— У меня раб сбежал! — шёпотом повторил негодяй.

— Так, какой раб? — не понял бармен. — А, всё, припоминаю, — он залез под стойку и вынул какую-то записную книжку. — Давай сюда своё объявление.

— Что делать? — Фриджек в нетерпении постукивал пальцами по дереву.

— Не кипишовать, — тихо ответил бармен, пробегая пальцем по списку. — Смотря от того, что тебе надо.

— Найти раба! — на полном серьёзе заявил наёмник. — Разыскать!

— Э-э не-е. У нас таким не занимаются, розыском людей. Пустая трата времени, вот честно. Сбежал — так навсегда.

— Но! Но я всегда доводил дело до конца! У меня нет ни единого проваленного задания!

— То есть, ты хочешь замять дело, без удара по репутации.

— Именно! — Фриджек ударил кулаком по столу. — Помогай!

— Не шуми ты так, — почесал затылок Риц. — Ты можешь пойти к работодателю с поличным, сдаться на его милость, но тогда твоя репутация может пострадать. Или же можно ему заплатить довольно существенную сумму, что бы он этого якобы не заметил.

— Не пойдёт, не подкупая. Крайний вариант. Хочу, что бы он тоже думал, что задание я выполнил.

— Гм, какие запросы, — ухмыльнулся бармен. — Есть одна идейка, но выйдет в кругленькую сумму.

— На сколько кругленькую?

— Монет так семьдесят, и за свою работу я возьму ещё пять монет, надо же мне тоже зарабатывать.

— Товаром принимаешь? — поинтересовался наёмник.

— Всем, кроме безделушек и еды.

— Тогда выкладывай идею. Не тяни.

— Мы её… — Риц выдержал паузу, — выкупим! Да! Ты будто её привёз и она тебе понравилась.

— Он согласиться её продать? — не поверил Фриджек.

— Вряд ли, но мы предложим сумму, раза так в два превышающую истинную ценность этого раба. А дальше дело за жадностью.

— А если я вдруг найду её? Я смогу её обратно сбагрить?

— Вряд ли. Если провернём — то в один конец.

— Пробуй, — одобрил наёмник. Только попробуй там за поменьше продать.

— А что, напряг в средствах?

— Сколько за этот револьвер дашь? — Фриджек вынул оружие из-за пазухи.

— Старая модель. Но от того не сильно плохая. Надёжная, — Риц с интересом изучал зазоры и царапины на металле. — Монет пятнадцать, ну ладно, для тебя семнадцать.

— У меня там ещё два таких валяется, в машине имею ввиду.

— Тащи сюда.

Фриджек застучал каблуками по полу, с силой распахнув дверь, выскочил на улицу, и спустя пару минут, громко ворча проклятия, вернулся в бар.

— Что такое? — поинтересовался бармен.

— Обобрала, — чуть не плача ответил он.

— Проблемно, — пожал плечами бармен.

— У меня десять монет, и эти три револьвера, — наёмник смахнул ненароком навернувшуюся слезу обиды.

— О-о, протянул Риц, а эти получше модели, да и поновее будут. Будто из них и не стреляли. За эти по двадцать точно дам.

— Риц, спасай, — взмолился Фриджек.

Бармен почесал затылок. Не в его вкусе разбрасываться деньгами, а сейчас как раз настал тот момент, когда человека можно лохануть монет так на полсотни точно. Раба-то он и за сорок-сорок пять всучит, надо знать, на что давить, а револьверы, хоть и старые, монет за тридцать точно сбагрит. Военного образца, разве что, только городские служащие Дуркуб могут себе позволить, специальное издание Столицы, а не каких-то подмастерьев-недоучек. А тот, первый! Изготавливался на заказ. Заказное оружие! Сто монет на выходе было, а, быть может, и больше. Такой и руку оторвать может. Не меньше, чем шестьдесят монет получит, пускай и выдержано временем. И откуда у какого-то бомжа из Рильтега такие раритеты? Риц ещё раз прикинул примерную выгоду. Считая по минимуму, и шестьдесят за раба, его выгода составила ровно полсотни. «И ещё пять сверху, за работу» — про себя ухмыльнулся он. Однако, если он сейчас спугнёт наёмника, прибыли ему не видать.

— Ладно, — уступил он, — может что и выйдет, — он еле сдерживался, что бы не засмеяться Фриджеку в лицо. — Что предлагаешь ты?

— Может, как-нибудь двумя этими револьверами обойдёшься, ну, которые подороже идут? — неуверенно предположил он.

