А наутро со мной вышли на связь. Правда, не те, кого я ждал. Как только окончательно рассвело, к воротам училища направилось пятеро человек с красными лентами на одежде, размахивающие белым флагом. Картина слегка сюрреалистичная, но что есть, то есть. Парламентеры, ети их через колено…

– Пашка, Юля, – скомандовал я троице моих "офицеров". – За мной. Раз с нами хотят поговорить, поговорим.

Для начала я взлетел повыше и осмотрелся на предмет всяких пакостей. Вроде бы пушечно-пулеметных засад поблизости не наблюдается, а одиночного выстрела я не боюсь – прикроюсь магией. Пускать парламентеров внутрь училища тоже не стоит – нечего им там смотреть. Поговорим в чистом поле.

– Вниз, – сделал отмашку я.

Мы втроем спикировали на мокрую и грязную от недавно растаявшего снега землю прямо перед визитерами. Я в центре, Юлька с Пашей с винтовками наизготовку по бокам.

Товарищи революционеры тут же замерли на месте, со страхом и любопытством глядя на нашу троицу.

– Стоять, дальше прохода нет! – Скомандовал я. – Кто такие и зачем пожаловали?

– Девочка, я хочу поговорить с вашим командиром, – сказал главный, высокий белобрысый мужик в потертой кожанке, солдатских штанах и хромовых сапогах. Из деревянной кобуры у него на боку выглядывала рукоятка маузера – одним словом настоящий комиссар, хоть картину малюй.

– Позови офицеров, – попросил он.

– Я за них, дядя, – улыбнулся я. Достал из кармана припасенную загодя карамельку, аккуратно развернул ее и положил в рот. – Еще раз, ты кто такой? Говори быстрее, мое время дорого.

Мужик снова внимательно посмотрел на меня и моих спутников и, похоже, решил, что с ним не шутят. А возможно что-то знал или собрал какую-то информацию о маг-юнкерах, прежде чем идти на переговоры.

– Антон Вайзор, уполномоченный представитель совета народных комиссаров. – У меня есть послание вашему руководству.

– Юнкер Дергачева, командир магов Павловского военно-магического училища, – представился я. – Излагай свое послание, уполномоченный.

– Совнарком требует, чтобы сегодня, до двух часов пополудни, все маги в училище сложили оружие и сдали училище и его арсенал боевым рабочим отрядам совнаркома. В этом случае вам будет гарантировано прощение от рабоче-крестьянской власти и дана возможность продолжить военную службу на стороне восставшего народа.

– Это не послание, это ультиматум, – перекатил я карамельку языком из одной щеки в другую. – А если мы откажемся, нас незамедлительно уничтожат или типа того, верно дядя?

Белобрысый лишь молча кивнул головой.

– Интересная перспектива, – задумчиво протянул я. – Экие вы ребята шустрые и наглые, сдай вам то, отдай вот это… Хочешь сладенького, совнаркомовец? – Я достал из кармана еще одну конфетку и протянул ее Вайзору. – Вкусная, слаще водки право слово…

– Не валяй дурака, – поморщился мужик. – Вам все понятно? – Спросил он, переведя взгляд с меня на Пашку, а потом на Юлю.

– Это я валяю дурака? – Я в упор посмотрел на мужика, сжав губы в ниточку. – Я?! А по-моему его валяете вы, всем вашим совнаркомом скопом. Кто вы такие? Почему вы говорите от имени народа, рабочих и крестьян? Они вас выбирали? Когда и где? Какое вы вообще имеете отношение к народу? Вот раз ты уполномоченный, у тебя, наверное, и мандат есть, так?

– Есть, – глядя мне в глаза, сказал Вайзор.

– И кем он подписан?

– Товарищем Рыковым.

– А товарища Рыкова, когда народ или государь уполномочивали? Может у нас недавно выборы были, а я о них не слышала?

Мужик лишь молча пожал плечами.

