— Забей, — ровно сказал он и положил руку матери на плечо.

Скай, если быть до конца честным, был бы и рад оставить этих двоих в покое, наедине с их горем, но, что называется, случилось страшное — Алекс проснулся и жаждал общения. Влад не прислушивался к разговору ровно до тех пор, пока речь не зашла о том, что этот мальчишка и его мать ехали в ровно тот же военкомат. Пацана забирали.

— … ограниченно годен, — тихо всхлипывая, шептала мать. — Но в случае военных действий, просто годен. А маленьких детей нет, жены, — она на мгновение запнулась, а потом продолжила. — Беременной жены тоже нет. В первую волну попал, подруга сказала — не повезло…

— Армия — это не настолько страшно, — голос Алекса был теплым и ласковым. — Да и война… Системы ПВО нормально сработали, отсюда их выбили, а новобранцев на границу не повезут. Не волнуйтесь вы так. Ну скажи, Влад, я же прав?

Он кивнул, коротко и резко, а потом поднял до максимума громкость музыки и отвернулся к окну. Слушать не хотелось, не хотелось врать этой заплаканной, испуганной женщине, у которой было слишком мало шансов на то, что ее сын вернется к ней живым. Хоть покалеченным, но живым. Алекс продолжал говорить что-то успокаивающее, а Скай слушал медленные и грустные песни о любви и войне и вспоминал рассказы их командира о прошлых войнах. Об испуганных мальчишках, которых кидали на передовую, лишь бы выжили обученные и закаленные в боях. О мальчишках, которые гибли сотнями и тысячами, чьи жизни никто не считал.

Когда Кирилл толкнул его в бок на остановке, он не смог заставить себя посмотреть в глаза этой женщины, в которых теперь жила надежда, но, чуть грустно улыбнувшись, положил руку на плечо ее сына:

— Пойдем?

Парень улыбнулся в ответ и помотал головой.

— Меня ждут, — сказал он, со странной нежностью глядя на крыльцо военкомата.

— Жена? — Алекс засмеялся. — Скай, warning!

— Чего? — недоуменно покосился на него Влад и вдруг замер, встречаясь взглядом с такой знакомой девочкой с темными волосами, грустными глазами и шалой улыбкой.

Девочка улыбнулась и протянула руку:

— Саша, — хрипловатый голос завораживал и отключал мыслительную деятельность напрочь.

Странно, Влад был свято уверен, что за неделю его отпустило.

— Владислав, — коротко бросил он и пожал протянутую руку.

Кир посмотрел на них как-то странно, но промолчал.

Саша тоже молчала, вертя в руках пачку сигарет и глядя в землю, избегая смотреть в сторону женщины, на лице которой застыло какое-то странное выражение, и ее сына. А потом тряхнула головой, будто решившись на что-то, и закурила, запрокинула голову, выпуская к небу струйку дыма.

— Возвращайтесь, — чуть насмешливо, сказала она спустя несколько минут тишины, отбрасывая сигарету и встречаясь с ним взглядом, и ушла, невесомо коснувшись губами его щеки.

Ушла, оставив напоследок следы блеска для губ и шлейф терпкого и свежего аромата духов.

— Тварь, — прошипела ей вслед свекровь.

— Мама! — возмутился «хороший парень» по имени Паша и по прозвищу «зайка».

А Скай с нервным смешком выбросил недокуренную сигарету и пошел сдаваться на службу, все еще чувствуя прикосновение влажных губ и аромат со вкусом мяты и табака. Все еще видя ее больные, но такие красивые глаза.

========== Глава 2 — Ad perpetuam rei memoriam (В вечную память события) ==========

Я ранен изнутри теми, кого запер в своем сердце.

(Станислав Ежи Лец. Непричёсанные мысли)

Мерный перестук колес, убаюкивающий в первые часы пути, к вечеру второго дня откровенно раздражал, как и пьяные голоса, доносившиеся вместе со звуком херово настроенной гитары из соседнего купе, и голоса трезвые, вещающие снизу.

— Мама сама херню сотворила, — битый час убеждал всех присутствующих хороший мальчик Павел. — Как додуматься до такого можно было вообще! Вынь и положь ей ребенка, лишь бы я не служил, и никто не расстроился. Ну бред же, скажи? Бред.

— Бред, — устало и без признаков малейшего энтузиазма подтвердил Алый.

