***

Серёжины родители смену образа жизни своего сына поддержали двумя руками. Сами они были уже людьми очень не молодыми и не очень здоровыми, но пережить своего единственного ребёнка боялись, тем более, что такая вероятность была более чем реальна. Раньше они общались с сыном довольно часто, но вот его гражданскую жену знали плохо. Однако, то, что это именно Элла уговорила Серёжу бросить тяжёлую работу и переехать в экологически чистое место, ценили. Правда, Серёжа теперь начал переживать, что помогать им особо не сможет. И чтоб он не удумал возвращаться, Сыроежкины-старшие приняли финансовую помощь от всё той же предусмотрительной Эллы Викторовны и наняли себе социального работника.

А вот другая часть Серёжиной семьи в лице его сына Саши папин переезд сильно не одобрила.

Саша заявлялся к отцу редко, в основном без предупреждения, будто пытаясь застать его врасплох и подловить на чём-то нехорошем, гостил недолго и разговаривал что с Серёжей, что с Элом мало. Но такие странные визиты имели всё же регулярный характер.

А теперь получалось, что повидать папу с роботом тогда, когда того захочет левая нога, не выйдет.

— Далеко вы забрались, — чуть ли не вместо «здрасьте» заявил Саша, в первый же свой визит к отцу. — Три часа к вам добирался.

— Что поделать, Санька, на поближе у нас денег не было, — посетовал Сергей, наливая сыну чай.

— У Эла, ты хотел сказать, не было, — съязвил Саша, бросив на Электроника недовольный взгляд. — Ты же теперь за его счёт живёшь.

— Это временно, — занервничал Серёжа. Признаваться в своей финансовой зависимости от робота ему было стыдно. — Просто отдохну какое-то время, здоровье поправлю, — Эл на него неодобрительно посмотрел. — Ты лучше о себе расскажи.

Саша стал нехотя рассказывать о своих делах — про учёбу, которую он наконец-то скоро закончит, про туманные перспективы трудоустройства, упомянул про Шурку, которая завела роман с однокурсником, да так, что уже пакует чемоданы и перебирается к нему жить. Про свою личную жизнь — ни слова.

— А девушка-то у тебя есть? — поинтересовался у сына Серёжа, а Эл навострил уши.

— Ничего серьёзного нет и не предвидится, — сухо сказал Саша и почему-то посмотрел на Эла. Эл «выдохнул».

Тему в итоге замяли. Зато Саша пожелал вдруг выпить. Эл старался следить за Сергеем, чтоб тот не употреблял, и дома алкоголя не держал вообще. Сергей только пожаловался сыну, что живёт под гнётом тирании собственного робота, но где наша не пропадала? И послал Эла за закуской, намереваясь вытащить в его отсутствие заначенную бутылочку Метаксы.

— Саш, ты её носишь… — улыбнулся Электроник, проходя мимо Саши в кухню, и слегка провел пальцем по шее молодого человека.

Саша дёрнулся, будто ошпаренный и покраснел так, словно его уличили в каком непотребстве.

— Ты чего, Санька? — удивился отец.

— Да это… так… — промямлил парень и попытался натянуть ворот футболки на цепочку.

— Он носит мою цепочку с подвеской, которую я ему на шестнадцать лет подарил, — сияя как медный таз, пояснил Сергею Электроник. — Только у неё же замок был, — немного погодя, озадаченно произнёс андроид. — А теперь она запаяна… Почему?

— Ну… — Саша сделался весь пунцовый от смущения, — просто… Замок сломался, да.

— А что ж ты новый не поставил? — не понял Эл. — Это не так дорого.

— Проще запаять оказалось. Какая разница?! — сейчас Саше меньше всего хотелось отвечать на такие неделикатные вопросы.

— Сань, ювелирная пайка — это не то, что дома на коленке сделать можно. Это даже я понимаю, — Сергей подошёл к сыну и стал изучать цепочку. — Ты ж её снять теперь не можешь, ещё больше удивился Сыроежкин-старший.

