Мысль о завтраке появилась и пропала, вытесненная липкой пустотой усталости. Я снова щёлкал каналы, не понимая толком, что смотрю. Глаза болели всё сильнее, но я упорно цеплялся за это занятие, позволявшее хоть чем-то занять себя, не засыпая. От слёз жгло воспалённые веки, и я сам не заметил, как стал держать глаза закрытыми всё дольше и дольше, постепенно проваливаясь в тревожную дрёму.
*
Вода. Меня держала в мягких объятиях вода.
Мелкая рябь бежала по тёмной поверхности, превращая её гладь в покрытое паутиной трещин зеркало. Ветер тихо играл в сухом камыше. Я грёб, размашистыми движениями толкая своё тело вперёд. Слева и справа медленно катились назад берега ленивой узкой речушки, украшенные вековыми соснами. Мой настрой полностью соответствовал пейзажу. Лёгкая расслабленная меланхолия…
Которая моментально испарилась, когда меня хлестнула по ногам струя ледяной воды. Я вздрогнул всем телом. Бестолково забил ногами, стараясь отплыть в сторону как можно скорее. Короткий рывок вперёд – и я выгреб из ледяного протока.
– Ничего себе… – пробормотал я.
Должно быть, где-то под водой бил ключ, один из многих, питавших реку, и мне не повезло влезть прямо под ледяную струю. Передёрнув плечами, я плеснул в лицо пригоршню воды и поплыл вперёд. Настроение было испорчено. Хотелось побыстрее добраться до берега.
Но…
Каждый взмах рукой давался мне всё тяжелее и тяжелее. Как будто вода медленно густела, не желая меня отпускать. Сперва это было почти не заметно. Слегка изменился звук, с которым падали в воду летящие с моих рук капли. Усилилось ощущение, с которым ноги рассекали толщу воды. Но спустя всего несколько гребков я понял, что увяз.
Река перестала быть жидкой. Пропала рябь с её поверхности, ведь ветер больше не способен был волновать похожую на кисель тяжёлую массу. И вернулся холод. На этот раз он не хлестнул по ногам ледяной плетью, сбивая дыхание и настораживая. Холод подкрался огромным зверем, чудовищем, таящимся у самого дна.
Меня проняло до самых костей. Ощущение недоброго присутствия пришло вскоре следом за мурашками на коже. Это не холод казался мне чудовище. Это скрытое под тёмной водой чудовище принесло его с собой. Я запаниковал. Кровь застучала в ушах.
Я попытался рвануться к берегу, дёрнул рукой, выбрасывая её вперёд для гребка… и едва не выдернул плечо из сустава. Я увяз в холодной патоке речной воды. Попался в ловушку невидимого преследователя, как насекомое в золотистую каплю смолы.
Свободной оставалась лишь моя голова. Я вертел ей во все стороны, до боли вглядываясь во взявшие меня в плен тёмные воды, изо всех сил пытаясь выглядеть того, в чью ловушку я попал.
И она скоро появилась в поле зрения. Нечёткий овал лица, бледный до невозможной для живого человека фарфоровой белизны. Корона тёмных волос, медленно колышущихся над головой. Глаза, покрытые белесыми бельмами разложения, но резко очерченные тёмными кругами теней. И синюшные губы, резко выделяющиеся на фоне бескровного лица.
Она… Оно, это существо, приближалось медленно, хотя и было похоже, что загустевшая вдруг вода стала препятствием только для меня. Постепенно вырисовывались контуры тела, такого же бледного и неживого. И не поднималось из глубин ни одного пузырька воздуха – его не было в заполненных водой лёгких похожей на девочку твари.
Она приближалась ко мне, медленно поднимаясь всё выше и выше, и кошмарный облик дополнялся новыми и новыми деталями. Стали видны длинные пушистые ресницы, чётко очерченные брови. Дрогнули, чуть раскрываясь в улыбке, губы. Она что-то говорила, беззвучно, но едва ли заботясь об этом. А я и не пытался прочитать по губам. Вместо этого я, задыхаясь от ужаса, смотрел, как изо рта чудовища выползает огромный чёрный жук.
