Магистр Вэнер не обратил на появление почтовой птицы никакого внимания. Он был занят тем, что заслушивал отчет от одного из своих помощников. Присев на краешек письменного стола, и сложив руки на груди, магистр слушал, чуть наклонив голову и прикрыв глаза. Казалось, что пожилой маг дремлет, но многоопытный Корнелиус прекрасно знал, что Вэнер его внимательно слушает.

– Таким образом, наши эльфийские друзья сообщают, что у них все готово, и они прибудут в точку назначения в самое ближайшее время, – закончил свой доклад Корнелиус

Венер словно очнулся от своей дремы и внимательно посмотрел на гоблина. Тот стоял на голом полу, не решаясь ступить на дорогой красивый ковер, привезенный из-за самого Кряжа. Приземистый зеленокожий, как и все представители его расы, имел кривые худые ноги, непропорционально большую голову и обманчиво страшные клыки, торчащие из-под нижней губы. Вэнер силился, но так и не смог вспомнить, сколько лет он уже знает Корнелиуса. Помнил только, что совсем еще ребенком спас его от разъяренной толпы. Взбешенные люди уже накинули на тощую зеленую шею пеньковую веревку и готовы были вздернуть несчастного на ближайшем суку только за то, что он гоблин. Вэнер, в ту пору, будучи еще старшим учеником Седриком Стриани¹¹, разогнал толпу молниями, огненными шарами и отборными матюгами на четырех языках, и привел в чувство полузадушенного Корнелиуса. С тех пор, не было существа, верней и преданней магу Вэнеру. Ему и только ему… Ну, и еще парочке доверенных лиц Венер мог доверить щепетильное дело принца.

– Хорошо, – наконец-то произнес глава королевского ордена. – Отправляйся к месту общей встречи, передай Ласирену мое послание, удостоверься, что все идет как надо и возвращайся обратно.

– А если, что-то пойдет не так как надо? – уточнил гоблин, теребя широкими ковшеобразными руками на тонких запястьях свой красный колпак.

– Если, что-то пойдет не так, проследи, что именно и доложишь мне. Иди и будь осторожен.

Коротко поклонившись и нахлобучив колпак, Корнелиус плавно, как кошка, удалился за дверь, совершенно бесшумно ступая своими трехдюймовыми каблуками по полированному полу. Вэнер никогда не переставал удивляться удивительной способности гоблина перемещаться практически беззвучно. Видимо нелегкая гоблинская судьба приучила их расу быть максимально незаметными для остальных.

Когда гоблин удалился, магистр наконец-то повернулся к голубю, все это время топтавшемуся по его столу и оглядел последствия его деятельности. Опрокинул чернильницу, паскуда, наоставлял отпечатки лап, исклевал перо и обгадил карту северо-западных земель Иль-Имрао. Удачно так обгадил, прямиком на Ватирол.

– От тебя убытков больше, чем пользы, – покачал головой магистр, беря в руку голубя и отвязывая от его лапки маленький футлярчик с запиской внутри. Пробежал послание глазами и небрежно отбросил его в сторону.

Ватирол, как всегда в длинных и ничего не значащих фразах выражал свое опасение сложившейся ситуацией и беспокойство нарастаня напряжения между представителями разных рас.

– Надоели, – еле слышно пробормотал Вэнер. – Каждый раз одни и те же бюрократические заявления. Не буду ничего писать! – добавил он уже гораздо громче и, обращаясь непосредственно к голубю, который вляпался лапой в еще не застывший воск только, что догоревшей свечи и теперь прыгал как кура по болоту.

– Передай на словах: «мы делаем все, что в наших силах». Все, лети отсюда к грифеневой матери, весь стол мне запарафинил, сволочь!..

С этими словами маг отвесил птице-письмоносице увесистый шлепок, от чего та очень шустро вылетела в окно, таки вывалив наружу горшок с растением.

– Subtarus Rodendarius, редчайший вид, – грустно покачал головой его магичество, помянув уникальное растение, и дернул за плетеный шнурок сонетки, свисающий с потолка.

