Видя, как накаляется обстановка, Екатерина срочно вызвала к себе Потемкина и еще раз строго напомнила, что его людям следует быть начеку. «И пусть не церемонятся, глядя на чины и сословия, – особо напутствовала она. – Вы все делаете от моего имени». Потемкин в свою очередь во время обеденного перерыва собрал своих приставов и пересказал приказ императрицы даже в более решительной форме. Предупреждение оказалось ко времени.

Обычно после обеда депутаты становились мягче. Понятное дело, тушеная ножка индюка или жареная телятина да принятые на грудь до отрыжки медовуха или же осуждаемые многими виноградные вина как бы отгоняли злых духов. Но на этот раз вышло по-иному. Видно, сказалось вовлечение в государственные дела личных интересов. Почему-то самым спорным оказался крестьянский вопрос. При его обсуждении страсти накалились до небывалой в этих стенах степени. Один из сторонников «Наказа» императрицы ситуацию объяснил так:

– Послушайте, уважаемые народные представители! Матушка Екатерина старается возвысить нас до европейского уровня. Однако ж и нам самим, дворянам в особенности, надобно соответствовать ея требованиям. Ибо наши имения суть отражение всего состояния государства. Так давайте содержать крепостных как родители своих чад, давайте создавать для них подобающие условия для лучшей жизни и размножения.

Такому подходу сильнее всех воспротивился – удивительное дело! – фаворит императрицы граф Григорий Орлов.

– Ты, друг мой, запамятовал одну важную вещь! – перекрывая шум загомонившего зала, громко заговорил он. – Эти самые любимые тобой чада в подходящий момент не прочь взять да сжечь твое имение, будь оно хоть европейским, хоть азиатским, при этом тебя со всей семьей бросить в огонь.

– Граф, ежели мы с крестьянами будем обращаться по-скотски, как в твоем имении, то такое точно может быть! – смело отпарировал депутат. – Однако ты вспомни, кем были твои родители. Ну да, теперь, когда Екатерина возвысила тебя непонятно почему, ты и твои братья вдруг стали такими важными и состоятельными. И что? Уже забыли, что явились на свет божий из той же дыры, откуда являются все? На мой взгляд, – высказал он только что пришедшую в голову мысль, – дворянский титул вообще нужно присваивать лишь по наследству. Народ, правильно я глаголю?

– Ах ты, щенок недобитой сучки! – вдруг рассвирепел Григорий Орлов. – Чего ты мелешь, сраный мужичок? Вот сейчас я покажу тебе, что к чему! Вырву твой недоделанный кочедык, чтобы некому было передать твое дворянство по наследству.

Тут граф метнулся к спорящему депутату, намереваясь схватить его за грудки. Но между ними смело встал другой депутат – Коробьин, приехавший из какой-то Козловки.

– Граф, ты большой человек. Тебе не пристало доказывать свою правоту по-мужицки, – спокойно и твердо заметил он.

Сбитый с толку обращением к нему совершенно незнакомого человека, Орлов опешил.

– Ты кто? – грубо спросил он, глядя ему в глаза.

– Я гражданин села Козловка, что близ Казани, купец третьей гильдии депутат Григорий Коробьин, – отрекомендовался тот.

– А-а, купе-ец. Тебя с какого боку касается спор о дворянских титулах? – насмешливо спросил у него Орлов.

– Дворянские титулы меня ни с какого боку не касаются, – спокойно ответил Коробьин. – Пока… Я о другом. Я о крестьянах. Этот господин депутат говорит сущую правду. Дворяне-крепостники их просто измордовали. В таких условиях разговоры о быстром развитии – пустое дело, потому как Россия – крестьянская страна. Мы же вообще не вовлекаем их в жизнь общества, будто их и нет на свете. Не годится так.

К спорщикам начали подтягиваться другие депутаты.

Если бы не публика, Орлов, не стал бы церемониться с купцом, да еще третьей гильдии, дал бы ему кулаком по харе – и спору конец. Но тут… Орлов все же понимал, что здесь надо вести себя аккуратно и от греха подальше отошел в сторону. Его место неожиданно занял другой депутат, тоже прибывший из Казанской губернии. Он с яростью начал отчитывать Коробьина:

– Григорий, ты настоящий свинья! Дворяне губернии тебя сюда послали не для защиты крестьян. Нам следует радеть за свои интересы.

– Мой интерес – сделать народ богаче и свободнее. Тогда расцветет торговля. Без сильной торговли России не стать великой, – отпарировал Коробьин.

