Эл стоял и боялся пошевелиться, чтобы не спровоцировать ненароком ещё больший гнев своего… Кого? Того, кому он безоговорочно подчинялся и без которого не должен был продолжать своё существование. Того, на кого он даже мысленно не мог поднять руку или хотя бы попытаться защитить себя. «Куратор… я сам создал себе «куратора», прописал его в своей программе…» — с ужасом подумал Электроник. О да, теперь он прекрасно понимал своих погибших собратьев, которые в первую очередь уничтожали своих личных командиров. Быть полностью в чьей-то власти ужасно. Не иметь права на собственную волю, служить людям, для которых ты всего лишь бездушный механизм, и которые, не дрогнув, утилизируют тебя, как только ты перестанешь быть полезен — вот единственный смысл и цель твоей жизни. Рано или поздно этот факт понимает каждый андроид его типа. Теперь настала очередь и Электроника. До него просто слишком долго доходило — он не боец, профессор Громов лишил его этой прошивки, и Элек всё это время ошибочно считал себя человеком. А теперь… Серёжа ясно указал его место, назвав машиной и куклой. А у куклы должен быть хозяин.
— Прости… меня… — одними губами проговорил Эл.
— Простить? Не знаю, — зло оскалился Сергей. — Из-за тебя я потерял всё, а ты даже не наказан, — он сунул свободную руку в карман своих джинсов и достал оттуда зажигалку.
Перед лицом Электроника вспыхнуло маленькое золотистое пламя, и андроид понял, что, если бы был человеком, то прямо на месте умер бы от ужаса. Огонь — это то, чего по-настоящему боялся Эл. И не просто боялся — информация о том, что произошло с его предшественниками раз и навсегда поселила в «программном коде» робота (а на деле — в сознании живого существа, привязанного к механическому телу) дикий животный страх. Единственное, что могло убить Электроника — огонь, перед этой стихией он ничем не отличался от биологического организма.
— Серёженька… пожалуйста… не надо! — шептал, потерявший от паники голос андроид. Его трясло, глаза заливал холодный пот, робот полностью попал под управление двух программных блоков: «угроза жизни» и «блокировка сопротивления».
— Что? Боишься, что я попорчу твою смазливую мордашку? — хмыкнул Сергей. — Не бойся, не буду. Ты же моя копия, а своё лицо я люблю… особенно, когда оно такое юное и красивое, — сказав это, Сыроежкин разжал хватку, отпустив горло Электроника, и тот просто сполз по стене на пол — ноги от пережитого стресса его не держали. — Я просто хочу, чтобы ты тоже почувствовал ту боль, которую испытываю я. Хотя бы частично, — и Серёжа схватил и грубо дёрнул вверх безвольную руку андроида. И поднёс зажигалку к запястью.
— Не надо… не надо… не надо… — задыхался в панике Элек, а потом сорвался на душераздирающий крик — пламя лизало искусственную кожу, плавя не способную к регенерации ткань.
— Не надо, говоришь? — старался перекричать робота Сергей. — А когда я тебя просил молчать, что ты сделал? Что? — рука с зажигалкой дрогнула, на какой-то миг Сергею самому стало больно, будто огонь коснулся его кожи, и он погасил пламя. Отшвырнул от себя робота и, не глядя на него, вышел из комнаты.
Пошёл Серёжа прямиком на кухню, где его ждала недопитая бутылка водки. Давясь и кашляя, практически залпом допил то, что там оставалось, шатаясь, и натыкаясь то и дело на косяки и стены, добрался до спальни и, не раздеваясь, рухнул прямо посреди кучи барахла, которая осталась после разборки бывшими родственничками Майкиных вещей.
Электроник, едва за Серёжей закрылась дверь, почти теряя рассудок от болезненных ощущений, ни в какое сравнение даже не идущих с теми, что доводилось ему испытывать ранее, сделал то, чего не мог себе позволить при своём «кураторе» — перевёл процессор в спящий режим. Просто уже не в состоянии был терпеть жгучую боль, которая, казалось, разъедала не только его запястье, но и весь организм в целом. Условий для включения он себе на этот раз не ставил.