Не прошло и пары мгновений, как на зов магистра в кабинет вошел член магического королевского ордена Астариана, Первая Рука Братства, Смотритель Ключей Приора – Кроудак Могучий. Огр по происхождению и ближайшее доверенное лицо Венера. Как и все огры Кроудак был прежде всего бойцом, а потом уже все остальное, поэтому вместо хламиды на нем был удобный костюм из замши и шерстяной коричневой ткани, украшенный медными бляхами и грубыми, рубленными рунами, где вышитыми, где вычеканенными. Однако кафор, говорил о высоком положении мага, а седые, редкие, очень редкие волосы и увесистый посох с серебряным набалдашником добавляли весу и авторитету.

Появившись в кабинете главы ордена, Кроудак коротко поклонился и уставился на главного своими маленькими глазами с полным отсутствием ресниц и бровей.

– Вызывали, магистр?..

– Экспедиционный отряд уже собран и приближается к точке перехода, – без предысторий и предисловий произнес магистр Венер, прекрасно осознавая, что коллега его поймет. – И тебе следует туда же подтягиваться. Ты должен оказаться там раньше других и подготовить, все, что необходимо. Но, ни в коем случае не начинай переброску в одиночку, не удостоверившись, что наши эльфийские друзья уже на месте.

– Слушаюсь магистр, – прогудел огр…

* * *

Красота и физическая форма ему досталась от рождения, наукам обучили лучшие репетиторы края, фамильную шпагу подарили на день рождения, а родовую честь и гордость он прихватил с собой сам, когда на следующий день своего семнадцатилетия¹² сбежал из родового замка. Еще он с собой прихватил дорожный плащ, кошель с серебром с вышитым на нем фамильным гербом, да доброго коня.

С той поры прошло чуть меньше двух лет.

За это время его фигура изрядно износилась. Он отощал, кожа потемнела от загара, который он заработал на галерах Сараката¹³ и погрубела. Дворянский лоск слетел с лица в первые же дни, особенно после знакомства с кулаком вышибалы из трактира. Те гуманитарные науки, которым его обучили профессора, мало пригодились в реальном жестоком мире. Зато он выучился совсем другим, не менее важным и сложным. Шпагу, кошель и плащ, а также сапоги и камзол украли в первой же придорожной рыгалове. В той же самой таверне он чудом не попал на мясницкий нож в первой за свою жизнь кабацкой драке.

Теперь же из всего, что при нем когда-то было остались разве только фамильные честь, гордость да умение выстоять в любой, казалось бы, даже самой безвыходной ситуации. Имя, данное при рождении, и то он сменил на кличку, которую заработал все на тех же галерах. Да еще лошадь (не та, уже совсем другая), каковая благополучно и издохла, как только перешагнула границу фамильных владений своего хозяина, когда блудный сын наконец-таки решил вернуться домой. Так, что оставшиеся четыре мили пути пришлось преодолевать пешком.

Однако, как оказалось дома его совсем не ждали. Мать, умерла от горя еще полгода назад, считая его погибшим и не надеясь больше увидеть сына живым. Отец не смог простить этого и когда отпрыск показался на пороге своего родного дома, то дальше этого порога его не пустили. Он на всю жизнь запомнил холодные голубые, как у всех северян, как и у него самого, глаза отца и его слова о том, что он отрекается от своего сына. Пришлось развернуться и идти прочь. Тиана, порывалась было сбежать с крыльца, догнать брата, сказать чего-то, но отец не позволил, остановив дочь властным движением.

Опустив голову, он покинул пределы родного дома, уйдя по той же дороге, по которой и пришел. Дорога была здесь одна и их род, всегда верный монарху Астариана, стоял на страже этой дороги и северных границ провинции не одно столетие. Он сам когда-нибудь должен был занять место отца, принять рыцарский плащ и родовую честь. Вместо этого он стал изгнанником, без дома, без прошлого, с сомнительным будущим, без гроша за душой. Пришлось снова скитаться по миру, попадая в новые далеко не самые приятные ситуации и даже доказывать одним не в меру ретивым ребятам, что его нельзя просто взять и изнасиловать. Только по обоюдному согласию. Но там были такие рожи, что ни о каком согласии и думать не приходилось. Пришлось просто убежать.