Сенокос в этом году был тяжёлый: трава была низкая и сухая, косы быстро тупились, и их приходилось то и дело точить. Хорошо ещё, что от прошлого года остался солидный запас сена, а то бы нечем было кормить скот, не говоря о диких животных. Для козы Невешайнос заготовил вместе с малышами целый воз берёзовых веток с листьями.

Незаметно подошло к концу лето. В самом конце августа, как и обещал, приехал Вэн в сопровождении тех же солдат. Свадьбу справили в том же кругу лиц, что и помолвку. Были, правда, на этот раз ещё и дядюшка Теренс с тётушкой Ильдой, а за день до свадьбы король прислал в подарок невесте ожерелье.

На свадьбе, после того, как гости вышли из-за стола и принялись танцевать, а невеста с женихом присели отдохнуть, у Вэна завязался разговор с сударыней Липой. Он уже знал от Ланы и Невешайноса всю историю Звездочёта и поэтому он спросил сударыню Липу, не было ли каких новостей об её отце за время, прошедшее после её рассказа.

– Нет, больше ничего нового не появилось. Да, видимо, уж и не будет. И третье предсказанье египетского чародея так, наверное, и не сбудется.

– А какое предсказание?

– Когда мой отец уезжал от чародея во второй раз, тот сделал отцу три предсказания:

Первое, что отец окажет большую услугу своему королю и стране. Это, как вы знаете, сбылось. Второе, что на склоне лет отец попадёт в неволю, по сравнению с которой пребывание в рабстве у Бен Саллаха покажется ему приятным воспоминанием. Тут мне судить трудно, но в неволю отец, очевидно, попал. И третье. Из этой неволи отца спасёт молодой человек с метками на обеих лопатках и очень длинным именем. «На вашем языке, – сказал чародей, – в этом имени будет двадцать одна буква.»

При этих словах Вэн начал разгибать пальцы, а сударыня Липа с удивлением смотрела на его занятие.

– Сколько? – переспросил Вэн. – двадцать одна?

– Да, а что?

– А знаете ли вы, как зовут нашего Невешайноса?

– Тул.

– А его полное имя?

– А разве это не оно и есть?

– Нет. Его полное имя Гранстулафертонионсий!

– Как, как?

– Гранстулафертонионсий.

Тут уж пришла очередь разгибать пальцы сударыни Липы.

– Только, – обратилась она к Вэну, – не говорите, пожалуйста, об этом Невешайносу. Всё-таки он ещё совсем мальчик. Мне надо подумать, как быть дальше. Да ведь тут может быть и просто совпадение, мало ли на свете разных диковинных имён? А метки на обеих лопатках? Вы видели их?

– Мы с ним купались в озере, но никаких меток, даже простых родинок на его лопатках я не помню, – ответил Вэн. – Имя, наверное, главный признак.

Вэн, конечно, пообещал молчать и, действительно, не сказал об этом разговоре никому, даже своей молодой жене. А сударыня Липа под большим секретом рассказала о предсказании египтянина Клему как самому здесь близкому родственнику Гранстулафертонионсия. Она с трудом выговорила это имя и с опаской взглянула на Клема: вдруг Вэн что-то напутал? Но Клем подтвердил всё. И с испугом поглядел на сударыню Липу, внезапно побелевшую как стена.

– Что с вами? Вам плохо?

– Мне и радостно и страшно: а если это роковое совпадение? И надо ли говорить об этом Тулу? Ведь если это совпадение, то Тул может попасть в лапы Тилюду и пропасть там, как мой бедный отец. Да и жив ли он сейчас? Ведь ему в этом году исполнилось бы 85 лет.

– Конечно, может быть и совпадение, хотя я, например, никогда не слышал такого длинного имени, как у моего племянника.

– А метки на обоих лопатках?

– Меток я не видел, но они могут и появиться. Мне кажется, пока говорить Тулу не следует, но надо как-то помочь ему без опасности пройти через Тилюдию. Если он найдёт волшебный перстень, то обратный путь ему не будет страшен. С перстнем он войдёт в любую темницу в Тилюдии и, если Звездочёт жив, освободит его. Но вот как дойти до дому, да и там ему грозит смерть за самовольное преждевременное возвращение. А ждать ещё два с лишним года до истечения срока – рисковать жизнью Звездочёта. Прямо не знаю, как быть.

