— Не курю, брат. Извини.
— Может, того… паря… соточку рубликов подкинешь, инвалиду на табачок. Суки, цены задрали на спиртное и курево, пенсии не хватает, — взял быка за рога инвалид, похоже, оценил мой моднячий прикид и солидный пакет с продуктами в руках.
— Не вопрос, уважаемый, — я вытащил из кошелька банкноту номиналом в тысячу рублей и протянул страждущему, — держи, тут и на табачок, и на пузырь, еще и на закусь хватит.
— Спасибо, сынок! — От всей души поблагодарил безногий, убирая в карман ватника. Затем, внимательно приглядевшись ко мне, неожиданно спросил: — Ты, часом, Громовым не родня? Это я к тому, что знал одного парня, ну вылитый ты. Моряк был, военный. Вроде как сгинул в своих морях еще в эсэсэсэре. Андрюха звали, чаще просто Гром. Лютый был в драке, коли заведется, разбегайся народ. Я-то его немного моложе, так что в одной компании не тусили, как сейчас молодежь выражается. Но так по жизни бывало общались.
Я в свою очередь внимательно всмотрелся в заросшую многодневной щетиной физиономию мужчины.
— Слава… Славка Кудрявцев?! Кудряш! Сосед! Помню пацаном бегал, за Маришкой ухлестывал. Сестренка жаловалась, мол пристаешь к ней в школе и на улице проходу не даешь. Пришлось тогда тебя немного поучить уму-разуму.
— Ага, «немного», врезал ты мне тогда знатно. С фингалом в пол-лица неделю ходил. Мать тогда мне сетки йодистые ставила, бодягу прикладывала, да все выпытывала: кто и за какие такие заслуги… — неожиданно он прервал свою пламенную речь, и недоуменно посмотрел мне в лицо. На морщинистой физиономии и в мутных глазах хронического алкоголика отчетливо читалась напряженная работа мысли. Наконец сосед сделал для себя какие-то известные ему одному выводы и, ухмыльнувшись щербатым ртом, выдал: — Э, пацан, не шуткуй так с человеком, в отцы тебе годящимся. Кто научил, бля, признавайся?! Я хоть и алкаш, но мозги еще работают. Если бы Гром был жив, он был бы сейчас на седьмом десятке. Так что лапшу тут мне на уши не вешай. Родня поди, Маринке Громовой? Вот она тебе рассказала про меня всякого.
— Вот ты читаешь всякую хрень, Славик, про крутых галактических баб, значит фантастикой увлекаешься. А слабо поверить, что твой сосед сорок с лишним лет провел в плену у этих самых стерв, наконец освободился и вернулся на родную планету. — Пришлось немного надавить на сознание Кудряша, чтобы поверил. Ну некогда мне его убеждать. А человек этот меня заинтересовал. Псион латентный с довольно сильным даром. Интересно, получается, по статистике нас исключительных один на туеву хучу народа, а тут на одной улице, буквально в соседних домах целых два псиона жили и до поры до времени не подозревали о своем даре.
— Гля, действительно Гром, — недоуменно моргая глазами, будто еще не до конца избавился от когнитивного диссонанса, пробормотал инвалид. — Неужто и вправду инопланетяне тебя того… ну к себе забрали?
— Чистая правда, Кудряш, — положа руку на сердце, сказал я. Затем спросил: — Сам-то как? Что с ногами?
— Да никак, Андрюха. После школы поступил в высшее танковое в Казани. По окончании в восемьдесят шестом направили в Афганистан командиром танкового взвода. В первом бою угодили в засаду. Приказал своим сваливать, сам остался прикрывать отход. Гранатой из РПГ-7 покорежило танк и поубивало экипаж. Я один выжил, правда без ног остался. Жалко пацанов и стыдно перед ними. Я живой, хоть и без ног, а они… Лучше бы вместе с ними… там… под Гератом… — последние слова он буквально выплевывал, давясь горькими слезами.
Дождавшись, когда сосед немного успокоится, спросил:
— Я так понимаю, живешь в своем прежнем доме. Жена, дети есть?
— Кому я нужен, Гром. Пока мать не померла, жили вдвоем в доме. Теперь, один два года уж как. Пьянствую помаленьку. Когда денег на выпивку нет, книжки почитываю, что в шкафу около библиотеки доброхоты оставляют.
— Короче, Кудряш, некогда мне с тобой лясы точить. Предлагаю вернуться к полноценной жизни со здоровыми ногами и не подсаженной основательно печенью. У тебя редкий дар. Ты мне нужен. Ну что, вызываем реанимобиль?