========== 9. Мы наш, мы новый мир построим ==========
Когда на следующее утро перед работой Серёжа, маясь головной болью, зашёл в комнату Электроника, то так и замер на пороге. Напиваться до провалов в памяти в последнее время стало почти нормой для Сыроежкина, и спросонья, увидев в своей комнате бардак, он решил вопреки сложившейся после Майкиного ухода традиции нарушить их с роботом молчанку и поинтересоваться у Элека, что же вчера было.
Но то, что он увидел, открыв дверь, разом вернуло Сергею все воспоминания, а заодно полностью сняло похмельный синдром. Электроник лежал, а лучше сказать, валялся на полу у стенки в какой-то явно неудобной позе, прижимая к груди одной рукой другую. Серёжу стало мутить, и явно не от вчерашней выпивки — ему до тошноты стало противно от себя самого. Он вспомнил, как вчера, напившись и получив от Майкиных родственников, приехавших забрать вещи, извещение о предстоящем судебном заседании у мирового судьи, пошёл в комнату к Элу.
С трудом передвигая ногами, Сыроежкин заставил себя всё-таки приблизиться к роботу. Присел рядом на корточки, внимательно оглядел его, пощупал лоб. Того, чего в первый момент он так сильно испугался, к счастью, не произошло — Элек не умер, он «спал». Но этот факт тоже больно кольнул Серёжу в самое сердце — Электроник всегда ложился на ночь в свою кровать. Раздевался, аккуратно складывал одежду на стул рядом, а сам укрывался одеялом. А тут выключился сразу, как Сергей его оставил, не смог даже встать и дойти до постели. Значит боль была настолько сильная, что терпеть её Элек был не в состоянии. Сергей вспомнил, как Эл умолял его, а потом сорвался на крик. Только от воспоминаний о нём у Сыроежкина кровь стыла в жилах, но вчера, будучи злым и пьяным он плевал на чужие страдания.
— Элек… — прошептал Серёжа, — что же я с тобой сделал… — он поднял робота на руки и осторожно перенес его на кровать. Положил на спину, аккуратно выпрямил его руки и… расплакался сам — с внутренней стороны на правом запястье робота вместо искусственной кожи зияла дыра сантиметра три в диаметре. Искусственные мышцы, аналоги сосудов, для снабжения водой и жидким белком соответствующих органов и систем — всё было видно через это отверстие. Организм потерял герметичность и робот стал уязвим для воды, пыли и грязи.
Главное, что понял Сыроежкин — так просто Электроник из спящего режима не выйдет. В отличие от живого организма, ни к какой регенерации тело андроида попросту не способно. Значит, сигнализирующая о повреждении тела боль со временем не утихнет. А Эл терпеть её не может — слишком сильная. Гораздо сильнее, чем симулировала его операционная система в качестве имитации человеческих реакций. Сергей, вообще, думал, что эти «человеческие» ощущения — результат самовнушения робота, который очень хотел стать человеком. Но в данном случае всё серьёзно.
Сергей вытер глаза, встал и первым делом позвонил на работу — сообщить, что сегодня и, возможно, ещё пару дней, выйти не сможет. В деньгах он, конечно, терял — работа сдельная, но в данном случае Электроник и его благополучие важнее. Потом вернулся в комнату «спящего» андроида и стал рыться в его личных вещах. Покойный профессор Громов, когда препоручал Элека Серёжиным заботам (при этой мысли Сыроежкин очередной раз назвал себя нехорошим словом) сказал, что на случай мелких поломок робота снабжает его контейнером с необходимыми материалами. В основном там, по словам Виктора Ивановича, находились ингредиенты для починки искусственной кожи и восстановления волосяного покрова — всё остальное ремонту в домашних условиях практически не подлежало. Как выглядит этот контейнер Сергей помнил смутно, но в том, что он весь дом перероет, но найдёт его — не сомневался.
