– А работать так и не пошел? – раздражения своего Николай Иванович

не скрывал…

Мария честно подтвердила:

– Да… не пошел… – Торопливо добавила: – Иногда репетиторством подрабатывает… Случается консультирует… А так собирает тематический материал для большого исторического труда…

– Будет тебе, Марья, его защищать, – сердито пробурчал, продолжив обличать Лебедев: – Трутень – твой Илья! Как есть настоящий трутень! И

мамашка его такая же… актерка из погорелого театра… всю жизнь прожила за профессорской спиной… Теперь вот ты пашешь на них… – и он в сердцах махнул рукой.

Мария промолчала. Умолк и пассажир, однако, выждав паузу, тихо сказал:

– Ладно уж… Это твоя жизнь… Тебе виднее, что и как… а меня, старого дурака, прости… – и, всем корпусом развернувшись к ней, повторил ранешний вопрос: – Говоришь, отгулы за прогулы у тебя имеются?

– Да… есть…

– Это хорошо… Это очень хорошо…– проговорил Николай Иванович совершенно иным тоном, отличным от того, каким только что выражал своё недовольство. – Ты мне нужна будешь дня на два-три…

– Когда? – сходу поинтересовалась Мария, догадливо отметившая про себя, что сейчас, верно, и начнется то, что и можно определить словечком из игры «горячо».

– Вчера! – хитро откликнулся Николай Иванович, однако поправил себя: – Шучу! В ближайшее время в самый раз будет. Ты после праздников как?

– Раз надо, – значит, надо, – живо выдохнула Гриднева, успев перестроить свою машину в другой ряд. – Майские праздники я… к сожалению… на выезде буду… Сегодня у психолога – вот как раз и найду повод, чтобы сразу же отдохнуть…

– Найди-найди… – то ли согласился, то ли утвердил Лебедев. Серьезно добавил: – Понаблюдал за тобой в тире… Давно не видел тебя в работе… Ты, Марья, молодец! В отличной форме! Рад за тебя!

– А школа чья?! – задиристо отреагировала Мария на похвалу.

– Школа-то школой… Это, конечно, хорошо, что школа есть… Так-то оно так… Только вот «опыт, сын ошибок трудных» как-никак с некоторых пор более важен… Так и учителя скоро перещеголяешь… заткнешь за пояс…

– и Николай Иванович, вызывающе посмеиваясь, последние слова произнёс весьма по-отечески приветливо и одобрительно.

– Такого учителя попробуй заткни за пояс! – всё так же задиристо заметила Гриднева.

Это осталось без внимания. Сказано было другое:

– Притормози-ка вон там! – Лебедев показал рукой, где. – Вроде как рассеялось чуток… Свернуть, вижу, туда можно…

– Как скажете! – и Мария послушно вырулила из потока. Свернула в указанные переулок. Остановила джип.

И Лебедев заговорил по сути дела.

– История нехорошая возникла у нас… – вздохнул тяжело. Продолжил негромко: – Богданов… Шеф мой… Помнишь такого?

– Ну-да… Как не помнить? Генерал Богданов… Ваш…

Продолжить Николай Иванович не дал.

– Да-да… который генерал… Умер он полгода назад…

– Я видела некролог… – вставила Гриднева.

– Бизнес после себя оставил крепкий, доходный… А тут неожиданно появился один перец… как черт из табакерки бабушкиной выскочил… решил всё к рукам прибрать… Так сказать, прихватизировать…

Задавать уточняющих вопросов Мария знала, что не будет. Ей расскажут ровно столько, сколько надо знать: ни больше, ни меньше… Вывалить всё и разом – не в характере Лебедева, однако рассказано было именно вдруг и разом всё, что подсказывало – это желание выговориться

было вовсе не случайным: на душе явно наболело…

– Наследница всему Вера – единственная дочь Богданова. Почти весь пакет акций его. Там кое-что, правда, и моё имеется… Это, когда мы квартиру в высотке продали, я ему смог денежкой помочь… так надо было… Моё, повторюсь, – самый малёк, а так Верочка всему хозяйка. Она твоего возраста.