— А давай, Андрюха, вызывай!
Через минуту над тихой улочкой имени великого русского поэта появился невидимый глазом летательный аппарат. Силовые манипуляторы нежно приняли тело человека, которого мне пришлось предварительно погрузить в глубокий сон. Внутри планетарного бота Вячеслав Кудрявцев был тут же избавлен от вонючих одежд и помещен в медицинский блок под опеку весьма продвинутого Искина.
— Вот и хорошо, — негромко пробормотал я, — операция по заселению Надежды началась.
Затем скользнул взглядом по прислоненным к скамейке костылям и так и не дочитанной книжке. Пропажу соседа-алкаша так никто и не заметил. Если бы и заметили, я бы не позволил поднять бучу. Покачал головой, сам удивляясь собственной оперативности, и бодрым шагом пошагал к родному дому.
Знакомая калитка. Даже покрашена в традиционный салатовый цвет. Маме нравится, папа терпеть не мог, предпочитал что-то нейтральное, например, болотный с коричневыми пятнами. Впрочем, это он так шутил, типа, чтобы супостат из космоса не разглядел и не ударил «ядреной» бомбой. В вопросах бытовой колористики верх одержала маменька: «Ты, Коленька, командуй в своей части. Красьте траву, приклеивайте листочки к кустам и деревьям в январе месяце, оттирайте плац зубными щетками, а здесь я командир в/ч Пушкина 34».
Эх, сколько всего вокруг родного и знакомого и каждая деталь вызывает ворох разнообразных воспоминаний.
Нажал на кнопку беспроводного звонка — единственная деталь, которой не было в мою бытность. Прощупывать окружающее пространство посредством псионического дара не стал. Знаю, что в данный момент там находятся мама и сестра. Маринка вообще-то живет в Москве, работает в банке на начальственной должности, сейчас таких называют топ менеджерами. Ничего так девочка моя устроилась, впрочем, таланта и упорства ей было не занимать и в юном возрасте. А умению манипулировать людьми мог бы позавидовать сам Вольф Мессинг. Даже сейчас после трех разводов ей удается поддерживать приятельские отношения со всеми своими бывшими. Между прочим, все мужики непростые. Не олигархи, конечно, но где-то рядом.
Через минуту дверь ведущей в дом веранды отворилась и до моего слуха донесся знакомый и в то же время другой тот голос младшей сестренки. Навскидку даже не могу определить, чем отличается:
— Открывай Кабан, Медведь пришел! — эта фраза была нашим шуточным паролем еще с тех давних пор, когда сестричка была шустрой малолетней девчушкой, норовящей сунуть свой любопытный носик во все дырки.
В ответ что-то упало на веранде с металлическим звоном. Я уже успел пожалеть, что так неудачно пошутил. Однако моя сестренка оказалась дамой ещё той закалки.
— Эй, шутник херов, вали отсюда, пока шваброй по башке не получил! — брутальненько так по провинциальному, вот бы никогда не подумал, что нежные уста моей любимой сестренки смогут произнести что-то подобное. Наверное, в банке у них еще тот змеюшник, где без крепкого, а то и матерного словца тебя просто не поймут.
— Мариш, кончай буянить! Блудный брат вернулся из дальних краёв, а ты его шваброй встречаешь.
Минутное замешательство. Пришлось включить режим контроля, как бы у сестры от волнения с сердцем плохо не стало, даме все-таки за пятьдесят. Нет, все нормально, немного пульс у женщины повысился, но артериальное давление осталось в норме и сердечко бьётся в пределах нормы.
Затем быстрый цокот каблучков по камню. В свое время я посвятил целый месяц летних каникул, чтобы натаскать со Змейки речных камней и песка чтобы замостить двор перед домом. Хорошая силовая тренировка.
Легкий скрип открываемой калитки. На меня смотрит стройная очень красивая дама со шваброй в руках. На вид ей не больше тридцати пяти, максимум сорок, весьма и весьма ухоженная, одета в стильный брючной костюм, на ногах туфли на высоком каблуке, но не чрезмерно высоком. Глаза, как и в детстве голубые из-за умело положенного макияжа кажутся огромными. Длинные волосы в девичестве светло-русые, теперь она предпочитает быть шатенкой, стильно уложены в сложную прическу, явно не в какой-нибудь парикмахерской Загорска. Фигурка подтянута, сестра посещает один из модных столичных фитнес-салонов. М-да, на фотографиях из Интернета она выглядит менее эффектно, чем в натуральном виде.
