прямом смысле).

– Вас послушать, так выходит, что и не я вовсе Кощея одолел, – крякнул Иван-дурак, пришибленный потоком неожиданной информации.

– Вот она, Ваня, справедливость, – язвительно прошипел Кощей Бессмертный, злорадно хихикнув. – С богами завсегда так.

– А ты, погань, молчи! – для острастки пнул его добрый молодец. – А то ить не посмотрю, что все равно убивать – да и выбью зубы, чтобы впредь неповадно было в разговоры лезть… Так что, отцы-творцы, и ты, матушка-тво… э… матушка, поможете мне разделаться с Кощеем на веки вечные?

– Бессмертный я, – напомнил на всякий случай Кощей.

– Извини, Ваня… не можем. Мы должны хранить баланс светлых и темных сил в этом мире. Это первый божественный закон мироздания и нарушить его мы не можем. Это золотая середина. Она и в твоем случае прекрасно подойдет.

– Это как? – прищурился Иван. То что это намек, он понял, но на что…

Сварог вздохнул, почесал кончик носа и словно случайно буркнул себе под нос:

– Нельзя подсказывать, нельзя… А вот с конем…

– Кобылой, – поправила Мокоша.

– … своим вещим посоветуйся. Он поможет.

– Она.

– Не принципиально.

– Хм…

– Спасибо, – нахлобучив на голову шлем, поблагодарил богов Иван-дурак.

– Удачи.

И боги, словно по сигналу свистка дружно нырнули в тучку, которая вслед за этим встрепенулась, словно огромная чау-чау. Развернувшись против ветра, она стремительно рванула к горизонту, откуда доносились чьи-то требовательные крики о божественной помощи.