Док хихикнул. Алек развернулся к ним.

— Источник вещества установлен, — он моргнул, и что-то неуловимо изменилось в выражении его глаз. — Заходим?

— Есть варианты?

— Есть. Можно взять пробы воздуха, чтобы определить, на что эта неведомая фигня распадется при нагревании. Хотя… — Алек замолчал, прикрыв глаза. — Должна на безобидные компоненты. Идея подорвать тут все мне нравится.

— Командованию она не понравится, — пробурчал Скай, и Алый невесело усмехнулся и кивнул в ответ.

— Наш вердикт о захваченных и разобранных репликаторах, как основе для обнаруженных здесь исследований им тоже не понравился, — вздохнул Док. — Ладно, хули спорить, — его глаза на мгновение блеснули красным. — Заходим.

Он рванул на себя дверь и, в нарушение всех правил, первым шагнул вперед. Ничего не произошло. Скай облегченно выдохнул и пошел следом, пропустив Алого перед собой. Здоровое помещение напоминало лабораторию, но все колбы были пусты. У стен выстроились баки, помеченные десятком разноцветных наклеек с какими-то иероглифами. По центру — стеклянный куб, внутри которого стоял еще один бак, побольше, под которым растекалась темная лужа.

— Утечка? — одними губами спросил Скай.

Док и Алек синхронно пожали плечами. Шаг вперед, еще шаг. Скай услышал писк, почти свалил его на свои «голоса», но заметил, как Алый судорожно оглядывается. Док сделал следующий шаг, сухой щелчок из-под поднятой им ноги прозвучал оглушительно громко.

— Блядь! — заорал Скай, уже не заботясь о вое сирены в ушах, и метнулся к выходу так быстро, как мог.

За его спиной набухало облако огня, стеклянный осколок просвистел в сантиметре от уха, грохот взрыва оглушил. Перед глазами потемнело и, кажется, на мгновение, на долю секунды, он потерял сознание, а очнулся уже от ледяного дождя, льющегося с потолка. Он с трудом поднялся, чувствуя, как пол уходит из-под ног, а потом меняется местами с потолком. Док лежал неподалеку, но Скай узнал его разве что по одежде: изуродованное стеклянным крошевом лицо и кровавое месиво вместо шеи. Алек — дальше, ближе к месту взрыва, но прямо перед врачом. Закрывал его собой, что ли?

Скай попытался шагнуть вперед, но бессильно свалился на колени. Тело не слушалось, мышцы дергало мелкими судорогами, а он все равно полз вперед, надеясь на лучшее. Не повезло и повезло — одновременно: Док был мертв, безнадежно мертв, даже кровь уже не текла из ран, а вот Алек еще дышал. Ярко-алая кровь булькала в пробитом горле, осколки — на редкость крупные — торчали отовсюду, но вытаскивать их Скай не решился. Серые глаза смотрели осмысленно и обреченно. Дрогнули уголки губ, Алый пытался то ли улыбнуться, то ли что-то сказать, но изо рта не вырвалось ни звука.

— Блядь, — повторил Скай и бессильно завыл.

Топот десятка ног за дверью заставил его расхохотаться, непослушные бойцы все-таки прибежали на грохот взрыва. Его попытались потащить наверх, но он намертво вцепился в руку Алого, и ребятам, явно боявшимся трогать израненного алого лидера, пришлось переть на себе их обоих. Даже в машину их уложили вместе.

— Не довезете, — тихо сказал один из техников.

Скай по-звериному зарычал на него, а Блэк отвесил подзатыльник, и они, наконец, полетели. Алый хрипел, Алый бился в судорогах, то прекращая — и тогда Скай беззвучно кричал — то вновь начиная дышать. А он мог только смотреть на это до боли сухими глазами, гладить темные, слипшиеся от крови волосы и шептать:

— Живи, блядь! Живи!

========== Глава 23 — Disjecta membra (Разрозненные части) ==========

Нельзя так испытывать человека. Человек не выдержит таких испытаний.

