— Кто же ты? — раздумывал Тьма, вновь и вновь обходя вокруг сгорбленной фигуры.

Фриджек вновь находился в одиночестве, как и на начале своего путешествия. Одиннадцать его спутников пропали, так сразу, как только угас его факел. Вместе с факелом угасли и воспоминания о них, будто бы их никогда и не существовало.

— Когда же ты посмел стать лидером? — прошептал Тьма над самым ухом негодяя. — Не ты ли тот самый трус, что вечно прячется за спины других и подчиняется каждому чужому слову? Да как ты посмел вести за собою всех тех обречённых? Хотя знаешь, мне даже понравилось. Впервые на моей памяти от меня кто-то сумел сбежать. А из-за кого? Из-за маленького человечка, которого сейчас скрутило от страха и дрожи.

— То был не я, — тихо ответил Фриджек.

— Как это, не ты? — удивился Тьма. — А кто же посмел их повести за собою?

— Меня гнал страх и незнание. Страх пред неминуемым исчезновением, и незнание, кто я есть. А эти люди… Они просто пошли следом…

— Откуда такие мысли у такого идиота, как ты? — засмеялся Тьма. — Не уж то ты поумнел за столь короткий промежуток времени?

— Отнюдь нет, — прошептал Фриджек. — Я лишь стараюсь быть честным и с тобой, и с самим собой. Они просто верили в меня, и я верил, что делаю верные вещи.

— Тогда чего же ты ждёшь?

— Не понял.

— Я отпускаю тебя, — улыбнулся Тьма. — Ты куда интереснее, чем казался мне с самого начала. Столь многогранная личность, проявляющая всю свою красу только в самых отчаянных ситуациях.

Фриджек непонимающе уставился на бесплотного собеседника.

— Прежде чем, я могу задать всего один вопрос? — тихо спросил мародёр.

— Валяй.

— Как долго мне осталось?

— И хотя твоя судьба уже прописана, этого даже мне неизвестно, — ухмыльнулся он.

— Тогда, почему, почему же эти видения, эти… демоны, постоянно, вечно говорят мне, что моя душа догорает?

— В твоём мире слишком много лжи, — задумался Тьма, — даже мне не под силу узнать, когда та или иная душа заблудится во мраке. Демоны — та ложь, в которую ты веришь.

— Но ведь они всю мою жизнь были здесь, со мной, в моём теле, в моей голове! Они не могут быть нереальны! Это же моя жизнь!

— Значит, вся твоя жизнь — ложь!

— Нет, — прошептал он, — Невозможно! Не верю! Я жив, я существую, — кричал он, будто в страшном сне, — я, я, моя память, моё прошлое — это не может быть ложью. У меня есть чувства, у меня есть сознание. Я являюсь тем, кем был всегда! — чуть не плача продолжал он. — Я — Фриджек. Я — Мародёр. Я — УБИЙЦА!

В ту же секунду вязкий чёрный дымок рассеялся. В одиночестве Фриджек вновь стоял на краю мира, наблюдая за прекрасным заходом вечного солнца, свесив ноги над пропастью Тьмы.

Его душа позабыла, что было внизу, будто бы его там, на дне отчаяния и мрака, никогда не было. Он лишь нежился в лучах заходящего солнца, что медленно скрывалось за горизонтом.

Видения рассеялись, он вновь находился в своей комнате, лёжа в своей кровати его собственного дома. Он чувствовал, что будто проснулся от тяжёлого сна, который так давно предпочёл позабыть.

Тут он заметил инородное тело, тихо посапывающее ему в подмышку. Прекрасная коротышка, будто не замечая Фриджека, всем телом прижалась к его нагому торсу. Вдруг малышка, глубоко вздохнув и потянувшись, открыла глаза.

— Доброе утро, — тихо простонала она. — Кушать хочешь?

— Угу, — промычал негодяй, вспоминая, как эту красотку занесло в его берлогу.

Рыженькая, вновь потянувшись, слезла с кровати, и, накинув на нагое тело полупрозрачный халатик, поплелась на кухню, сопровождаемая недоумевающим взглядом Фриджека.

Через десяток минут девушка вошла в спальню наёмника и, придвинув ногами маленький столик к его кровати, поставила на неё две тарелки. Фриджек тут же подскочил к столу, однако коротышка, презрительно фыркнув, заставила негодяя смотаться на кухню и обмыть руки холодной водой.

Как только мародёр вернулся, рыжеволосая ожидала его за столом, откинувшись на спинку любимого кресла наёмника. Фриджек сел напротив.

