Правит свой бал нынче зимняя вьюга,
Вальсом проходит по спящим лесам,
Пляшет мазурку с метелью-подругой
По занесенным снегами полям,
Полькой резвится по зимней дороге,
Вместе с кустами выводит фокстрот
И, как медведь, что разбужен в берлоге,
В трубах печных свою песню поет.
В доме тепло. Раскаленная печка
На пол бросает взгляды огня.
Стол у окна. На столе стоит свечка,
Ровно горит и глядит на меня.
Что ты глядишь, мой сосед, молчаливо,
Редко мигая, пускаешь дымок?
Слышишь, как тихо поет, сиротливо
Где-то в углу, пробудившись, сверчок?
Место тебе у окошка досталось
Мир озарять желтоватым лицом.
Может, помочь тебе самую малость,
Взять потушить, чтобы больше осталось
Воска пчелиного в теле твоем?
Или оставить мне эту затею,
Дать догореть тебе, друг, до конца,
Чтобы ценою ты жизни своею,
Сумрак ночной у окошка развеяв,
Скуку и грусть отогнал от лица.
Вот он вопрос философии вечный:
Быть иль не быть, обезглавить – простить.
В войнах страстей и борьбе бесконечной
Люди пытались веками решить.
Сколько трактатов написано ими,
Сломанных судеб, великих имен!
Только на деле решает все ныне
Страж человека – естественный сон.
Вот, подчиняясь его повеленью,
Тянется медленно к другу рука.
Раз – и не стало с ее изволенья
Желтой головки свечи огонька…
Трудно порой философские мысли
В рамки загнать, подчиняя закону:
Нет головы – есть продление жизни
Лишь потому, что сон нужен другому.
