Удар получился на славу, хотя сначала мне показалось, что защитное поле полковника я не пробью – больно уж оно оказалась вязким и упругим. Но сила удара и вложенная энергия сделали свое дело, и лезвие винтовки маузера все же проткнуло его защиту, не дойдя до груди полковника Сью каких-то пару сантиметров… Зараза! Этот лосяра ухитрился перехватить ее рукой за ствол, чтоб ему пусто было! Я посмотрел прямо в красные, налитые гневом глаза здоровенного мужика и вдруг понял, что это, похоже, конец. Все Леха, отлетался.

– Ты командовала имперскими магами, – скривившись, утвердительно сказал полковник, забирая у меня оружие из враз ослабевшей руки.

– Я. – Блин, правая рука и так ранена, до ножа левой не успеть дотянуться. Полный абзац. Глупо получилось Леха. Хотя…что там за фигурки приближаются сверху за его спиной? Ох ты ешкин кот, неужели кавалерия из-за холмов!?

– Твою винтовку я возьму на память. А ты умри, ведьма, – направил он на меня свой автомат.

– Подожди! Ты должен знать, что твоя дочь Мэри…! – Тяни время, Леха…

– Что Мэри? – Замешкался на секунду полковник Сью, прежде чем нажать на спуск.

– Ничего, – сказал я. – Все.

Потому что в спину полковнику, прямо под сердце, вонзился светящийся трехгранный штык моей старой доброй мосинки, которую держала в руках, подобравшаяся сзади Дегуршафф. Сестричка все же пришла на помощь, увидев нашу схватку в воздухе. Без защитного поля, на крохах маны, выжав из себя все что можно и нельзя, но она успела вовремя. Сзади ее уже догоняла Юлька с моими магами.

– Умри сам, гадёныш, – брезгливо поморщилась Дегуршафф, толкая полковника ногой вниз и перехватывая его автомат своей рукой. – Не обижай мою сестричку.

Меня основательно замутило от напряжения, силы были на исходе, лишь бы в воздухе удержаться. Но я все же я сумел прошептать, глядя на падающего прямо в заснеженные верхушки деревьев полковника Сью:

– Его надо добить сестра. Надо обязательно спуститься вниз и добить.

– Зачем? Он и сам прекрасно разобьется, – удивился японец. – К чему такие сложности?

– Так, парни, хватайте этих двоих без разговоров, – распорядилась подлетевшая Юлька. – Наши девочки еле живые, краше в гроб кладут. Пора тащить командиров в лазарет. Вы уже навоевались по самое немогу, хватит добивать себя окончательно, – строго посмотрела на нас девушка. – Ваня, бери на закорки нашу Таню, Сереж – ты помогай майору Дегуршафф. И полетели скорее отсюда. Только что была радиограмма: обоим батальонам произвести посадку на имперский крейсер "Бреген". Бой закончен.

В отданной нам с Дегуршафф на правах уважаемых гостей каюте, принадлежавшей старпому "Брегена", было хорошо. Тепло и уютно, нос щекочет запах свежесваренного кофе, в который мы с японцем плеснули себе по две капли рома – чисто для аромата. Я сидел, забравшись с ногами в шикарное кожаное кресло и, укрывшись до горла теплым пледом, неторопливо грыз булку, густо намазанную шоколадной пастой, запивая ее кофе из большой кружки.

Японец делал то же самое, только полусидя в постели и натянув на себя одеяло. Он явно получал кайф от каждого глотка горячего напитка – даже глаза от удовольствия прищуривал, а на его бледном лице на второй день плаванья наконец-то появился намек на румянец.

– Значит, сегодня ночью? – Прервал он, наконец, затянувшееся молчание.

– Да, – отставил я в сторону кружку. – Встреча с "Меркурием" примерно через семь часов. Спасибо за гостеприимство, но нам пора домой.

– Ты спас мне жизнь, – помолчав еще немного, сказал он. – И карьеру. Я тебе этого не забуду.

– Какие между нами счеты, – улыбнулся я. – Если бы не ты, тот полковник – северянин меня бы добил.

– Пустое, – мотнул головой японец. – Это наша работа. Ты лучше вот что скажи… Как я понимаю, доказательства произошедшей подмены были записаны на орб кем-то из твоих магов. Так?

