При виде Гектора, Нил всегда делал большие, восхищенные глаза и довольно глупую улыбку. Так было и сейчас. Столкнувшись в дверях в душевую, Нил восхищенно улыбнулся Гектору, поддернул полотенце на поясе и отступил в сторону, пропуская старшего вперед. Гектор приветственно улыбнулся мальцу и потрепал его по голове.
– Эмитрэ25, доброе утро, – поздоровался Нил. – Сегодня, чего будем делать? Сегодня будем работать?
– Не знаю, – пожал плечами Гектор. – Возможно да, но я еще не уверен.
– Можно я все равно с вами пойду, эмитрэ. Даже если никакой работы не будет. Я вам помогу.
Вообще-то начальник Гектора очень не любит, когда тот приводит с собой на работу мальчишку, но Нил так умоляюще глядел на своего кумира, что в итоге тот сдался.
– Хорошо, только не лезь, куда не просят, как в прошлый раз…
– Я буду сидеть как мышка…
– Мыши, в прошлом месяце, у нас со склада унесли товара тысяч на двадцать, – усмехнулся Гектор, проходя в душевую. – Так, что не бери с них пример, а то начальник меня точно выгонит.
Не смотря на большое количество жильцов, в общежитии была предусмотрена всего на всего одна душевая комната с открытыми кабинками, каковыми их и назвать-то было нельзя. Из стены просто торчали ржавые трубки, некоторые без рассеивателей. О каком-то разделении по расовому признаку или хотя бы половой принадлежности не велось и речи. Плюс ко всему прочему душевая параллельно использовалась еще и как прачечная. Гектор за эти годы привык к подобному ходу вещей, а его обнаженное тело вызывало лишь зависть соседей, но, все равно, обоссанные пеленки мадам Пшекруй, растянутые по веревкам через всю душевую, настроения не прибавили. Стянув штаны и повернувшись к почтенному собранию голой, совершенно не загоревшей задницей, Гектор приготовился выслушать утреннюю порцию скабрезных шуток в свой адрес.
Атмосфера в общей кухне была еще живописнее. Под шум ругающихся гномих, несмолкаемый щебет лемуров и плачь детей, Гектор перекусил на скорую руку тем, что смог стащить с чужих сковородок и быстро покинул помещение. Однако метко брошенный половник, догнал его между лопаток у самой двери в его комнату. Какие именно проклятья сыпала ему вдогонку мадам Бустита, он слушать не стал. И так все наизусть помнил. Отметил лишь про себя, что давно не ел таких вкусных котлет. Похоже из крысятины. Настоящее мясо – это хорошо.
* * *
С каждым новым восходом осенние деньки становились все прохладнее, не говоря уже про ночи, скоро начнется настоящая зима и повалит снег, а у Дирна даже не было толковой летней одежды, не говоря уже о зимней. Поэтому ничего удивительного, что парень замерз за то время, пока сидел в кустах возле дороги, ведущей из города. Луна иногда показывалась из-за быстро несущихся туч и тогда в её свете становилась видна и дорога, покрытая, словно паутиной, лунными тенями от деревьев, и лужи на дороге, и указательный каменный столб с цифрой, указывающей расстояние до Серафор-Гранда. До столицы было очень далеко. Но Дирну туда и не нужно было. По этой дороге вот-вот должен был пройти тот, кого он тут поджидал. Скрипун сказал, что примет Дирна в артель только после того, как проверит чего тот стоит в деле, а для этого он должен принести в мешке голову гоблина.
За все время своих скитаний Дирну пришлось побывать не в одной серьезной передряге, одних пьяных кабацких драк не перечесть и ножом он пользоваться умел, не единожды отмахиваясь от шальных людишек. А когда вместе с другими сбегал из Сараката, то очутился в настоящей бойне. Но ему еще ни разу не приходилось убивать вот так. Как… как наемный убийца. Как-то не сподобился. Убить врага защищая себя – это одно, а… а вот это совсем другое.