Он с непониманием уставился на белую с жёлтыми пятнами субстанцию у него в тарелке, однако заметив, что коротышка с удовольствием смакует неизвестное блюдо, так же принялся за приём пищи.

Ему не удалось как следует распробовать вкус, его непослушный взгляд то и дело скользил по её прекрасным формам, по нежным изгибам бёдер, цепляясь за подтянутый животик. А эта прекрасная грудь! Давно он не имел удовольствия насладиться столь невероятными видами. Его взор пробегал по худеньким, но сильным ручкам, и, остановившись на прекрасных волосах, возрадовался. Коротышка делала вид, что не замечала столь непристойное поведение взгляда негодяя, однако, не сумев скрыть сильное смущение, покраснела. Она не была против. Она любила Фриджека. Доев, она вновь откинулась на спинку любимого кресла негодяя и, закрыв глаза, вновь позволила ему лицезреть её прекрасное тело. Она чувствовала, как наёмник мысленно облизывал каждый кусочек её кожи, о да, она чувствовала его тайное, столь неумело скрытое желание, улыбнувшись, она молила, дабы этот момент длился вечно. Она почувствовала свою власть над жизнью этого ужасного человека.

Она приоткрыла глаза. Фриджек, поднеся тарелку с недоеденным завтраком ко рту, будто завис в своих мыслях, не намереваясь пошевелиться.

— Доедать собираешься? — улыбнулась она.

Фриджек, очнувшись, уставился в тарелку. Момент был упущен. Он не осмеливался вновь поднять глаза, а коротышка, намекая что не против, не сумела вновь обратить взор Фриджека в свою сторону.

Он поставил пустую тарелку на стол. В тот же момент девушка, оказавшись за спиной негодяя и легонько прикусив его правое ушко, прошептала:

— Дорогой, погрей мне воду. Я хочу купаться.

Фриджек повиновался. Тотчас он оказался в ванной комнате, довольно сильно отличающуюся от его ванной комнаты в его воспоминаниях. Коротышка, обхватив негодяя руками, умостилась у него на спине.

— Дорогой, ты чего замер? — прошептала она, заметив, как негодяй непонимающе уставился на кучу шлангов, рычажков и кнопок. — Давай, сначала вон тот, — тыкнула она пальцем на небольшой красный рычажок.

Посреди стояла металлическая бочка на 600, нет, даже на 700 литров. И холодная вода из огромного резервуара медленно начала её наполнять. Как только вода намочила отметку «500» коротышка приказала перекрыть воду и включить подогрев, нажав на кнопку рядом с огромной батареей.

— И следи, что бы не закипела, — улыбнулась она, слазя с негодяя. — Проверь минут через пятнадцать.

Как и сказала малышка, через пятнадцать минут вода была готова. Негодяй отключил подогрев, заставив аккумулятор перестать тарахтеть. «Как же это непомерно дорого», — было, подумал он, однако как только рыжеволосая скинула полупрозрачный халатик на пол, полностью обнажившись пред взором негодяя, и эта мысль исчезла в его голове.

— Ах, как хорошо! — вздохнула она, полностью погрузившись в горячую воду. — Дорогой, а ты разве купаться не будешь?

— Нет, не знаю… — пробубнил Фриджек, вновь не в силах оторвать жаждущего взгляда от её нагого тела.

— Чего ты там шепчешь? — улыбнулась она. — Давай сюда! — скомандовала она.

Фриджек не в силах был отказать. Преодолев смущение, он заставил скинуть с себя всю свою одежду, и, потеснив коротышку, по грудь погрузился в бочку. Уровень воды, чуть не дойдя до края, остановился. Девушка, тотчас прижавшись к Фриджеку, улыбнулась. Наёмник почувствовал себя счастливым. Горячая водичка расслабила его тело, а коротышка, обняв его, принесла его душе невероятное спокойствие.

— Ты — мой единственный, и всегда им будешь, — прошептала она, — даже если весь мир отвернётся от тебя, я всегда буду рядом… слышишь? всегда… — улыбнулась она.

Фриджек не слышал её. Он впервые был рад тому, что ему всё-таки повезло родиться на закате человечества. Он более не хотел видеть океаны, отнюдь, быть может, такое желание ещё и осталось у Фриджека, однако где-то очень глубоко в его душе, он лишь желал, дабы это маленькое создание всегда могло его обнимать, та даже не обнимать, — а просто быть рядом. Вечно.