— Умху, — Кир проглотил непрожеванный кусок бутерброда и, похоже, решил привнести в повторяющийся монолог немного разнообразия. — А ты-то детей хотел.

Паша тяжело вздохнул и замолчал.

Влад поборол мелочное желание облегченно вздохнуть и, еле заставив себя оторвать голову от подушки, слез вниз.

— Хотел, — еще раз тяжело вздохнув, признался Паша. — Алекса не хотела. У нее карьера, дела, какие тут дети. И мама знала же! Я же говорю, такую херню сотворила, как только додумалась…

— А давайте выпьем, — прервал его Влад, поймав умоляющий взгляд слишком вежливого Блэка.

И достал бутылку и стаканы.

К половине бутылки монолог стал казаться оригинальным.

Ко второй бутылке друзья с вновь проснувшимся энтузиазмом согласились с тем, что мама Паши была не совсем права.

К началу третьей Скай, давясь от хохота, сбежал курить в тамбур, потому что мама вдруг стала права, а Александра оказалась редкостной меркантильной сукой.

Когда минут через пятнадцать за ним пришел Алекс, Влад уже проржался и нацепил на лицо маску серьезности.

— Нажрался и заснул, — мрачно бросил друг. — Наконец-то. Надеюсь, блевать не будет.

Влад широко улыбнулся.

— Хороший мальчик же, сам говорил.

— Со словесным поносом, угу. Мне редко хочется убивать, но это именно тот случай, — Алый вздохнул. — Не поверишь, мне теперь жену его жалко, она же с этим жила.

Скай засмеялся и потащил вяло сопротивляющегося Алого в купе, где их ждал растянувшийся на узкой койке Кирилл с блаженной улыбкой на лице.

— Он молчииииит, — протянул он, прикрывая глаза. — И это охуенно. Пьем или спим?

Влад пожал плечами.

— Спим, наверное, — он покосился на спящего Павла. — А то вдруг решим разбудить его по-пьяни…

Кир передернулся. Алекс нервно перекрестился, суеверно постучал по псевдо-деревянной стене и замер с ужасом в глазах, потому что Паша дернулся на звук и перевернулся на другой бок.

Слава Богу, не просыпаясь.

— Мудак, — индифферентно припечатал Кир, отворачиваясь к стене и накрываясь пледом с головой.

— Но я же… по дереву…

— Точно мудак, — покивал Влад со знанием дела и полез наверх.

Спать.

Когда через пять минут Паша захрапел, от хохота Ская проснулся, кажется, весь вагон. А Кирилл потом утверждал, что он еще и бился головой об стену и повторял что-то вроде: «Хороший, блядь, мальчик».

Но этого, слава Богу, Скай не помнил.

Утром бледно-зеленый Павел все больше молчал и с недоверием поглядывал на них, с аппетитом уговаривающих завтрак. Судя по легкому налету отвращения во взгляде, сам он есть тоже пытался и результат ему не понравился.

Влад сдержал рвущийся на волю смех, дожевал последний бутерброд, отхлебнул чаю — и только потом заговорил:

— Паш, тебе-то сказали, куда тебя?

Судя по выражению лица, услышав его вопрос, Кирилл едва сдержал желание перекреститься и поплевать через плечо.

— Десант вроде, — коротко ответил Павел и, сглотнув, отвернулся от остатков еды на столе. — А вы?

— Летные же, — Алекс засмеялся. — Тебе Игорь не рассказывал разве, что я военный?

— А, точно, — парень замолчал и разговор заглох сам собой.

Скай дождался пока Кирилл дожует, наконец, свою порцию и потащил своих курить. Зеленое трепло осталось в купе, неуверенно поглядывать на завернутые в фольгу остатки бутербродов.

— С нами, но не к нам, — резюмировал Влад, прикурив и сделав пару глубоких затяжек. — Он все-таки служил что ли?

Кирилл задумчиво посмотрел на Алекса, движением брови показывая, что присоединяется к вопросу.

— Да, нет. И спортом не увлекался, я хрен знает, с чего его в десант. Не пофиг ли?

Недокуренная сигарета полетела в ведро, заменяющее пепельницу, Скай достал следующую и пожал плечами:

— Пофиг. Просто странно.

Кивок Блэка он скорее почувствовал, чем увидел. Алекс протянул им зажигалку.

— Не знаю, в общем. Нам долго еще тащиться? — он посмотрел в окно и засмеялся. — Тупой вопрос.