Две девочки у нее растут. Муж военным был… Анатоли ем звали… хороший был парень… погиб он… на Кавказе погиб…

Верочка с детства по природе была тихой и нежной. Послушной отцу… Он её один вырастил… Она за отцом, как за каменной стеной, жила бы и жила… А вот умудрилась влюбиться в выпускника военного училища. Богданов поначалу против был: мол, военным нынче ни к чему быть! И что удивляться? Такое мнение среди нашей братии было нередким… Впрочем, не о том речь… Вера проявила характер: нет – и всё! Тогда генерал, смирившись, собрался было помочь молодого лейтенантику в столице закрепиться… Тут Анатолий ни в какую! Так и уехали подальше от Москвы… Когда мужа не стало, вернулась Вера к отцу вдовой с двумя девочками. Младшенькая Любочка только-только родилась… совсем кроха была…

Тут-то Виктор себя вмиг и проявил. Он на фирме давно появился. Вначале простым менеджером… Потом вырос… Спинку сгибать по ситуации может хорошо! Хотя, надо отдать должное, парень толковый, хваткий… Как сам хвастался: он в период «спирта роялль» поднаторел – и кой-какой капиталец сумел сколотить… Всё к Богданову в компаньоны набивался, но тот ухо востро держал… Я уже тогда стал догадываться, что кто-то за его спиной имеется и что появился он у нас не сам по себе… кому-то очень нужна наша контора… Были и раньше попытки отжать у Богданова бизнес… не получилось… Он в себе был уверен , да и поддержка была…

Так вот этот наш Хромов волчком вокруг Верочки завертелся. Ни ходу ей, ни проходу не давал. Тот ещё шахер-махер оказался! Привык, что у него всё, как по маслу идет, – и уверен был, что и здесь всё выйдет по его желанию. А чему тут удивляться? Удивляться нечему. Вера за несколько лет провинциальной гарнизонной жизни соскучилась по столице. Романтика романтикой, а жизнь реальная берёт своё. А, что, молодой женщине, да еще одинокой, надо? Внимания побольше… заботы… ласки…

Охмурил он девчонку быстро! Стал зятем. В должности подскочил. Освоился… Генерал же наш стал сдавать… заболел… слёг надолго… И Виктор – повторюсь: головастый, что есть, то есть, – всё под себя прибрал. Перед Богдановым ещё продолжал на цырлах ходить, а в общении с другими – обнаглел сходу. Осанка появилась сановитая… упиваться собой в открытую стал… вот-вот надеялся и словит халяву… под себя всех подомнёт… возомнил себя полновластным хозяином… Людишек под себя стал подбирать…

Да просчитался малек… Верочка не такой и глупой оказалась, как ему мечталось. Прозрела быстро и вовремя. Он еще тот кобеляка оказался! Однажды она его уличила в неверности… И всё пошло не по его замыслу – а это только злило, раздражало, злит и сейчас. Ждать развязки надо со дня на день. Обстановка, как говорится, накаляется. Он задумал что-то очень нехорошее… такой человек пойти может на что угодно, лишь бы выйти «в дамки». Короче говоря, Марья, для нас главное – опередить события и заставить его сделать стратегическую ошибку…

План действий изложил Лебедев тут же.

План был предельно прост и по-киношному наивен, как бы могло показаться со стороны, но Гриднева, отлично зная Николая Ивановича, не могла и подумать, чтобы подвергнуть его замысел даже малейшему сомнению. Она твердо знала одно, что она – исполнитель… послушный и в меру ответственный…

Лебедев молча покинул машину. Аккуратно прикрыл дверцу кабины. И лишь, спрыгнув со ступеньки на землю, взмахнул на прощание рукой. Высокий. Не по возрасту статный и моложавый… сделал шаг вперёд…

Мария с любовью и нежностью смотрела вслед уходящему человеку, за последние пятнадцать лет заменившего ей мудрого и любящего отца: доброго воспитателя и сурового критика…

А он, вышагивая походкой твердой и уверенной, внезапно исчез с глаз – в глубь переулка уходил совершенно незнакомый, малоприметный, сутулый человек…

– Ну, Дед, ты и притворщик! – готова была выкрикнуть вслед уходящему, однако лишь восхищенно тихо промолвила: – Профи! Настоящий профи – он и в Африке профи…

Она прекрасно уловила суть происшедшего на её глазах превращения. Такое не раз могло произойти и раньше, когда ей наглядно демонстрировалось нечто из преподаваемой хитромудрой науки. Вот и сейчас убедительно был показан очередной урок: мол, учись, Марья! учись!