– Я думаю, что смогу дать Невешайносу средство обезопасить себя в Тилюдии, но это потребует нескольких месяцев. А домой за перстнем он отправится, если захочет, будущим летом.

– Захочет, конечно, вы же видели, как он загорелся желанием пойти за волшебным перстнем. А уж спасти Звездочёта он почтёт за величайшее счастье. И мы все, чем можем, ему в этом поможем.

– Хорошо, тогда зимой я с ним займусь не только науками (это они будут изучать вместе с Эмом), но и маленьким волшебством внушения.

Так сударыня Липа и Клем заключили союз по подготовке Тула в опасную дорогу. Договорились подготовить ему три комплекта одежды: дворянского юноши, крестьянского парня и молодого купца. О дворянском платье заботу на себя взяла сударыня Липа, остальное должен был подготовить Клем. Правда, с этим они немного поспешили, и Тул дважды вырастал из подготовленной ему одежды, но ни его, ни их вины в этом не было.

После свадьбы молодые пожили у родителей Ланы три дня и утром четвёртого отправились в путешествие на родину Вэна. Как и после помолвки, Вэн взял с собой клетку с почтовыми голубями, Тилюдовцы остались верны себе: карету, в которой ехали молодые, тщательно обыскали на въезде в Тилюдию и на выезде из неё. Правда, за усы солдат на этот раз не дёргали, но каждого по одиночке заводили в караульное помещение и спрашивали, не видел ли он, будучи в Приморском королевстве, опасного преступника по имени Невешайнос. Но, во-первых, Вэн брал с собой только совершенно надёжных людей, на которых он мог положиться как на самого себя; во-вторых, никто из его спутников не считал Невешайноса преступником. Поэтому они с чистым сердцем отвечали, что никакого опасного преступника по имени Невешайнос они не видели.

И хоть с большой неохотой, но тилюдовцам пришлось пропустить Вэна с молодой супругой и всех его спутников. Через пять дней после отъезда Вэна почтовый голубь принёс записку обо всём этом семье Клема.

Из-за летней засухи урожай орехов был плохой, грибов тоже почти не было. Только в конце сентября после тёплых и сильных дождей пошла волна поздних грибов. Зато было много пролётной водоплавающей птицы, охотиться на которую выходили несколько раз. Много уток и гусей накоптили впрок. Незадолго до отлёта аистов Невешайнос обратился к Клему:

– А что если мы попросим отца, чтобы он весной прислал с аистами волшебный перстень? Ведь он, по-видимому, спрятан в дупле нашего грецкого ореха?

– А вдруг на обратном пути птиц кто-нибудь убьёт? Или они станут добычей какого-нибудь орла? По-моему без разрешения сударыни Липы этого делать нельзя. Можно послать ей письмо с голубем, но лучше сходи ты сам.

Так и решили и на другое утро Невешайнос, взяв с собой корзинку, чтобы на обратном пути набрать орехов, отправился к сударыне Липе. Но она идею Невешайноса не поддержала, высказав теже соображения, что и Клем.

– Теперь, – сказала она, – когда волшебный перстень нашёлся, было бы крайне обидно, если бы вмешалась какая-нибудь дикая случайность. Ведь аиста могут и подстрелить по дороге. Ты же знаешь, что из-за небывалой засухи в стране плохой урожай. У крестьян нет хлеба и мало кормов для скота и хотя к аистам у нас было всегда самое доброе отношение, но может найтись какой-нибудь голодный человек, который поднимет руку на эту птицу. И где тогда искать перстень? Кому он попадёт в руки и сколько зла может принести людям? Нет, дождёмся, когда пройдут твои пять лет, и ты сможешь пойти за ним сам.

– Ой, ещё столько ждать! А вдруг наш орех засохнет, и его спилят?

– Хорошо, если ты хочешь вернуться домой раньше, я тебе в этом помогу. Дождись только начала зимы, когда вы с Эмом опять приедете ко мне на учёбу.

Домой Невешайнос, можно сказать не шёл, а летел, хотя и нёс в руках полную корзину орехов. До дома оставалось не больше часа ходьбы, когда какое-то шестое чувство заставило его обернуться: волки, пять штук. И впереди на этот раз его старая знакомая волчица, у которой отрублено левое ухо. За ней, видимо, самец, двое молодых, а на порядочном расстоянии от них ковыляет тоже старый знакомый – волк без передней правой ноги.