– А для чего тогда я пью всю эту гадость? – удивленно посмотрел на него Игорь Сергеевич.

Иван Петрович рассмеялся и похлопал его по плечу:

– «Любовь дорого обходится старикам» – так кажется, называется один из романов Бальзака?

– Спасибо доктор, но похоже, вы опоздали с предупреждением,– сказал Игорь Сергеевич, вставая и пожимая руку врачу.

Он вышел из кабинета и, немного пошатываясь от какого-то дурмана в голове, вышел на улицу. Яркие солнечные лучи ударили ему в глаза, и он зажмурился.

«Куда пойти?» – подумал он. «Как куда? На пляж»,– сам себе ответил он и не спеша пошел по дорожке, ведущей к морю.

Там он сразу увидел Веру. Она лежала на прежнем месте и что-то читала.

– Что читаем? – спросил он, подойдя поближе и усаживаясь под навесом.

Вера подняла глаза.

– Цвейга. «Летняя новелла».

– Припоминаю,– сказал Игорь Сергеевич.– Кажется там пожилой мужчина, жалея молодую одинокую девушку, пишет ей анонимные любовные письма?

– Совершенно верно,– тихо сказала Вера.– А потом действительно влюбляется в нее и страдает. Вы верите, что такое может быть?

– Что? – переспросил Игорь Сергеевич.

– Придумать себе любовь, а потом вжиться в нее и влюбиться на самом деле?

– Да, пожалуй… Но лучше, если она не придуманная.

Он сидел перед ней, осунувшийся после болезни, седой и, похоже, уставший от жизни.

– Что-то жарко сегодня, как никогда. Не хотите искупаться? – спросила Вера, отводя глаза.

Она была смущена словами Игоря Сергеевича, потому что чувствовала в них неподдельную грусть и тоску, потребность в душевно близком человеке. Она женским чутьем угадала в нем огромный неизрасходованный запас любви, которой у него возможно и не было.

– Милый Иван Петрович лишил меня пока этого удовольствия,– грустно сказал Игорь Сергеевич.

– А я, пожалуй, окунусь,– сказала она, поднимаясь. Ее загорелое подтянутое тело было в самом соку «зрелой молодости».

«Молодость – время для приключений тела; старость – для свершений ума»,– всплыло в голове у него прочитанное когда-то высказывание. Он смотрел, как Вера неспешной легкой походкой шла к морю и испытывал удовольствие от одного созерцания ее фигуры в открытом купальнике. «Любви все возрасты покорны»,– вспомнил он хрестоматийные слова Пушкина, а затем своего любимого Плещеева: «Блажен, кто в старческие годы/ Всю свежесть чувства сохранил,/ В ком испытанья и невзгоды/ Не умертвили духа сил…»

«Так что не я первый,– подумал Игорь Сергеевич, не спуская глаз с маленькой головки, уплывавшей от берега,– и не я последний!»

Вера не спеша плыла, наслаждаясь прохладой, которую дарила морская вода, и думала о происходящем. Несмотря на относительную молодость она тоже изрядно устала от жизни, от ее неустроенности… устала привязываться к мужчинам, а потом, по живому, резать… Почему резать? Да так уж получалось. Она не могла по-другому. Познакомившись с кем-то, поверив в искренность чувств, она отдавалась ему вся – душой и телом.

– Ты – ведьма! – сказал ей года два назад ее друг.– Во все времена существовали женщины с неукротимой сексуальной энергией. И знаешь что с ними делали?

– Что? – улыбаясь, спрашивала Вера.

– Их сжигали на костре!

– За что? – искренне удивлялась она.

– За что? Да за то, что сам не ам и другим не дам,– пояснял всезнающий друг.

– Почему?

– Да потому, маленькая моя девочка, что вершили суд в Средние века монахи и импотенты: одним – нельзя, а другие – не могут. Вот они таких как ты женщин называли ведьмами и отправляли на костер… На костер тебе, на костер! – кричал он, в экстазе целуя ее.

– Но ты, кажется, не монах и не импотент,– входила она в игру.– Ты же спасешь меня, не отдашь на костер?!

– Не отдам… не отдам!..– и он жадно обнимал ее.

И все-таки они расстались. В один прекрасный день она поняла, что ее друг не хочет ничего менять в своей жизни, что его вполне устраивает такая греховная связь, а Веру она уже не устраивала.

– Чего же ты хочешь? – сказал он ей.– Ведь ты связалась с женатым.

