Сначала Электроник отключаться не хотел принципиально — Серёжа собирался превратить его в полностью зависимую от себя куклу. Это было обидно, хотя Эл и понимал в некоторой степени мотивы Сыроежкина, но без сопротивления сдаваться не хотелось. А потом дала себя знать программа, имитирующая человеческие реакции.

Чтобы не вызывать подозрений у окружающих, робот-шпион должен был вести себя в точности как живой человек. То есть, попав в ситуацию, которая была бы неудобна или неприятна для человека, он должен был демонстрировать естественное для человека поведение. Например, будучи зафиксированным надолго в одном положении, пытаться всеми силами из него освободиться, стонать и охать, как если бы у него и вправду болело тело и затекли конечности. Достигалось такое поведенческое сходство андроида с живым человеком тем, что робот действительно испытывал болезненные ощущения. Боль была фантомной, ведь никакой угрозы для функционирования механизма не было, но, тем не менее, переносить роботу её было тяжело.

Вот и Электроник уже через пару часов весь извертелся, пытаясь освободиться от пут. Рук своих он почти не чувствовал, да и спина ныла, и плечи болели. Но сил разорвать веревки при таком уровне заряда у андроида катастрофически не хватало. Он даже расплакался от собственного бессилия. А потом разозлился: Серёжа хочет так наказать его за побег — не выйдет. И выключился с условием, что «проснётся» только когда его освободят. Так-то.

Сергей, увидев вечером «спящего» на сбитой в ком постели андроида, только выдохнул с облегчением — Электроник тут, на месте, остальное не важно. Отвязал верёвки, аккуратно опустил руки вдоль тела андроида и поцеловал его в губы.

Эл открыл глаза, тут же вспомнил, как с ним сегодня обошёлся Сергей, хотел рассердиться, но не смог. Человек нежно целовал его губы, гладил лицо, и Элеку ничего не оставалось как ответить на ласку. Правда, руки его пока не слушались, приходилось довольствоваться одними поцелуями.

— Серёжа, не связывай меня так больше, — сказал робот, когда Сыроежкин, нацеловавшись, отстранился от него. — Это очень больно, и руки до сих пор не работают.

— Эл, никакого вреда тебе веревки не причинят. Ты же сам это понимаешь. Такая боль для тебя — не более чем иллюзия.

— Но я её чувствую! — попытался достучаться до Серёжи андроид. — И ты это тоже знаешь. Скажи, ты меня так наказываешь за побег?

— Н-нет, Эл… не наказываю. Хотя, наверное, следовало. Я просто устал. За эти десять дней, что тебя не было, я постарел лет на десять. Теперь просто хочу быть уверенным, что ты рядом и никуда не денешься. Мне даже доктор волноваться запретил, а так мне спокойнее.

— Что с тобой случилось, Серёж? — забеспокоился Электроник. — Ты заболел?

— В некотором роде. Я теперь типа хроник, — печально кивнул Сергей. — Сердце. Я даже всех диагнозов не запомнил, но если интересно, могу дать выписку почитать. Но это на самом деле нестрашно всё, — резко сменил тон Сыроежкин, — если регулярно принимать лекарства, то я вполне здоровый и работоспособный человек.

— Серёжа…

— Ладно, Эл, я пойду поем, ты отдыхай пока.

Отдыхать и так провалявшийся целый день без дела робот не собирался. Он решил пойти и сделать то, что ему не позволили сделать вчера вечером по прибытии домой — он решил наконец помыться. Сил, правда, на это почти не было, и голова здорово кружилась, но чувствовать себя грязным и неухоженным андроид не любил — всегда старался за собой следить.

Естественно, спокойно поужинать Сыроежкину Электроник не позволил. Не специально, конечно. Просто, жуя очередной пельмень (сообразить себе на ужин что-то более сложное Сергей был не в состоянии), он чуть не поперхнулся, услышав грохот, доносящийся из ванной. Помянув очередной раз нехорошим словом не в меру самостоятельного андроида, Сергей пошёл спасать робота.