— А чего так?

— Убийца без оружия долго не живёт, — он плотно сжал зубы. — Понимаю, что ужасно невыгодно, но я верну. Обещаю.

— Обещаешь, точно? — Риц приподнял бровь. — Ладно, но это на твоей совести, — он нарочито вздохнул. — Давай мне один из новых, и тот, постарее.

— Но так ты же получишь денег меньше? — удивился Фриджек. — Да и потом, этот мне от отца достался. Вроде бы.

— Да что толку ты из этого старья стрелять будешь? — Риц про себя ухмыльнулся. — Оно же скоро откажет, зуб даю, ему сто лет в обед! А тебе вон, новый, более хорошего образца пусть останется, потом меня благодарить ещё будешь, — он с силой похлопал наёмника по больному плечу.

— Ну, спасибо, Риц, ты настоящий друг, — мародёр скривился от дикой пронизывающей боли. — Спасибо тебе, правда.

— Только помни, с тебя должок, — закивал Риц. — Я буду ждать.

— Всенепременно! — поддакнул Фриджек.

— Ладно, жди здесь часов так до десяти, пусть твой работодатель проснётся, а там я с ним и поговорю, — улыбнулся Риц, и, спрятав револьверы в сейф с деньгами под стойкой, добавил: — Не переживай, всё будет хорошо.

«Для меня — так точно», — про себя добавил он.

— Или же можешь заглянуть ко мне уже вечером, — предложил он. — Что бы не томиться и ожидать.

***

О бабках Дуркуб ходило множество слухов и шуток, однако все знали, что Василиса Петровна — та ещё ведьма. У старой карги не было ни детей, ни родственников, а жила она на порядок выше своих одногодок. А ведьмой она была потому, что никто не знал её молодой. Эта бабка не старела десятилетиями и пережила не одно поколение, а соль вся в том, что её никогда не видели на улице, а в её доме никогда никого не было. А если и был, то этот человек внезапно был убит, он исчезал, сгнивал, сгорал, подавился и так по списку далее, иногда даже одновременно. Вся молодёжь боялась Василису Петровну, особенно когда она пристально сверлила их взглядом, высунувшись из своего окна, тыкала в их сторону костлявыми пальцами, что-то увлечённо кряхтя себе под нос. Заклятия, вероятно. А особо приближённые бабки Василисы были Зинаида Васильевна, Татьяна Ивановна и Баба Аня, последняя вообще самая свирепая баба их квартала. И в этот самый день три самых кровожадных телохранителя Василисы Петровны, сидели на лавочке у их общей пятиэтажки, прямо под окнами старой ведьмы.

— Ти шмотри, хто шаркает, — прошипела Зинаида Васильевна, легонько качнув в сторону головой. — Наркоман, шуб даю.

Другая медленно обернулась на высокого мужчину.

— Праституткой работает, — заскрежетала Татьяна Ивановна скрипучим, как давно не смазанные дверные петли голосом, — ти смотри какая зазывающая походка.

— Замолчите! — огрызлулась баба Аня, сморщившись и приоткрыв свой единственный глаз. — А то на суп пущу! — она пригрозилась клюкой.

Остальные переглянулись.

— Шо тут праисходит? Чаво орём? — раздалось прямо над ними. В окне показалось недовольное лицо Василисы. — Чаво спорим?

— Сюда алкаш идёт, — сморщилась Зинаида.

— Вон то? — Василиса прищурилась. — Алкаш точно, но не проститутка. Хотя курит много.

— Точно точно, от него травой за сотню километров несёт!

— Так девочки, заткнулись, он подходит.

На мужчину вылупилось нечётное количество глаз. Тот остановился у входа в подъезд дома, оторвался от карты, и, глянув на бабок, спросил:

— Сорвиголова здесь живёт?

— Наркоман, — кивнула Василиса Петровна.

— Однознашно, — поддержала Зинаида Васильевна.

— Ты, значится, дружок того идиота?

— Да нет. Просто давний знакомый. И чего это он идиот?

— А ты тоже, этим, мужчиной по вызову работаешь? — прищурилась баба Аня.

— Я предпочитаю термин «наёмник», — поправил мужчина.

— И што, гряшную работку предпошетаешь?

Мужчина задумался.

— Да, пожалуй, вы правы.

Бабки переглянулись.

— Жигало чёртово, — сплюнула баба Аня, и, чуть поразмыслив, вслух добавила: — И что, с мужчинами… тоже… того?