(Светлана Алексиевич)

Как много позже узнал Скай, лабораторию с землей тогда все же сравняли. По приказу Блэка, отчаянному, ни с кем не согласованному. За ту операцию Киру выдали медаль и звание генерал-майора, и это — не считая личной благодарности от генерала, приехавшего награждать героев. Сам Скай визит высоких гостей не застал, валяясь в регенераторе, в полной отключке. Неизвестная отрава все же брала модификантов, пусть и слабее, чем людей, так что, когда они приземлились, он пытался выплюнуть собственные легкие вперемешку с комками темной, почти черной, крови. Остальные пострадали слабее, по рассказам Аллы, у них все обошлось лошадиными дозами лекарств и парой дней постельного режима. Хуже было с Алым. До санчасти его дотащили, это Скай еще помнил сам, как помнил и хриплый стон Алека, когда медсестра начала осторожно вытаскивать самые крупные осколки. И крик Аллы, когда вместе с последним куском стекла, покинувшим его тело, он перестал дышать и остановилось сердце.

Дальше была темнота, потому что именно в тот момент он попытался рвануться к нему и рухнул на пол, чувствуя, как внутренности сводит судорогой, а рот наполняется кровью. Когда он пришел в себя, первым делом спросил про Алека, а Алка вздохнула и кивнула на мерно гудящий репликатор.

— Там?

Надежда не хотела умирать, надежда была упряма и верила в лучшее.

— Там. Цикл идет, вроде бы, но он не дышал, Скай, — медсестра — нет, уже врач — всхлипнула. — Сердце не билось, я не знаю, что получится…

Он обнял ее, погладил по голове и остался, плюнув на свои обязанности, на устав и на приказы командира. Его место было здесь, рядом с мерно гудящим железным гробом, в котором лежал единственный человек, чью смерть он бы просто не смог пережить. Может ли модификант покончить с собой? Это единственный вопрос, который его тогда волновал.

«Живи, блядь, живи». Он повторял это раз за разом, вслух и про себя. Раскачивался на стуле и на коленях перед репликатором, глядя прямо перед собой и ничего не видя. Перед глазами стояло лицо — осколки и рваные раны, царапины и кровь, так много крови. Живи, пожалуйста! Он забывал, как дышать — Алла испуганно трясла его за плечи. Он улыбался ей, рассеянно и вскользь, и снова уходил в себя.

Блэк приходил каждый день и не по разу. Приносил еду, хотя их и так кормили, рассказывал свежие новости. Он ничего не спрашивал, только косился изредка на репликатор со странным выражением лица, думая, что Скай его не видит. Так прошли еще два дня, не считая тех двух, что он сам провел под железной крышкой. А потом Блэк пришел снова, но на сей раз остался. В репликаторе. Друг все-таки решился на модификацию, черт знает, что помогло больше: приказ Алого людям уйти, когда модификанты остались в лаборатории, или зрелище тех повреждений, что он смог пережить. Смог ли? Об этом Скай старался не думать. Живи.

Как ни смешно, Кирилл вышел из репликатора первым, и Скай, смеясь, возился с заново учившимся ходить другом, когда протяжно запищал второй гроб. Алла пересекла комнату едва ли не одним прыжком, сам он замер, сжав плечо Блэка так, что чудом кости не переломал. Кир осторожно положил ладонь поверх его пальцев, и он заставил ослабить хватку. Тишина. Секунда, вторая, третья. Он не молился, он вообще ни о чем думать не мог, только отсчитывать про себя ползущие мгновения, до тех пор, пока не услышал хриплый кашель и негромкий голос, такой знакомый голос:

— Бля, ну, почему это так больно-то?

Блэк улыбнулся, широко и радостно, Скай закрыл глаза, пытаясь справиться с собой и слыша, как громко, надрывно рыдает Алла. Когда он, наконец, обернулся, живой и отощавший Алек, прижимал ее к себе, сидя на бортике репликатора, и гладил по спине, по голове, зарываясь пальцами в волосы. Он что-то шептал, но прислушиваться Скай не стал, слишком личной была эта сцена, не предназначенной для чужих глаз и ушей. Он вообще хотел уйти, но вцепившийся в руку Блэк заставлял продолжать стоять на месте и слушать судорожные всхлипы, хриплый шепот и ровный, успокаивающий голос.

— Я думала, ты умер, — повторяла Алла, как заведенная.

— Тише, тише, не плачь, — говорил Алек, обнимая ее. — Ну, я ж живой, милая, не плачь. Все хорошо, девочка…

Нежность, что звучала в этих словах стала последней каплей. Невыносимо — слушать, как он успокаивает ее, слышать то, что он говорит, и понимать, что, несмотря на всю боль, на все тревоги, Алек никогда не скажет это ему. Просто, потому что они всего лишь друзья, потому что даже плакать Скай мог только по девочке Саше. Не по мужчине Алому, нет. Черт, он даже после смерти Алекса не пролил ни слезинки, что ж на сей раз-то так развезло?