— Ой, да что вы пристали с этой ерундой! — взвился Саша. — Запаял, чтоб не потерять. У меня всё теряется. И давайте оставим эту тему!

«Вот, что называется, бдительность потерял! — корил себя Саша, уже сидя в электричке на обратном пути. — Хотя… Эл такой довольный был!»

Шесть лет назад, получив от андроида подарок, который передал ему отец, Саша, конечно, сделал вид, что цацки от «Эллы Викторовны» его не интересуют. Но уже на следующий день подвалил к Мише с просьбой дать ему втихаря от матери деньжат, и, получив необходимую сумму, направился прямиком к ювелиру. Ювелир несколько удивился странной просьбе парня, но желание клиента — закон, и с большими предосторожностями намертво спаял цепь на шее мальчика. Раз уж она так ему дорогА.

С тех пор Саша с цепочкой не расставался (собственно, её и нельзя было снять, не порвав), но всегда прятал под одеждой, словно нательный крест — его грела сама мысль, что это подарок Эла, который он выбирал специально для него. Ещё и надпись «от Элека с любовью» по-английски на обратной стороне подвески. А тут раз — и его маленькая тайна раскрылась. «Ну и ладно, — утешал себя Саша, — счастливое лицо Элека того стоило!»

Вообще, как бы ни горько было себе в этом сознаваться, а Саша отцу завидовал. Потому что у отца был Эл. «И плевать, что Эл — парень, — убеждал себя Саша, — когда рядом такое преданное и милое существо, какая разница, какого оно пола? Тут даже неважно, человек ли это. Может, папаша и не педик вовсе, просто, не отказываться же от Электроника? Я бы точно не отказался. А ведь я только с девушками сплю», — выстроил целую теорию для оправдания своего влечения Саша.

На счёт ориентации отца он, конечно, ошибался. Сергей действительно любил мужчин. И одного конкретного мужчину любил особенно сильно. Не Эла.

***

Любовь на расстоянии имеет свойство со временем затухать. Так происходит со всеми, кто по каким-либо причинам разъединён со своими возлюбленными. Иногда чувства проходят бесследно, иногда входят в своеобразный «спящий режим», вспыхивая с новой силой всякий раз, когда любовники встречаются. А иногда трансформируются в прекрасную мечту о неком светлом образе, покрываясь налётом лёгкой грусти и едва ощутимой тоски по несбыточному.

Симбиоз из последних двух вариантов как раз и произошёл с парой Сергея Сыроежкина и Макара Гусева. Они не забыли друг друга, не стали равнодушны и, возможно, если бы им довелось встретиться вновь, уж постарались бы объединить свои судьбы. Но каждый из них плотно увяз в трясине собственных жизненных обстоятельств, выбраться из которой без ущерба для себя и близких не представлялось возможным. Сергей попался на эту удочку будучи ещё совсем юным и неопытным, а Макар — на пятом десятке, но оттого не менее крепко.

Гусев наконец-то начал понимать Сыроежкина — не по собственной прихоти и не от безумной любви тот не может бросить своего инвалида. Теперь точно в таком же положении оказался сам Макар. Нежданно-негаданно свалившийся ему на голову приёмный сын требовал заботы, внимания и времени. Оставшийся один на всём белом свете мальчик впал в самую настоящую депрессию, так что его периодически приходилось класть в клинику. Макар, соответственно, вынужден был всё время быть поблизости. Кроме того, финансовые дела покойного Жан-Пьера оказались вовсе не так хороши, как думал Гусев, и бедняга Этьен по достижении совершеннолетия мог оказаться по уши в долгах и даже лишиться всего своего имущества. Основной источник проблем — хоккейная академия в Квебеке, в которую Жан вложил почти все свои средства, тоже требовала внимания. Из-за всего этого Макар Степанович крутился как белка в колесе и пребывал в постоянном стрессе. О поездке в Москву пришлось забыть на неопределённое время, как и о личной жизни в целом.