Дрожа от пронизывающего ветра, а больше от ощущения того, что он собирался совершить, Дирн крепче вцепился в рукоять короткого широкого гномьего меча, выданного Скрипуном. Простые люди никогда не любили зеленокожих за их вредный нрав и ушлый характер. В народе постоянно ходили байки и легенды, повествующие о злодеяниях гоблинов, приписывающие им преступления вплоть до похищения детей и связь с демонами, и Дирн сейчас вспоминал их все, дополнительно накручивая себя тем, что рассказал о гоблине Скрипун. Тот, чью голову предстояло добыть, для главаря банды был отъявленным мерзавцем. По словам Скрипуна, он был ни кем иным, как глазами и ушами демонского отродья в королевстве Астариан, служил у них посыльным и питался исключительно кровью младенцев. На вопрос Дирна, почему же королевские маги не расправятся со злодеем, атаман расхохотался донельзя скрипучим и противным смехом и заявил, что маги как раз и хотят с ним расправиться с помощью их артели.
– Мальчик мой, пойми – мы не бандиты, – заявил главарь все еще сомневающемуся Дирну перед тем как отправить его на дело. – Мы наемники, такие же, как и Потерявшие, но только свои, отечественные. Мы выполняем не совсем приличную работу за тех, кто не хочет пачкаться в грязи. Например, как сейчас. У них нет прямых доказательств против этой зеленой сволочи, вот они и прибегают к нашей помощи, чтобы очистить мир от всякой мрази. Так, что иди мой мальчик и покажи на, что ты способен. Нас наняли очень уважаемые люди, так, что мы на правой стороне.
– Я делаю благое дело, я делаю благое дело… – шептал Дирн, плотнее прижимая к себе меч, как будто это могло ему помочь согреться.
Растирая плечи и колени, торчащие сквозь прорехи в одежде, Дирн пропустил тот момент, когда на дороге показалась невысокая юркая тень. По всему было видно, что гоблин спешил и кого-0то опасался. Он торопливо шагал по дорожке, чуть пригибаясь, стараясь казаться меньше и незаметнее и постоянно воровато озираясь, и оглядываясь по сторонам. Сердце Дирна бешено заколотилось. Сейчас ему придется убить.
Чтобы унять волнение, он закусил ворот куртки и подобрался как лев перед прыжком, ожидая, когда гоблин поравняется с ним.
Дирн всеми силами старался сделать так, чтобы его прыжок из кустов был стремительным и разящим, но, несмотря на это зеленая тварь, каким-то шестым чувством заранее почувствовала опасность. Когда парень вылетел из-за ветвей, больно хлестнувших по лицу, гоблин отпрыгнул в сторону, уходя из-под удара меча, упал на землю и откатился в придорожную канаву. Выхватив из-за пояса короткий прямой нож, он принял на него новый удар меча, вновь атаковавшего Дирна. Удар был настолько сильный, что высек искру, а гоблин получил серьезный ушиб руки. Однако, он нашел в себе силы откатиться в сторону из-под очередного удара. А Дирн все бил и бил клинком с шумом выхаркивая дыхание, но проклятая тварь каталась по земле, каждый раз, невероятным образом, уходя от меча. Наконец, Дирну удалось нанести такой удар, что нож вылетел из ослабевшей руки гоблина, а меч воткнулся в землю возле самой зеленой шеи, распоров куртку и порезав плечо. Гоблин вскрикнул как-то уж совсем по-человечески, точнее даже по-детски.
От неожиданности, Дирн выпустил рукоятку меча из рук, оставив его в земле, и отпрянув, попятился назад. Зацепился пяткой за корень и упал на задницу, упершись руками в траву, и уставился на гоблина широко распахнутыми глазами, как будто увидел, что-то совершенно невероятное. Гоблин тоже смотрел на своего убийцу во все глаза. Его удивил юный возраст человека, непонятно зачем, напавшего на него.
Косясь то на меч, точащий возле его уха, то на странного, молодого бандита, сидящего на земле перед ним, Корнелиус решил воспользоваться его неожиданным ступором и попытался боком по-крабьи отползти в сторону. Однако Дирн быстро опомнился, подобрался, схватил свой меч и не очень уверенно и профессионально выставил его впереди себя, продолжая все так же ошалело пялиться на гоблина. Корнелиус замер и вновь уставился на напавшего. Так и смотрели: Дирн на гоблина, а Корнелиус на бандита.
– Ты чего? – Наконец спросил Дирн, хлопнув глазами. Его и без того худощавое лицо, в свете луны выглядело еще более бледным и осунувшимся, с заострившимися скулами.