– Ах ты, паскуда, вон как заговорил! – взорвался казанский депутат и, недолго думая, попытался с размаху ударить Коробьина кулаком по лицу. Хорошо тот успел увернуться, перехватив руку земляка, развернул его и оттолкнул в сторону. Тут в их спор вмешался другой депутат.

– Не попал… А надо было вот так! – ударил он Коробьина в грудь кулаком размером чуть ли не с кувшин. Видавший виды купец в долгу не остался, тут же ответил незнакомцу пинком ногой в живот. И пошло-о! В потасовку ввязались другие посланцы народа, и стало не разобрать, кто тут за и против кого, лупили увесистыми кулаками все и всех подряд.

– Медведев, немедленно раскидай этих петушков! – приказал Потемкин Сентиеру, который находился неподалеку.

Сентиер не стал мешкать, тут же тараном втиснулся в кучу дерущихся и в момент разбросал в разные стороны крепких, в общем-то, мужиков. Не тронул лишь Коробьина, его усадил в кресло и рукой легонько надавил на плечо, дав понять, чтобы не вставал. Это, похоже, задело депутата из Казанской губернии, который и затеял эту бучу.

– Ах ты, мокрая задница, со мной решил побороться?! – крикнул он Сентиеру. – Небось, и сам отпрыск дохлого крестьянина, а смеешь руку на дворянина поднять?

И он вдруг, забыв всех своих противников, ринулся к рейтару. Сентиер успел краешком глаза посмотреть и оценить, как на это реагирует Потемкин. Поняв, что начальник на стороне своего солдата, не стал дожидаться нападения барина, схватив его поднятую уже для удара правую руку, резко скрутил ее за спину и повел человека к выходу, а там просто-напросто вытолкнул его в спину из зала.

«Какой же он силач, этот инородец! – восхитилась императрица, безотрывно наблюдавшая все это время за тем, что происходит в зале Грановитой палаты. – Да уж, хоро-ош, настоящий богатырь».

Между тем споры депутатов не прекратились, только теперь приняли вполне цивильную форму словесных перепалок.

– По-моему, крестьянам не то, что волю кое-какую давать, их следует еще жестче держать в руках, – горячо убеждал один из депутатов. – Иначе они почувствуют, что вожжи отпущены и, чего доброго, еще восстанут противу нас, как Стенька Разин когда-то.

– Верно! – согласились с ним сразу несколько человек.

– А кормить их все же надо лучше, – заметил кто-то. – Наши крепостные в трудоспособном состоянии живут весьма недолго, начинают вымирать уже после тридцати. Потому даже в крупных имениях не хватает работников.

Тут кто-то поменял тему:

– Вы все о крестьянах да о крестьянах. А самая большая угроза нам не от них. Я не помню случая, чтобы кто-то из крепостных крестьян сумел удостоиться дворянского звания. А вот люди других сословий так и норовят втиснуться в наши ряды… – указав кивком головы в сторону беседовавшего с кем-то Григория Орлова, бросил депутат из Симбирска. – У него теперь, вишь ты, даже свой герб, имений несколько, каретам несть числа. А ведь он из стрельцов, мало чем от крестьян отличался. Нам не позволительно разбавлять свои чистые ряды такими прохвостами. Так ведь мы совсем загубим дворянскую кровь.

Тут к ним вновь подошел несколько успокоившийся Коробьин.

– Так вы, может, не признаете ровней и таких, как я, купцов? – вставил он свое слово в спор. – А ведь мы, в отличие от вас, трудимся на благо державы нашей, не зная ни дня, ни ночи.

– Можно и так считать, – сказал депутат, только что охаявший Орлова, не смея выказать свое отношение к купцам Коробьину прямо в глаза. – А что касается державы, она сильна благодаря нам, дворянам. Из кого состоят офицеры армии? А кто поставляет хлеб, мясо, молоко, яйца, шерсть? Мы же кормим не только Россию, а пол-Европы, вот так-с.

– Уважаемые господа, армия она, прежде всего, сильна оружием. А кто его создает? Люди науки и мастеровые. А они не дворяне. Да и насчет хлеба… Я ежегодно с козловской пристани отправляю десятки барж с зерном и яйцами. Если бы не было таких, как я, купцов, вы бы сгноили все, что произвели. Или вот, оглянитесь вокруг. Какой прекрасный зал, какой прекрасный дворец. Его ведь тоже не вы построили, господа дворяне. Если вы на самом деле печетесь о величии державы, вам надобно больше поддерживать умных людей, дать им образование, а наиболее успешных принять в свое сословие, тем самым поощряя и вдохновляя людей низших сословий…