– Это ты связался со мной. Ты забыл? – спокойно и отстраненно ответила она.

– Вот если бы меня жена бросила, я б на тебе женился,– как ни в чем ни бывало продолжал он.

– Вот как! Спасибо, мне не нужны остатки с чужого стола.

Она всю ночь проплакала в подушку-подружку – и порвала с ним окончательно и бесповоротно.

Но судьба не давала ей возможности отдохнуть от мужчин, от их обольстительных слов, которых жаждет женское ухо. Верно говорят: мужчина – не последний троллейбус, один ушёл, другой пришел. Только она успокаивалась, оставшись одна, как на нее, точно шмель на мед, уже летел следующий мужчина и жужжал на ухо сладкие слова.

– О такой женщине можно только мечтать. Ты не женщина, ты – сказка! – говорил ее последний сердечный друг, который также не спешил разводиться с женой.

Два месяца назад она порвала и с этим другом и теперь наслаждалась свободой, тем, что не нужно ждать звонков, утаенных от жены, встреч, сокрытых ее одинокой квартирой…

Вера плавала уже с полчаса, а ей все не хотелось выходить. «Что нужно от меня этому уже весьма немолодому, не очень здоровому мужчине? На что он надеется?» – думала она. Сердце ее было словно зажато тисками разума, который пытался уберечь ее от новых разочарований. «Но надо все-таки выходить»,– с сожалением подумала она и поплыла к берегу.

– Ну как водичка, освежает? – спросил Игорь Сергеевич, который терпеливо ждал ее на прежнем месте.

– Замечательная водичка. Может скоро Иван Петрович разрешит и вам поплавать? – оживленно сказала она, вытирая волосы полотенцем.

– Надеюсь,– ответил он, любуясь, как она вытирала волосы, глубоко дыша.

– Однако, скоро обед,– сказала Вера, посмотрев на часы, и стала собирать вещи.

Она взяла в руки книгу и взгляд ее зацепился за верхнюю строчку страницы: «… Меня увлекло бы в этой любви то, что делает страсть пожилого человека столь похожей на страсть мальчика…» На миг она задумалась: «Страсть пожилого человека!.. Что должен чувствовать мужчина, понимая, что это у него, возможно, в последний раз. Интересно, на что он пойдет, чтобы завоевать любовь молодой женщины? Уж ему-то незачем оставлять чувства на потом, он будет их тратить все без остатка». Она чувствовала, как в ней неудержимо начала просыпаться женщина и не просто женщина – ведьмака. «Но смогу ли я полюбить этого мужчину?.. Проверить что ли вымыслы этого классика?» Она захлопнула книгу, и они не спеша направились в корпус. Они пообедали вместе и, договорившись встретиться вечером, расстались, чтобы немного отдохнуть.

Комната Веры выходила на север и поэтому в ней всегда было прохладно. Она с удовольствием села в шезлонг, который стоял на балконе, и открыла книгу. Она еще раз неспеша перечитала «Летнюю новеллу», стараясь понять мир переживаний главного героя, который был скрыт автором, который хотел, чтобы люди подумали о нем сами…

А Игорь Сергеевич пришел в комнату, плотно задернул штору, чтобы укрыться от яркого солнца, и включил кондиционер. Скоро стало прохладно. Он прилег на кровать прямо поверх одеяла, не раздеваясь, поднял повыше подушку и заложил правую руку под голову – это была его любимая поза, которая всегда вводила его в состояние философствования во время небольшой дремы. Небольшая усталость еще слабого после сердечного приступа организма, мерный звук кондиционера и с каждой минутой усиливающаяся прохлада расслабили его.

«Что же это за женщина?» – задал он себе вопрос, который подсознательно мучил его уже второй день.– Молода, красива, кажется довольно умна. Но не это,– чувствовал он,– не это создавало ее необыкновенный магнетизм, который с каждой встречей все сильнее притягивал его, зрелого,.. да что там,– усмехнулся Игорь Сергеевич,– уже перезрелого мужчину к этому очаровательному созданию. За долгую и насыщенную жизнь сначала корреспондента, много ездившего по стране и за ее пределами, потом заведующего отделом культуры столичной газеты, а в последнее время искусствоведа, работающего в Сергиево-Посадском музее-заповеднике, он многое видел и перечувствовал и ему казалось, что уже ничто не может его удивить и зацепить… или «вышибить из седла», как говорил он друзьям. И от всей этой насыщенной жизни он порядком устал.