Массивное насекомое и толстыми лапками и длинными усами пробралось между посиневших губ. Взмахнув лапками, похожими на вёсла, он описал круг вокруг головы пленившего меня чудовища, запутался в волосах, как жуткая заколка… Девчонка, или то, что прикрывалось внешностью девчонки, не обращало на него внимания. Цепляясь за волосы, жук прополз обратно к её лицу, перелез на лоб. Я смотрел за его перемещениями, как зачарованный, спасаясь от истерики за этим наблюдением…
И всё же мне пришлось отвести взгляд. Холодные твёрдые пальцы сомкнулись на моей щиколотке. Я вскрикнул, но тут же закрыл рот, чтобы не нахлебаться воды. Чудовище потянуло себя вверх, одновременно опуская меня под воду. Напрягаясь изо всех сил, надсаживая мышцы, я попытался вернуться на поверхность, но не сумел этого сделать. Густая патока речной воды лишь слегка расступилась, когда вторая рука утопленницы ухватила меня за бедро. Новый рывок – и я очутился под водой с головой.
Воздуха в лёгких почти не оставалось. Перепуганный, я не догадался вдохнуть заранее. Тем временем, пока я отчаянно рвался к медленно меркнущему солнечному свету, мой корпус оплели тонкие, но твёрдые, как молодые ветви орешника, руки. Диафрагму сдавило с неожиданной силой. Огромный пузырь воздуха вылетел из моего рта и, медленно покачиваясь и играя лучами солнца, едва до него добивавшими, издевательски медленно поплыл вверх… а в мои лёгкие хлынула мутная речная вода, вдруг вновь ставшая жидкой.
Я отчаянно забился в руках утопленницы, извиваясь всем телом и размахивая руками и ногами, но хватка не ослабевала. Она медленно опускалась на дно, утаскивая меня за собой. Пытаясь спастись, я опустил взгляд на чудовище и обнаружил вдруг, что её лицо находится прямо перед моим. В глаза снова бросился жук-плавунец, на этот раз сидящий над верхней губой девчонки, как украшение-мушка на лице аристократки.
Она беззвучно произнесла ещё одно слово, которое я не смог разобрать. Улыбнулась. И рванулась вперёд, как метящий укусить в лицо пёс…
*
Звонок телефона вырвал меня из сна. Простенькая мелодия ударила по барабанным перепонкам, рванула нервные окончания, и я, задыхаясь, раскрыл глаза. Комната. Моя знакомая с детства комната. Экран телевизора вспыхивал разноцветными бликами. Реальный мир, плавно покачиваясь, вернулся на место, но мышцы продолжало саднить, а лёгкие горели огнём. Я скатился с промокшего насквозь дивана и стошнил на пол. Вода лилась из моей глотки, вытекая через рот и нос одновременно. Тёмная речная вода… Отросшие за последние несколько месяцев волосы свисали сосульками, колыхаясь перед глазами. Меня колотило от холода, хотя в квартире было жарко натоплено.
Закончив тошнить, я с трудом приподнялся на четвереньки. Перед глазами плыло, колотилось, болезненно сокращаясь, сердце. Измученный организм среагировал на движение моментально: к воде на полу добавилась порция желчи. Я с отвращением разглядел, что в вонючей вязкой массе что-то копошится. Приподнял шевелящийся предмет и понял, что держу в руках водяного жука. Того самого, которого видел во сне. Передёрнув плечами, я с возгласом отвращения отбросил его обратно в лужу и отполз к стене, прижался спиной к батарее. Тепло растеклось по лопаткам, приятно щекоча кожу. Боль медленно успокаивалась. Я смотрел на диван, из обивки которого сочилась речная вода, на огромную лужу рвоты, комкал в кулаках волосы, чувствуя, как влага проступает между пальцами. И шептал, без конца повторяя одну и ту же фразу:
– Мне не нравится, не нравится, не нравится, не нравится…
Не знаю, долго ли я пробыл в близком к кататонии состоянии, нашёптывая незамысловатую мантру. Час, два часа? Десять часов? Дневной свет заметно померк, погружая комнату в загадочный полумрак, а волосы успели высохнуть. Тогда, справившись с собой, я смог подняться на ноги и отправиться в душ – кожа неприятно зудела от вызванного страхом липкого густого пота и речной грязи. На диван, лужу на полу и, тем более, на медленно подыхающее в этой луже насекомое, я старался не смотреть.
Горячие струи, скользящие по коже, приятно расслабили, смывая пережитый ужас. Всему произошедшему наверняка должно было найтись какое-то вполне логичное объяснение… Я присел прямо в ванне, направив на себя лейку душа, и глубоко задумался.
