— Не говори ерунды! Эл — вечный ребёнок! — Майка перешла уже на крик.

— Майя, ты спятила? — Сергей сам уже начал орать. — Да с момента его создания прошло уже двадцать три года!

— Электроник, ответь мне, это был первый раз, когда ты вступал в половое сношение с моим мужем? — внезапно сменила тактику Майя и обратилась напрямую к андроиду. — Отвечай мне!

— Н-нет, — всхлипнул, Элек. Не ответить человеку на прямо поставленный вопрос он не мог.

— Назови дату, когда ты впервые занимался с ним сексом, — быстро проговорила Майя, не давая мужу встрять.

— Эл, молчи, прошу тебя! Не говори ей ничего, — взмолился Сергей.

— Отвечай, я задала вопрос!

— Девятнадцатого июня тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, — выпалил Эл и разрыдался. Он не хотел подставлять Серёжу, но противиться программе робот не мог.

— Ч-то?.. — ужаснулась Майка. — Я была тогда в роддоме… тринадцать лет… всё это время, — Майя чувствовала, как покрывается холодным липким потом, как у неё начала кружиться голова — ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание. Неужели вся её жизнь была фальшивкой, обманом? Она любила монстра, грязного извращенца! Но может быть, «это» было всего два раза? Всего два раза её муж оступился — первый раз по молодости и от недотраха, а второй — Эл действительно сам его соблазнил? Женщина дала себе последнюю надежду — если робот скажет, что трахался с Серёжей только тогда и сейчас, возможно, она как-то сможет это пережить… — Электроник, отвечай, сколько раз с тех пор вы с моим мужем занимались сексом?

— Эл, пожалуйста, я прошу тебя, не надо отвечать, просто не говори ничего, — Сыроежкин уже чуть не плакал от досады. Потом перевёл взгляд на разгневанную супругу: — Майя, прекрати! — схватил жену за руку и попытался вывести её из комнаты. Но на волне адреналинового шока Майка проявила недюжинную силу, вырвалась из захвата и оттолкнула мужа так, что он чуть не упал.

— Отвечай, Эл! Сколько раз, как регулярно это было? — крикнула Майка, забыв что их могут слышать дети. — Громко, чтоб я слышала!

— Я не считал! — сквозь слёзы выкрикнул Эл. — Это было много раз, регулярно, три-четыре раза в неделю! — Серёжа застонал, и закрыв руками лицо повалился на кровать.

— Это было добровольно с твоей стороны? — единственное что смогла сказать на это Майя.

— Да… добровольно… — опять начал рыдать Эл. — Я хотел этого…

«Какие тридцать шесть лет — плачет как маленький, — горько отметила про себя женщина. — Одно радует, Сергей хотя бы не насильник».

— Майя, да пойми ж ты, — Сергей сел на кровати и теперь с укором глядел на жену. — Он — робот. Не человек, кукла, — кивнул он головой в сторону Электроника, который при этих словах дёрнулся как от удара. — Это даже на полноценную измену не тянет. Скажи, если бы ты застала меня с резиновой женщиной, тоже устроила бы скандал? Из-за обыкновенной мастурбации? — был бы Сергей не настолько взвинчен, он бы, конечно, так не сказал, но сейчас страх потери своей семьи вынуждал его искать любые, даже самые нелепые оправдания.

— Ну ты и скотина, — поражённо выдохнула Майка. Потом посмотрела на андроида — Эл сидел белый как полотно, губы его мелко дрожали, по щекам потоком лились слёзы, а в глазах застыло немое отчаяние. Его программа в точности имитировала реакции человека, переживающего острую душевную боль. Потому что именно её Электроник сейчас и испытывал.

Больше Майя ни слова не сказала, подхватила сумки и вышла из комнаты. «Вставайте, дети, мы уходим, живее!» — скомандовала сидящим в обнимку на кухне отпрыскам женщина. Саша размазал рукавом по лицу слёзы, взял за руку такую же зарёванную сестру, и вся троица в спешном порядке покинула квартиру.

