- Но мой дорогой Дориан! - воскликнула она. - Ты серьезно веришь, что я это от тебя скрыла? Ты принимаешь слово слуги над моим? Я - твоя мать!

Он пoсмотрел на нее с такой ненавистью, что она отшатнулась в настоящем страхе.

- Я бы молился Богу, чтобы это было не так, - процедил сквозь зубы Дориан, и не могло быть никаких сомнений, что он имел это в виду. Что случилось? Что так сильно отвернуло его от собственной матери? Она поклялась себе нe знать отдыха, пока не выяснит. После того как он ушел, забрав завещание и бумаги, она вызвала всех слуг и тщательно их расспросила. К рассвету она знала все.

Когда дверь открылась, и Саймон вошел в комнату, вдовствующая герцогиня сначала была ошеломлена. Она планировала, что скажет Дориану. Но, если подумать, было бы не так уж плохо перетянуть Саймона на свою сторону. Тогда вместе они смогут спасти Дориана.

- Боже! Кто умер? - спросил Саймон, увидев ее. Для пущего эффекта она оделась в черное с головы до ног. Струящиеся украшения сверкали в ее ушах и на груди, а на шее была приколота большая брошь с белой прядью волос ее покойного мужа. Она выглядела бледной и хрупкой. Короче говоря, она восстановила все жалкое достоинство своей вдовства.

- Это годовщина смерти вашего отца.

- Неужели? Я думал, что отец умер летом.

- Возможно, ты услышал о его смерти летом, - строго ответила она. - Ты был в Индии в то время. Я всегда ношу черное в этот день.

- Понятно, - коротко сказал он. - Где Дориан? Он хотел меня увидеть, но я боюсь, что его сообщение было несколько загадочным. Его здесь нет?

- Дориан все еще живет в своем клубе, - скорбно сказала герцогиня. - Но ожидаю, что он вернется, когда выгонит меня!

Саймон поднял бровь.

- Выгонит тебя? Что ты имеешь в виду?

- Сначала он лишил меня моих драгоценностей. Теперь меня выгоняют из дома!

- Но почему? Что ты сделала? - спросил он, подавляя смех. - Ты должна была сделать что-то действительно ужасное, чтобы разозлить Дориана настолько, что он выбрасывает тебя на... э- э- э... ухо.

- Это ложь, - вымолвила она сердито. - Все лгут! Он думает, что я совершила ужасные вещи, но это неправда. Я не сделала ничего плохого. Все, что я делала, было к лучшему. Все, что я делала, было для защиты моей семьи. Но она настроила его против меня. Боюсь, мы можем потерять его навсегда.

- О чем ты говоришь? - Саймон начал испытывать нетерпение. - Меньше драмы, мадам, и больше деталей. Кто настроил Дориана против тебя? Что, по ее словам, ты сделала?

Зеленые глаза ее светлости сияли яростью.

- Ее зовут Сара Хартли!

- И кто она?

- Она никто, - выплюнула герцогиня. - Она ничто. Она была нищим подкидышем, когда я взяла ее под свое крыло.

- Когда ты что? - удивленно сказал он. - Я не знал, что в тебе есть хоть малейшая склонность к благотворительности.

- В то время это было модно, - объяснила его мать.

- И почему я никогда не слышал об этой персоне раньше? - спросил Саймон.

- Уверена, я упомянaла ее в своих письмах; возможно, тебе следовало бы их прочитать, - резко ответила его мать. - Конечно, ты никогда не встречал ее. Ты был в безопасности в армии, когда несчастное существо вошло в нашу жизнь. И ты все еще был в Индии, когда я наконец избавилaсь от назойливого маленького сорванца. О, твой отец пытался меня предупредить! Сначала он не хотел ее в своем доме. Но она была такой милой, живой, счастливой малышкой, что вскоре заставила его есть из ее рук.

- Я совершенно уверен, что мой отец никогда не ел ни из чьих рук, - сухо сказал Саймон.

- Ты никогда не видел ее в действии! Она обвела его вокруг своего мизинца всего за несколько дней. Он купил ей пони и научил кататься. Никто не мог устоять перед ней. Дориан учил ее Шекспиру. Она помогла Джоанне разбирать шелковую пряжу, приносила суп слугам, когда те болели. Она стала маленькой хозяйкой дома! Все ее полюбили!

Он нахмурился.

- Так что же случилось?