Я лишь отвел взгляд в сторону, рассматривая картину на стене каюты. Что тут скажешь?

– Так и есть, – утвердительно произнес он. – Я бы на твоем месте это точно сделал. Надеюсь, у тебя хватит ума их не обнародовать и держать лишь на самый крайний случай? Не советую меня этим шантажировать, плохо будет всем.

– Я не идиот, чтобы такое сделать, – искренне ответил я. – Можешь не волноваться, все причастные будут молчать, эта история не всплывет. Обещаю. Для всех командовала боем над фьордом Орс ты, и я назову лжецом любого, кто скажет обратное.

– Хорошо, – сделала еще один глоток кофе "сестричка". – Пусть будет так. Но я все равно у тебя в долгу… Скажу откровенно, мне это не очень нравится. Что я могу для тебя сделать? В качестве платы за услугу?

– Я бы мог сказать, что мне ничего не надо, – поправил я спадающий с узеньких плеч плед. – Что наше дело семейное и все такое… Знаешь, в какой-то мере я уже привык, что у меня есть в этом мире сестра. И воевать с тобой вместе мне понравилось – в небе над рудниками ты работал четко, я мог делать свое дело и не волноваться за тыл. Но это все сантименты…пустое, как ты говоришь. Да, есть одна услуга, которую ты мне можешь оказать, после чего я скажу, что мы квиты.

– Какая? – Тут же отозвался японец.

– Ты пишешь доклады и обзоры начальству. Пишешь много и по самым разным темам. Более того, я знаю, что к твоему мнению прислушивается высшее военное руководство империи. Может быть, тебя не все в генштабе любят, но твои советы слушают.

– С чего ты взял?

– А это не так? – Пристально посмотрел я ему в глаза. В этот раз взгляд пришлось отводить сестричке, сделавшей вид, что она очень заинтересовалась волнами за стеклом иллюминатора.

– Так вот, когда ты напишешь свой доклад по северной кампании и по своему опыту работы с русскими, а тебя обязательно попросят это сделать, то в нем будет одна ключевая мысль: воевать с Россией никак нельзя. Война обернется катастрофой для обоих государств и проигрышем для империи. Я не прошу от тебя хвалить русских или что-то вроде того, вовсе нет… Найди железные и убедительные аргументы для руководства империи сам, ты же хороший менеджер, ты сможешь. Не мне тебя учить, как писать докладные. Нам нечего делить – в этом мире у руля наших государств стоят более-менее адекватные люди, а идеологических противоречий между нами нет. Не надо повторять ошибок нашего мира и валить этот мир во всеобщую бойню.

– Хочешь использовать меня как агента влияния? – Скривилась сестричка.

– Как тебе будет угодно. Ты слышал мою единственную просьбу.

– Ладно, – сделав паузу, серьезно кивнул японец. – Я напишу такой доклад. Я бы написал его и без твоей просьбы – поверь, я вовсе не желаю воевать с тобой и со всем миром. Будет так, как ты хочешь, обещаю.

Как же хорошо быть дома! Пусть пока и не в Питере, но среди своих, на российском боевом корабле. Попариться всласть в корабельной бане, отдыхая душой и телом после холодов и лесных ночевок, когда приходилось спать, не снимая летного комбинезона. Приятно покряхтеть, пока Юлька охаживает мою худую спину распаренными березовыми веничками, выпить горячего чаю из самовара, закусив его бубликами, а затем снова надеть чистую отглаженную офицерскую форму, с триколором, орлами, наградами и золотыми погонами. Приятно чувствовать себя снова русским офицером, а не "добровольцем" с непонятным статусом.

Командир крейсера, Зиновий Федорович Валк, наш старый знакомый еще по дакийской компании, принял моих магов как родных, а меня так и вообще поднял с палубы, прижал к себе и расцеловал в щеки словно дочку, щекоча бородой и дыша свежими алкогольными парами.

– Что же ты доченька, такая худая и побитая? – Жалостливым тоном сказал капитан, после дружеских объятий, поставив меня на палубу. – Лица на тебе нет, одни глаза только и остались, не кормили тебя, что ли, басурмане имперские? Эй архаровцы! – Гаркнул он столпившимся позади на палубе матросам, с любопытством смотревших на прибытие батальона магов. – Баня для госпожи подполковника готова?