Обосновавшись у родителей и немного придя в чувства, Майя стала думать, как же объяснить родне причину неожиданного и полного разрыва с мужем. Сказать про Эла она не могла — ей бы не поверили, да и подставлять Электроника не хотелось — он-то точно ни в чём не виноват. Всю жизнь перед Серёжей «на задних лапках» ходил и готов был выполнить любой его приказ, терпел грубость и рукоприкладство, а тут ещё и чувствовал себя обязанным, как пить дать. Поэтому родителям и брату была озвучена лайт-версия произошедшей драмы — Серёжа оказался гомосексуалом, и Майя по этой причине никакого совместного будущего с ним не видит. И общение с детьми постарается ограничить, особенно с сыном. Чтоб исключить дурное влияние, так сказать.

***

Серёжа звонил домой Майиным родителям каждый день. И каждый день тёща или тесть говорили ему, что ни жена, ни дети с ним общаться не желают. Он ходил к школе, где работает Майка, но ни разу её там не застал — коллеги сказали, что она взяла больничный. Дети на учёбе тоже не появлялись.

Серёжа был в отчаянии. По вечерам напивался в хлам и засыпал на кухне в обнимку с бутылкой. Эл старался на глаза Сыроежкину лишний раз не попадаться, отсиживался в комнате, а на дверь с внутренней стороны привинтил задвижку. Так-то Сергей Электроника показательно игнорировал, даже не смотрел в его сторону. Но в пьяном виде начинал докапываться, обвинял во всех смертных грехах, говорил, что чёртов робот испортил ему всю жизнь, что из-за него он лишился друзей, почему-то вспоминал Гуся, и в довершении упрекал в том, что жену и детей Серёжа потерял тоже из-за Элека. Потому что чурбан железный не мог вовремя смолчать или соврать. И ладно бы только словами дело ограничивалось — Сергей вымещал свою злость, отчаяние и обиду на жизнь на андроиде с помощью кулаков. А попросту говоря, поколачивал безропотного робота как боксёрскую грушу.

Физического ущерба эти побои Электронику не приносили, но всё равно ему было очень больно. Всё, что должен был испытывать при избиении живой биологический организм, то и воспроизводила программа робота. Но «человеческая» боль показалась Элеку ничем в сравнении с «машинной», когда датчики «органов чувств» буквально вопили об угрозе телу и нанесённых ему механических повреждениях.

Это случилось недели через две после ухода Майи. Серёжа уже успел как следует набраться, но до состояния «нестояния» ещё не дошёл, и потому смог открыть тестю дверь. Тесть пришёл не один, с шурином. «Мы за вещами», — сказали мужчины и стали собирать Майкины и детские пожитки. А перед уходом вручили охреневшему Серёже повестку — Майя подала на развод.

«Конец!» — пронеслась в пьяных мозгах Сыроежкина единственная трезвая мысль. Жена его всегда была женщиной серьёзной, и если уж дошла до судьи, дело — дрянь, жить она с мужем не будет однозначно. И своего решения не изменит. У Серёжи словно кровавая плена перед глазами встала — он потерял свою семью, а главное, детей. И всё по вине одного единственного человека. Даже не человека — существа, чёртовой куклы.

Дверь в комнату Электроника он попросту выбил.

— Видишь?! Ты это видишь? — Сергей выдернул робота из-за стола, где тот ковырялся с очередной магнитолой и толкнул его к стене. Сунул под нос повестку. — Она разведётся со мной. И детей я не увижу. Из-за тебя, железка! — орал, брызгая слюной, Сыроежкин. Потом с силой сжал горло Электроника. — Что тебе стоило соврать? Зачем вообще ты рот свой раскрывал?! Зачем говорил сколько мы трахались? — бесился Серёжа. Он знал, что программа не позволяла роботу уйти от правдивого ответа, но мириться с этим фактом не желал. Ведь это означало лишь то, что свою жизнь Серёжа разрушил сам. А с таким выводом одна дорога — в петлю. — Что молчишь, сука? — и сжал горло Элека сильнее.

— Не надо… пожалуйста… — прохрипел Эл.

— Да, тебя же не задушишь, тебе вообще ничего не страшно, Терминатор херов, — криво усмехнулся Сыроежкин. Он был всё ещё пьян, зол, ненавидел себя, жизнь и Эла, и этот гремучий коктейль замешанных на этаноле эмоций искал выход. — Ты — грёбаный робот андроид, лучше бы тебя никогда не было в моей жизни, лучше бы тебя спалили нахер вместе с остальными железками! — рыкнул Сергей, сильнее сжимая шею несчастного.