– Вот и я о том же. Вы кучка профессиональных революционеров, устроивших удачный переворот под популистскими лозунгами. Мы же клялись служить Государю и России. С вашей стороны заявлять нам какие-то требования – верх наглости. С моей стороны выполнение приказов совнаркома и подчинение вашему ультиматуму будет изменой Родине. Разговор окончен. Уходите.

– Вот теперь я верю, что ты командуешь магами, – неожиданно улыбнулся мне Вайзор. – Но зря ты так. Я бы тебя понял, если бы ты была из благородных. Но ты же сирота, причем гениальная сирота, кровь от крови народной, – неуклюже польстил мне комиссар. – Добившаяся всего сама, своим умом и талантом, вопреки самодержавию. Зачем ты защищаешь режим от народа, причем тогда, когда он уже рухнул. Какой в этом смысл?

– Я защищаю Россию.

При этих словах Вайзор лишь ухмыльнулся. – Глупо так погибать, – махнул он рукой.

– Сколько у вас там в училище детей окопалось? Сотня или чуть больше? Подтянем пару батарей и…

– Скажу тебе как стратег стратегу, – улыбнулась я в ответ своей самой обаятельной улыбкой. – Как только моя разведка увидит, что где-то в зоне досягаемости выстрела от училища разворачивают пушки, то уже через пять минут их вместе с расчетами перемешают с землей мои орлы с воздуха. И это будет только начало. В городе полно зданий с вашими флагами, мне известно, где находятся штаб переворота и боевые отряды, где заседают члены совнаркома. Все они станут объектами воздушных атак. Мне сверху видно все ты так и знай… Кстати, та же самая хрень случится если вы начнете брать в заложников родственников моих юнкеров. На силу я отвечу силой, причем сторицей. Имей в виду, когда мне угрожают, крышу у меня сносит напрочь, а терять нам нечего. Так что не советую… Ладно, этот разговор и так затянулся. Я отвергаю ваш ультиматум, так и передай. Территория училища неприкосновенна. На этом все. Уходим, – скомандовал я Пашке с Юлей, и активировал ранец, свечкой взмывая в небо.

"Надеюсь, я был достаточно убедителен и это мне зачтется за службу России, а небеса? Как мне надоело это тело и это роль, скорее бы все закончилось", – думал я, летя во главе своего звена магов к училищу. "Господи, помоги!"

На штурм училища народогвардейцы, как назвал свои вооруженные отряды совнарком, в этот день, первого апреля тысяча девятьсот двадцать второго года, не пошли. Не было у них для этого сил, и заявленный мне ультиматум оказался по факту блефом. У совнаркома нашлось дело поважнее, – в Смольном шел спешно собранный первый всероссийский съезд народных рабочих и крестьянских депутатов. Новая власть срочно пыталась себя узаконить, понимая всю шаткость своего положения. Она была еще очень слаба. Пока слаба…

А я сидел в училище и грыз локти, чувствуя, как уходит драгоценное время. Занявший глухую оборону и отдавший инициативу противнику игрок проигрывает всегда, это закон войны. Оборона хороша лишь как часть подготовки к наступлению. Но что я мог сделать, куда наступать? Сотня магов – это очень много когда надо провести лихой рейд по тылам противника или разбомбить все в кашу на передовой. И очень мало для осмысленного штурма с последующим удержанием позиций. Мне некем вести городские бои и удерживать захваченные ключевые здания и кварталы, решись я на такую авантюру. Да, я могу закошмарить весь город, создав совнаркому кучу проблем. И убив массу простых обывателей, скажем откровенно, без этого бомбардировки не обойдутся. А смысл, чего я этим добьюсь? Скорее горожане увидят врага во мне, чем в красных. Может рвануть в Москву, там по слухам объявился какой-то комитет общественной безопасности, который воюет с народогвардейцами и усилить его моими магами? Но бросать училище с его богатейшим складом маготехники и арсеналом? И где, блин, сейчас войсковые маги? Что с Одесским магучилищем? Маги там, конечно, послабее наших, но все же…

Да и мои юнкера на меня смотрят с немым вопросом:

"Какие будут приказы командир"? Но пока ответа нет.