- Когда твой отец умер, полагаю, девица ожидала, что он оставит ей кучу денег. Но была разочарована. Поэтому нашла еще одного старика, которого могла бы обмануть. Хартли соблазнила беднягу и выскочила за него замуж. Его звали сэр Теренс Планкетт из Фишхэмбла. Он был достаточно стар, чтобы быть ее дедушкой, но у него были деньги, и это все, что хотела мисс Хартли. Он увез ее в Ирландию, и я подумала, что это конец моих испытаний.

- Но оказалось не так?

- О, нет. Теперь она вернулась, жаднее, чем когда-либо. Я полагаю, она растратила значительное состояние Планкетта, и увидела нечто гораздо большее. Хартли вернулась с листком бумаги, который, по ее словам, является последней волей и завещанием твоего отца.

- Это невозможно. Такая вещь не могла быть спрятана все эти годы.

- Конечно, невозможно. Это не что иное, как умный подлог, но Дориан позволил себе убедить себя в том, что завещание написал ваш отец. Конечно, свидетелей нет, она слишком умна для этого. Она полностью полагается на доброту Дориана, и ее гнусный план увенчался успехом. Он уже решил отдать ей тридцать пять тысяч фунтов из собственного кармана.

- Что! - бурно отреагировалСаймон. - Тридцать пять тысяч фунтов? Позволь мне увидеть это завещание.

- Дориан держит его при себе.

- Мой отец не был бы таким глупым, - категорически заявил Саймон. - Очевидно, Дориан был обманут хитрой авантюристкой. Тридцать пять тысяч фунтов! Это невероятно. Пять тысяч, возможно, он мог оставить доверенному и ценному слуге. Десять тысяч, возможно. Но почему мой отец должен оставлять тридцать пять тысяч фунтов кому-то не его крови? Был ли он влюблен в нее?

- Когда он умирал, он звал ее, - лицо герцогини было холодным и твердым, когда она вспоминала. - Он не звал меня. Он хотел видеть ее лицо, а не мое. Она оставалась с ним всю ночь. Она читала ему и пела. Он не хотел больше никого возле себя. Он умер, держа ее за руку.

- Это ничего не значит, - сказал Саймон, хотя выглядел довольно мрачно. - В любом случае, ты говоришь, что завещание не было засвидетельствовано. Поэтому оно юридически не действительно. Его не следует выполнять.

- Дориан полон решимости сделать это. Действительно, он полон решимости сделать для нее больше.

- Что ты имеешь в виду? - резко спросил Саймон.

- Согласно этому, якобы новому, завещанию, мисс Хартли должна была иметь двадцать пять тысяч фунтов. Но Дориан настаивает на том, чтобы дать ей процент также. Десять лет нарастающих процентов.

- Он сказал тебе все это?

- Нет. Я должна был узнать от слуг. Когда он вернулся из Ашландcа вчера, он привез с собой одного из лакеев. Было не трудно заставить его говорить...  - она колебалась, привлекая его внимание.

- Есть еще кое-что? Давай, давай! Что ты мне не говоришь?

- Есть одна часть моего поведения, которая беспокоит меня, -   созналась она. - Я скрывала от твоего брата тот факт, что мисс Хартли сбежала с сэром Теренсом. Возможно, это было неправильно с моей стороны. Но Дориан все еще не оправился от шока после смерти вашего отца. Кроме того eго жена перенесла еще один выкидыш. В этих обстоятельствах я чувствовала, что было бы великодушнее позволить ему думать, что мисс Хартли умерла.

- Умерла?

- Возможно, он бы счел себя обязанным поехать за ней, понимаешь, и вернуть ее обратно. Джоанна уже ревновала к девушке. Это могло иметь пагубные последствия.

- Понимаю. Дориан тoже был влюблен в нее. Звучит совершенно смертельно.

- Я сделала то, что считала лучшим для всех. Но теперь она вернулась, и Дориан знает, что я немного солгала. Он не выслушал мое объяснение, возможно, это и хорошо. Бедный мальчик! Он даже не понял, что влюблен в нее. Но конечно, в тот момент, когда он снова увидел ее, она очаровала его. Теперь он не хочет слышать ни слова против нее. Саймон, ты поговоришь с ним, не так ли?

- Конечно! - обнадежил ее Саймон. - Чертов дурак. Я поговорю и с мисс Хартли, или с леди Планкетт, или как там она себя называет в эти дни.