Судя по «картине маслом», которую мог наблюдать вошедший в ванную Сыроежкин, у Эла закружилась голова, и он, падая и не совсем хорошо соображая, ухватился за шторку. Свалил её и карниз, на котором она крепилась, а тот, в свою очередь задел полочку на зеркале со всяким мыльно-рыльным добром. Теперь всё это, включая самого андроида, валялось грудой на полу маленького совмещённого санузла.

— Прости, — прокряхтел робот из-под завала. Встать самому у него не получалось. — Я просто хотел принять душ.

— Это я виноват, — нехотя признал свою вину Сыроежкин. — Надо было тебя ещё вчера отмыть, как приехали. Но у меня уже сил не было. А ты, кстати, мог подождать, пока я поем, — не упустил случая отчитать Элека Сергей. И принялся наводить порядок. — Я бы тебе помог.

— Если бы я был полностью заряжен, мне бы не понадобилась помощь, я бы сам всё сделал, — парировал Эл, которого Серёжа наконец-то поднял и усадил на крышку унитаза. — И ел бы ты сейчас не пельмени, которые уже два месяца в морозилке валяются, а нормальную еду.

— Что-то не сильно тебя интересовало, что я в последние полторы недели ел, — съязвил Сыроежкин. Потом набрал в ванну воды, плеснул пены, раздел робота и принялся его отмывать.

— Серёжа, ты в детстве в куклы играл? — поинтересовался Электроник, когда его, намытого и завёрнутого в полотенце, Серёжа на руках отнёс в постель.

— Нет, — пожал плечами Сергей. — Мальчики в куклы не особо играют.

— В твоём случае зря, — констатировал Эл. — Твоим родителям следовало бы накупить тебе пупсов, чтобы ты мог их купать, одевать и нянчить. Может быть тогда у тебя бы не возникало мысли проделывать всё это сейчас со мной.

Серёжа на это только рассмеялся, он с такой точки зрения ситуацию не рассматривал. Куклы его в детстве совершенно не интересовали, а понянчить он и своих детей успел.

— Нет, Эл, — отсмеявшись сказал Сергей, — ты для меня не кукла и не ребёнок. Ты — мой личный робот-андроид, за которым глаз да глаз нужен, а то он чересчур самостоятельный. Всё, сейчас намажу тебя маслом, вылюблю как следует и будем спать, — с этими словами Сергей поставил поближе к кровати флакон с минеральным маслом и начал раздеваться сам.

«Личный робот-андроид, — в который раз с тоской подумал Элек. — Ну да, в принципе, именно это я и есть. А ведь было время, я был для тебя человеком и лучшим другом… А теперь? Машина на службе человека. Которой не дают даже нормально работать и этого самого человека обслуживать». Впрочем, невесёлые мысли андроида очень быстро сошли на нет — по его телу нежно скользили тёплые Серёжины руки, и помимо воли на Электроника ласковой волной накатывало тихое счастье, отдаваясь радостью во всех уголках механического тела и электронного сознания робота.

— Так приятно иметь тебя такого — нежного и расслабленного, — через полчаса, удовлетворив похоть, Серёжа всё ещё не спешил покинуть нутро своего механического любовника. Обнимал его и легко целовал лицо и шею.

— Я ведь даже обнять тебя не могу, не говоря уж о чём-то большем, — вздохнул Эл. — Совсем сил нет.

Серёжа на эти слова только несильно укусил его за мочку уха. Потом, не без труда отлепившись от желанного тела, сходил наконец за проводом.

— Немного подзаряжу тебя, не расстраивайся.

— Можно, я отключусь? Больно, — чуть поморщившись, Эл приложил ладонь к своему животу — его система фильтрации биологических веществ с трудом справлялась с жидким белком, а с семенем — особенно.

— Конечно, до утра Эл, — кивнул Сыроежкин и подключил андроида к сети.

А утром Серёжа опять привязал Электроника к кровати. На этот раз так, что шевелить руками Эл мог почти свободно, даже сесть и встать мог. А вот пойти взять провод и подключиться к сети — нет. Эл уже не возражал — с Сергеем спорить — себе дороже — повернёт всё так, что в итоге сам же виноват окажешься. Да и волновать его на самом деле не хотелось. Эл почитал заключение кардиолога — пока действительно ничего страшного, но вот раньше-то Серёжа был абсолютно здоровым человеком, это побег Эла его так подкосил.